– Да. Майклу – девять лет, Анне – пять. Муж ушел еще три года назад. Да все равно толку от него не было никакого.
– Вот. Все это вы и расскажете, я помогу, не волнуйтесь. Мы друг друга поняли, и вы меня не подведете, не так ли? Вам ведь нравится «Шоу Джоанны Джойс»?
– О, да! Я горячая ваша поклонница и счастлива участвовать в программе. Мои дети так рады за меня! Вы – кумир миллионов людей! Я сделаю все, как мы договорились, не беспокойтесь.
– Вот и славно. Вас проводят к вашему месту. Увидимся в шоу, Карлотта. – Джоанна улыбнулась, ободряюще хлопнула ее по плечу. – Лицом к лицу!
– Да-да, конечно, – та засуетилась, уронила сумочку. Ассистентка помогла отцепить микрофон, увела Талман к приготовленному креслу, объясняя по дороге, что сумочку лучше отдать ей, будет в целости – для беседы сумка не нужна. Карлотта понимающе кивнула, села на указанное место. Понемногу осваиваясь, она выглядела живей, уверенней.
«Трудности, возможно будут. Надо бы и тех двоих „про запас“ подготовить, судя по всему, с ними придется поработать», подумала Джоанна, но из дверей студии уже доносился громкий голос Кеннета. Странно, она узнала его мгновенно. После стольких лет. Интонации стали уверенней – но спутать невозможно. И та же манера – четкие рубленые фразы, этакая дружелюбная агрессия. Которой так трудно противостоять. Встрепенулась маленькая Сильвия, затаившаяся внутри властной Джоанны. Матрешка. Одна матрешка разнимается – и другая тут как тут. Ну, совсем другая.
Кеннет говорил с кем-то. Не оборачиваясь, Джоанна поняла, что он говорит с Роберто Санчесом, что-то о лидерстве, о формировании личности в коллективе. «И так быстро нашли друг друга!» – вихрем пронеслась мысль, даже не успев обрести окраску – ироническую, возмущенную, скептическую. Констатация факта, просто констатация факта.
– Нет, не надо принуждать других, не надо делать чрезмерных усилий. Главное – это сформировать собственное отношение к происходящему, заниматься саморазвитием, самосовершенствованием. Люди чувствуют лидера в том, кто силен и умеет думать. Умеет ждать. Природное лидерство не имеет ничего общего с осознанными попытками вести за собой. Это харизма, которая дана единицам, но умные и целеустремленные люди чудесным образом развивают эти способности. Как? – Читайте книгу, там все сказано.
– Но я читал. И думал. На многие вопросы не нахожу ответа.
– Ответов нет. Главное, что есть желание их найти. А значит – развиваться, идти вперед. Прежде, чем вести за собой – нужно научиться твердо стоять на ногах, уверенно двигаться к цели.
– Но как понять, верна ли цель? Как не перепутать? Ведь многие идут по ложному пути, тратят жизнь впустую.
– Это талант. У кого он есть, тот выбирает верную дорогу. А остальные – да, могут ошибаться. Но моя книга – это не руководство к действию. Это путеводная нить, помогающая искать.
– И находить?
– А это не так важно, молодой человек. Действительно, прочитайте книгу еще раз.
Роберто Санчес отошел с несколько обескураженным видом – и Джоанна почувствовала признательность к Кеннету. Так и надо с ним говорить! Странно, что Томпсон это понял, а она нет. Может, он и правда, гений? Гений перевертывания всех на свете понятий?
А Кеннет уже приближался к ней с картинно раскинутыми в стороны руками:
– О, какая встреча! Мое почтение неповторимой Джоанне Джойс! Тогда, в Цинциннати – кто бы мог подумать, что когда-нибудь…
– Ты хочешь сказать, что когда-нибудь мы встретимся еще раз – и ты даже захочешь со мной говорить? – любезно продолжила Джоанна, подставляя левую щеку для поцелуя, даже не приподнявшись с дивана и жестом указывая Кеннету на приготовленное ему место в студии. Автоматически она отметила, что его яркий галстук, синий костюм и голубая рубашка идеально сочетаются с ее розово-коричневым одеянием. И еще серое платье Карлотты на какое-то время посредине. Общий будет замечательный, средний план тоже прекрасный – первая радость за день! Между прочим – это уже немало. Пришел бы в сером или черном – и вовсе не то. Риск, конечно, не уточнить с ним цвета одежды – но пронесло. Удача. Конечно, пожелания друзей сработали, подумала она.
