— Почему же он оставался на этой работе?
— Деньги удерживали. Год назад он чуть было не
ушел, но сорвалось с новым местом работы. Он был очень несчастлив, но все носил
в себе. Я думаю, что он очень жалел об этом. Когда он возвращался с работы
домой, я, по заведенному правилу, спрашивала, как прошел день. Иногда это было
в десять часов вечера, и я знала, что день был плохим. Но он всегда говорил,
что день был прибыльным. Слово у него было такое — «прибыльный». А затем мы
переходили на разговор о нашей малышке. Ему не хотелось говорить о работе, а я
не любила о ней слушать.
«Ну, о Гарсиа достаточно. Он умер и ничего не
сказал своей жене», — думал Грэй.
— Кто разбирал его бумаги?
— Кто-то из конторских. Они привезли его вещи
в пятницу, аккуратно упакованные в трех конторских коробках. Вы можете их
посмотреть.
— Нет, спасибо. Я уверен, что они были
тщательно просеяны. На какую сумму была застрахована его жизнь?
Она помедлила с ответом.
— Вы проницательный человек, мистер Грантэм.
Две недели назад он приобрел страховой полис на миллион долларов с условием
выплаты страховой суммы в двойном размере, если смерть наступит в результате
несчастного случая.
— Это два миллиона долларов.
— Да, сэр. Полагаю, вы правы. Мне кажется, у
него были подозрения.
— Я не думаю, что он был убит уличными
грабителями, миссис Морган.
— Я не могу в это поверить. — Голос у нее
слегка сорвался, но она справилась с собой.
— Копы задавали вам много вопросов?
— Нет. Они считали, что это просто еще одно
ограбление на улицах Вашингтона, закончившееся трагично. Ничего особенного.
Случается каждый день.
История со страховкой была интересной, но
бесполезной. Грэй устал от миссис Морган и ее неторопливой речи. Ее было жалко,
но если она ничего не знала, то пора сказать «спокойной ночи».
— Как вы считаете, что ему было известно?
Это могло тянуться часами.
— Я не знаю, — ответил Грэй, взглянув на часы.
— Он сказал, что знает что-то об убийствах, но дальше этого не пошел. Я был
уверен, что мы где-нибудь встретимся и он все мне расскажет и что-нибудь
покажет. Я ошибался.
— Как он мог что-то знать об убитых судьях?
— Я не знаю. Он ни с того ни с сего позвонил и
сказал мне об этом.
— Что бы, к примеру, он мог вам показать? —
спросила она.
Репортером был он. Вопросы полагалось задавать
ему.
— Понятия не имею. Он даже не намекнул.
— Где бы он мог прятать подобную вещь?
Вопрос был простодушным. И вдруг до него
дошло. Она к чему-то клонит.
— Я не знаю. Где он хранил свои ценные бумаги?
— У нас был сейф в банке для купчих, завещаний
и прочих бумаг. Я всегда знала о сейфе. Всеми деловыми вопросами в семье
занимался он, господин Грантэм. В прошлый четверг мы с отцом осматривали сейф,
но ничего необычного в нем не заметили.
— Вы рассчитывали на что-то необычное, верно?
— Нет. Затем в субботу, рано утром, когда еще
было темно, я просматривала бумаги в спальне, в его столе. У нас есть такое
старинное шведское бюро, где он держал свою личную переписку и другие бумаги, и
я обнаружила в нем кое-что не совсем обычное.
Грэй вскочил на ноги с телефоном в руках и
дико уставился в пол. Она позвонила в четыре утра. Двадцать минут болтала ни о
чем. Дождалась, когда он уже был готов бросить трубку, и выдала нечто
сногсшибательное.
— Что это такое? — спросил он как можно
спокойнее.
— Это ключ.
У него в горле стоял комок.
— Ключ от сейфа. От другого сейфа.
— В каком банке?
— В Первом колумбийском. Мы никогда не
пользовались его услугами.
— Понятно. И вы ничего не знали об этом втором
сейфе?
— О нет. Я была озадачена этим и все еще
недоумеваю, но все наши деловые бумаги были на месте, в старом сейфе, поэтому у
меня не было причин проверять этот новый сейф. Я для себя решила, что сделаю это,
когда у меня будет возможность.
— А вы не хотели бы, чтобы за вас это сделал
я?
— Я знала, что вы так и скажете. Что, если вы
найдете то, что ищете?
— Я не знаю, что я ищу. Но что, если я найду
что-то и это что-то окажется весьма, скажем, заслуживающим внимания прессы?
— Используйте его.
— И никаких условий?
— Одно. Если оно каким-то образом
компрометирует моего мужа, вы не будете это использовать.
— Договорились. Я обещаю.
— Когда вы хотите получить ключ?
— Он у вас в руках?
— Да.
— Если вы выйдете на веранду, я буду там
примерно через три секунды.
Личный самолет из Майами привез только
пятерых, поэтому Эдвин Шнеллер мог задействовать в операции всего семь человек.
Семь человек при недостатке времени и необходимого оборудования. В ночь на
понедельник он не спал. Его номер в отеле напоминал маленький командный пункт,
где всю ночь напролет они сидели, уткнувшись в карты, и пытались спланировать
свои действия на следующие сутки. Кое-что им было известно точно. У Грантэма
есть квартира, но его самого в ней нет. У него есть машина, которой он не
пользуется. Работает он в редакции «Пост», которая располагается на Пятнадцатой
улице. «Уайт энд Блазевич» находится на Десятой, но она туда не вернется. Вдова
Моргана живет в Александрии. Помимо всего, им предстояло найти двоих из трех
миллионов.
Эти люди были не из тех, кто всегда находится
под рукой, готовых на «мокрое дело». Их надо было разыскать и уговориться о
цене, которая на этот раз была немалой.
Шнеллер не был новичком в «мокрых делах» и
понимал всю безнадежность операции, которая больше походила на акт отчаяния.
Земля уходила у них из-под ног. Он сделает все возможное в этой обстановке, но
ему, Эдвину Шнеллеру, пришла вдруг в голову неожиданная мысль.
