— Они же в свое время узнали про Нью-Йорк.
Тогда это тоже казалось невозможным.
— Может быть, они следят за мной? Мне
говорили, что я взят под наблюдение. Как раз этим парень и занимается. Откуда
ему знать, что здесь находишься ты? Этот тип следит за мной.
— Может быть, — медленно сказала она.
— Ты видела его раньше?
— Они не представляются.
— Послушай, у нас осталось тридцать минут до
того, как они заявятся сюда с ножами и начнут корнать наш материал. Давай его
закончим, а потом понаблюдаем за этим типом отсюда.
Они вернулись к своей работе. В час сорок пять
она вновь оказалась у окна, но человека на улице не было. Принтер начал
выдавать первый вариант статьи, и она принялась вычитывать гранки.
Редакторы читали с карандашами в руках.
Адвокат Литски читал просто ради удовольствия. Материал получился большой, и
Фельдман орудовал над ним как хирург. Смит Кин делал пометки на полях.
Краутхаммеру нравилось все без исключения.
Они читали медленно, в полной тишине. Грэй
вычитывал его еще раз. Дарби стояла у окна. Тип вновь возвратился, теперь уже
одетый в блейзер цвета морской волны и джинсы. Погода стояла пасмурная и
прохладная. Чтобы согреться, он обхватывал обеими руками чашку и прихлебывал из
нее. Отхлебнув, он бросал взгляд на редакцию, затем на улицу и вновь на чашку.
Теперь он находился возле другого здания. Ровно в два пятнадцать он начал
поглядывать вдоль Пятнадцатой.
На его стороне улицы остановился автомобиль.
Открылась задняя дверца, и тут появился он. Машина укатила, и он огляделся по
сторонам. Слегка прихрамывая, Обрубок подошел к человеку в черной кепке. Они
переговорили, и Обрубок направился к пересечению Пятнадцатой с Л-стрит. Дарби
оглядела зал. Все были поглощены материалом. Обрубок исчез из виду, и она не
могла показать его Грэю, с улыбкой читавшему свой труд. Нет, они следили не за
репортером. Они поджидали ее.
И они, должно быть, в отчаянии. Они стоят на
улице и надеются, что каким-то чудесным образом она появится из здания и они
смогут с ней разделаться. Им было страшно оттого, что она находится внутри,
выкладывая все, что знает, и плодя экземпляры этого дьявольского дела. Завтра
утром игра будет окончена. Всеми способами им нужно заставить ее замолчать. У
них на сей счет был строжайший приказ.
Находясь в зале, полном мужчин, она вдруг
почувствовала себя в опасности. Фельдман закончил последним. Он передал свой
экземпляр Грэю.
— Мелкие коррективы. Должны занять не более
часа. Давайте обговорим телефонные звонки.
— Всего три, я думаю, — сказал Грэй. — В Белый
дом, ФБР и «Уайт энд Блазевич».
— Из адвокатской фирмы ты называешь только
Симса Уэйкфилда. Почему? — спросил Краутхаммер.
— Показания Моргана в основном касаются его.
— Но автором записки является Вельмано. Мне
кажется, его тоже следует назвать.
— Я согласен, — сказал Смит Кин.
— Я тоже, — отозвался Дебасио.
— Я вписал его имя, — сказал Фельдман. — А
Эйнштейна вытащим на свет позднее. Подождем до четырех тридцати или пяти часов,
прежде чем звонить в Белый дом и на фирму. Если сделать это раньше, то у них
останется время, чтобы сбегать в суд, одурев от услышанного.
— Я согласен, — сказал адвокат Литски. —
Остановить выпуск они не смогут, но попытаются. Я бы подождал до пяти, прежде
чем звонить им.
— О’кей, — сказал Грэй. — Я переработаю
материал к трем тридцати, а затем позвоню относительно комментариев в ФБР.
После этого — в Белый дом, а затем уже — на «Уайт энд Блазевич».
Фельдман был уже почти в дверях.
— Встречаемся здесь вновь в три тридцать.
Будьте на своих телефонах.
Когда зал вновь опустел, Дарби замкнула дверь
и показала на окно.
— Помнишь, я говорила тебе об Обрубке?
— Конечно.
Они осмотрели лежавшую под ними улицу.
— Боюсь, что это он. Он встретился с нашим
старым знакомым и через некоторое время исчез. Я уверена, что это был он.
— Полагаю, что на крючке не я.
— Мне тоже так кажется. Я очень хочу выбраться
отсюда.
— Мы что-нибудь придумаем. Я предупрежу
охрану. Сказать об этом Фельдману?
— Нет. Пока не надо.
— Я знаю кое-кого из полицейских.
— Здорово. И они смогут просто подойти и ни с
того ни с сего выбить из него душу?
— Эти полицейские смогут.
— Они не могут просто так трогать этих людей.
Что плохого они делают?
— Просто замышляют убийство.
— Мы можем быть уверены в своей безопасности,
находясь в этом здании?
Грэй ненадолго задумался.
— Я скажу Фельдману, чтобы у этих дверей
поставили двух охранников.
— О’кей.
В три тридцать Фельдман одобрил второй вариант
статьи, и Грэй получил зеленый свет, чтобы звонить в ФБР. В конференц-зал
доставили четыре телефона и подключили магнитофон. Фельдман, Смит Кин,
Краутхаммер взяли в руки отводные трубки.
Грэй попросил соединить его с Филом Норвеллом,
своим хорошим знакомым, а иногда даже поставщиком информации, если такое вообще
было возможно в ФБР. Норвелл ответил по своему телефону.
— Фил, это Грэй Грантэм из «Пост».
— Я думаю, мне известно, откуда ты, Грэй.
— У меня включен магнитофон.
— Должно быть, серьезно. Что случилось?
— Утром мы публикуем материал, раскрывающий
заговор с целью убийства Розенберга и Джейнсена. Мы называем Виктора Маттиса,
нефтепромышленника, и двоих из его здешних адвокатов. Мы упоминаем также
Вереека, не как участника заговора, конечно. Мы полагаем, что ФБР знало о
Маттисе с самого начала, но отказалось от расследования по настоянию Белого
дома. Нам хотелось бы дать вам возможность, ребята, прокомментировать это.
Ответа с другого конца не было.
— Фил, ты на месте?
— Да. Думаю, что пока на месте.
— Какие-нибудь комментарии?
— Я уверен, что у нас будут комментарии, но
мне придется перезвонить тебе позднее.
