Она улыбнулась, он улыбнулся в ответ. Сидя по другую сторону прохода, она начала какой-то невинный разговор; она тоже была в командировке и тоже занималась коммерцией.
Она простодушно спросила, не хочет ли он пересесть за ее стол. Почему бы нет? Приятно в полупустом ресторане встретить коллегу, который тоже находится в командировке. В дороге бывает одиноко, а короткая беседа скрашивает одиночество. Возможно, так я настроюсь на сегодняшний семинар. Итак, он не отклонил ее предложение и юркнул в ее кабинку.
Невероятно, но Билл сразу же понял, что ему ужасно нравится компания незнакомки. Она много путешествует и тоже имеет семью. Они выпили немного вина и, продолжая обедать, обменялись шутками. Подобно раскаленному песку, впитывающему воду, Билл подзарядился энергией от общения с ней и к моменту, когда принесли счета, чувствовал себя абсолютно посвежевшим.
Он знал, что пора отправляться на семинар, но она пригласила его в комнату, чтобы пропустить рюмочку-другую. Он понимал, что ему не следует идти – на самом деле он, похоже, и так зашел слишком далеко. Секунду он колебался. Но поскольку в душе у него была полная сумятица, он уже не заботился о том, чтобы придерживаться каких-либо правил. Я уже столько лет не ощущал в себе такой энергии и жизни! Приму ее предложение только один раз. Пропущу семинар, но ведь всегда можно заказать аудиозапись. Я управляю ситуацией.
Но ему это не удалось. Спустя несколько часов весь прилив энергии и жизни испарился. Он потерял контроль над собой, будучи опьяненным этой встречей.
Когда он бросился одеваться, чтобы уйти, она была обижена тем, что он уходит так быстро и не остается на ночь. Он же был невероятно зол на себя и на нее. Внутри у него бушевала такая буря, что, казалось, он вот-вот взорвется. Как он себя ненавидел за то, что сделал!
Вернувшись в свой номер, Билл попытался заснуть, но не смог. Он пытался выбросить происшедшее из головы, но безуспешно. Он был сам себе противен; он полностью испортил себе командировку. Билл решил отправиться домой раньше, несмотря на то что конференция заканчивалась только в пятницу.
Но, сделав все необходимое дня обмена билетов, он тут же пожалел об этом. Он не был сейчас готов встретиться с Гвен. Может быть, мне не стоит рассказывать ей – в конце концов, тайна не причинит ей вреда. Нет, не получится. Мы никогда ничего не утаивали друг от друга. Он все думал и думал, не в состоянии сделать выбор.
Билл промучился все время, пока летел домой. Стараясь отвлечься от своей дилеммы, он тщетно пытался заняться бумажной работой.
Когда самолет приземлился, Билл принял решение преодолевать свою боль в одиночку. Он не может обрушить на Гвен такую «правду» и ожидать, что ее прощение избавит его от чувства вины. Он будет хранить тайну, делая вид, что ничего не случилось. Время лечит любые раны, не так ли?
Гвен прыгала от радости, увидев его, и ее реакция утвердила его во мнении, что решение принято правильное.
Однако в последовавшие месяцы ему было нелегко. Чем усерднее он старался выбросить привлекательную незнакомку из головы, тем чаще, казалось, она возвращалась. Иногда, вопреки здравому смыслу, он начинал надеяться на встречу с ней во время последующих командировок в тот же город. Он чувствовал вину, уже просто имея такое желание, но избавиться от желания не мог.
Несколько раз он даже предавался безумным фантазиям о том, как с его семьей произойдет какая-нибудь трагедия, которая развяжет ему руки для поисков незнакомки. Он знал, что это невозможно, и всегда испытывал ужас оттого, что лелеет такие мысли.
Билл бесконечное число раз про себя каялся пред Богом, но так и не почувствовал облегчения. Память об одноразовой связи породила в его сердце постоянные угрызения совести, с которыми нельзя было справиться умственными усилиями. Он знал, что не следует бояться разоблачения – незнакомые люди сходятся на одну ночь, зная только имя партнера. Происходит это далеко от дома, когда их никто не видит. Так было всегда.
И все-таки, почему ему так нехорошо? Почему он не может забыть, если это такой пустяк?
Со временем стало казаться, что даже Бог намерен напоминать ему о его прегрешении. Несколько коллег на работе, зная, что он единственный среди них христианин, обращались к нему за помощью, поскольку тоже испытывали чувство вины по поводу своих внебрачных связей. А один человек из его церкви, который хотел вернуться к своей супруге, попросил посоветовать, как это сделать.
Таким образом, Билл стал советовать друзьям поступать так, как не поступал сам. В церкви, на одном из семинаров, который он посещал, помимо прочего разбирался вопрос о том, как уберечь семью от внебрачных связей. В другой раз обсуждался вопрос о том, насколько важна для христианской семьи абсолютная честность. Вдобавок, как-то целых четыре недели пастор проповедовал на тему неверности. Биллу уже казалось, что весь мир знает о его тайне. Его личная боль, похоже, заполнила собой все.
Несмотря на это, Билл решил держать пока язык за зубами и посмотреть, не исчезнет ли боль с течением временем сама собой. Он даже решил заняться спортом. Физическая нагрузка оказалась полезной, поскольку на время ослабила внутреннее напряжение. Но через некоторое время Билл осознал, что не может больше бежать от чувства вины, стыда и угрызений совести.
Но как об этом рассказать? Вопрос очень деликатный, поэтому делать это нужно исключительно осторожно, иначе брак может рухнуть. Когда он готовился раскрыть тайну, беспокойство очень мешало ему сосредоточиться. Его работоспособность падала; начальник уже начал интересоваться, что же ему так мешает, и Билл понял, что снова погружается в депрессию.
Как-то ночью Гвен захотела с ним физической близости и он, к своему удивлению, отказал ей. Ему самому это было не очень понятно, но сама мысль о сексе с ней была ему почти отвратительна. Обида Гвен показала ему, что реакция его была слишком резкой, хотя и неосознанной. Он хотел приблизиться к ней, обнять ее и слезно поведать свою историю, но не смог себя заставить. Это была прескверная ночь дня них обоих.
Время шло, и месяцы вылились в годы. Билл не пытался раскрыть тайну, а все больше и больше ее хоронил. Их дети-подростки выросли и в конце концов покинули семейное гнездо. Дома дела у Билла и Гвен в сущности начали налаживаться. Их отношения не стали более близкими и душевными, но были, по крайней мере, сносными.
Билл и Гвен стали очень занятыми людьми. У них всегда была масса совместных проектов, и многие их друзья на самом деле думали, что они друг с другом очень близки. Общаясь между собой, они обсуждали свои проекты и дела, но никогда не говорили о себе. Они были при деле, активны, всегда в движении, но в их общении отсутствовала близость, и, если уж на то пошло, она отсутствовала и на брачном ложе.
Сегодня они все еще вместе, но их жизнь в браке тускла. Оба они не одобряют развод, так что тянут лямку совместной жизни, но между ними все еще существует невысказанная тайна. Билл больше не «спотыкался», но, храня в себе неприятную тайну, чувствует себя скверно. Иногда ему ужасно тяжело, но он либо не может, либо не желает сбросить с себя этот груз.