– У, ты не изменилась! – самообладание не покинуло Кеннета, к бою готов – Прекрасно выглядишь, мгновенно находишь ответ. Я потрясен. Это не так часто бывает, когда двое старых друзей встречаются не для, того, чтобы пожаловаться на жизнь, а поговорить о важном.
– Наверное, но для меня важна любая тема, которая становится темой программы. А прекрасно выглядеть и быстро находить ответ – я бы даже уточнила, вопрос – это моя профессия. Так что спасибо за комплимент, но надеюсь, ты здесь не для того, чтобы сказать мне, наконец, что-то приятное.
– И для этого тоже. Как иначе я бы нашел случай с тобой увидеться? Я слежу за тем, что ты делаешь, с неизменным интересом. И мне отрадно, что для нас обоих самое главное в жизни – счастье людей, для которых мы работаем. – Кеннет так подчеркнуто серьезен в момент произнесения заученных фраз. Джоанна отметила: – Его глаза изменили выражение, напряжения во взгляде теперь больше, чем искренности, но Кеннет по-прежнему обаятелен. Душка. Да, достойный собеседник у нее сегодня. Ей стало тревожно. От него исходила какая-то странная энергия, которая вынуждала собрать волю в кулак, чтобы не превратиться снова в поддакивающую очарованную Сильвию. По правде говоря, ею овладевали давно позабытые чувства, она противилась изо всех сил, а это неорганично! Непрофессионально, в конце концов! И совершенно неуместно для хозяйки шоу, известного во всем мире. Странно. Когда такое с ней приключалось в последний раз? Разве что тогда, в Цинциннати…
– Кеннет, у нас впереди масса времени для совместных воспоминаний. Рада твоему успеху, таланту, напору и мужественности. Кстати, у тебя прекрасная семья! Можно только позавидовать!
– О, это мой главный успех! Катарина и дети. Жена пожертвовала многим ради меня – и я чувствую ответственность за нее, за счастье наших детей. Тепло в доме, искреннее радушие и покой – то, что помогает сохранять равновесие в этом безумном мире.
– Жалко, что запись еще не ведется, – съязвила Джоанна. – Все, что ты говоришь должно идти к сердцам миллионов зрителей прямо сейчас.
– О, я не думаю, что тема исчерпана. Люди делятся на тех, кому есть, что сказать – и тех, кто пребывает в растерянности.
– А одна моя хорошая знакомая утверждает, что на тех, у кого получается – и на тех, у кого не получается, – усмехнулась Джоанна. – Но не будем спорить. Так или иначе, мы приступаем к записи через несколько минут. Ты прекрасно подготовлен, я тоже не хочу выговориться на тракте окончательно, давай беречь силы. Для помощи тем, кто в растерянности, – поддела Джоанна, чувствуя, однако, что попытки сбить с него спесь практически бесполезны. Он проповедует, как заведенная машина. И главное, ощущает право на проповедь. При этом откровенных глупостей не говорит, возражать ему почти невозможно. Приходится рассчитывать только на вдохновение, на импровизации, которые не раз выручали. Кеннет парень тренированный, но и Джоанна не новичок. Сразимся. Но мешало что-то неясное, смутное. Вдохновение ведь не приходит по заказу, оно непредсказуемо. Это продукт настроения и обстоятельств. Это свобода и раскованность, а она не чувствовала желания сражаться. Она чувствовала усталость. События последних дней, странные совпадения этой недели убили в ней внутреннюю уверенность, осталась только внешняя. А этого мало. Во всяком случае, для схватки с самодовольным Кеннетом, который жонглирует прописными истинами с убежденностью ловкого и опытного авантюриста. И это бликующее в разговоре, эхом отзывающееся в сознании: «тогда, в Цинциннати…».
