Известность была вредна кинотеатру «Монтроуз».
Большинство его посетителей после наступления темноты носили темные солнечные
очки и старались побыстрее проскочить в него и так же выскочить. А теперь,
когда судья Верховного суда США был найден на его балконе, это место стало
знаменитым, любопытные прохожие все время показывали на него пальцами и
фотографировали. Большинство завсегдатаев перебралось куда-то в другое место.
Наиболее смелые ныряли в него, когда улица была пустынна.
Он выглядел совсем как завсегдатай, когда
вошел и платил за вход, не поднимая глаз на кассира. Бейсбольная кепка, черные
солнечные очки, джинсы, аккуратная прическа, кожаный пиджак. Он был хорошо
замаскирован, но не потому, что был голубым и стыдился показываться в таких
местах.
Была полночь. Он поднялся по лестнице, ведущей
на балкон, усмехаясь при мысли о Джейнсене с удавкой на шее. Дверь на балкон
была заперта. Он сел на место в центральном секторе партера, в стороне от всех.
Он никогда раньше не смотрел порнографические
фильмы и после этой ночи больше не собирался делать этого впредь. Это было его
третье подобное заведение за последние полтора часа. Он не снимал солнечных
очков и старался не смотреть на экран. Не смотреть было трудно, и это
раздражало его.
В зале находилось еще пятеро. Через четыре
ряда впереди сидели два целующихся и заигрывающих голубка.
Была бы у него в руках бейсбольная бита, он бы
прекратил их страдания. Или хороший кусочек желтого шнура.
Промучившись двадцать минут, он собрался уже
залезть в карман, когда на его плечо опустилась рука. Мягкая рука. Он воспринял
это спокойно.
— Можно посидеть с тобой? — раздался из-за его
плеча довольно низкий мужской голос.
— Нет, и можешь убрать свою руку.
Рука двинулась. Прошло несколько секунд, и
стало ясно, что просьб больше не будет. Затем мужчина ушел.
Для человека, который терпеть не мог
порнографии, это была пытка. Его тошнило. Глянув назад, он осторожно засунул
руку в карман кожаного пиджака и достал черную коробочку размером пятнадцать на
тринадцать и толщиной семь сантиметров. Положив ее между ногами на пол, он
сделал аккуратный разрез скальпелем на сиденье рядом с собой. Затем,
оглядываясь по сторонам, засунул коробку между пружинами сиденья так, чтобы в
разрезе слегка виднелись только переключатель и трубка.
Закончив, он перевел дыхание. Хотя устройство
было изготовлено настоящим профессионалом и гениальным создателем миниатюрных
бомб, ему не доставляло удовольствия носить эту чертову штучку на груди в
кармане, всего в нескольких сантиметрах от сердца и других жизненно важных
органов. Он чувствовал себя неуютно даже сейчас, сидя рядом с ней.
Это была его третья закладка. В эту ночь ему
предстояло сделать еще одну — в другом кинотеатре, где показывали старомодную
гетеросексуальную порнографию. Ему не терпелось сделать это, поэтому пребывание
здесь еще сильнее раздражало его. Посмотрев на двух голубков, которые,
отключившись от фильма, с каждой минутой все больше возбуждались, он пожелал им
находиться здесь именно в тот момент, когда из маленькой коробочки начнет с
шипением выходить газ и через тридцать секунд появится огненный шар, который
превратит в пепел любой предмет, находящийся между экраном и автоматом для
приготовления воздушной кукурузы. Ему бы это понравилось.
Но его группа не занималась насилием и
выступала против бездумного убийства невиновных или незначительных людей. Они
совершили всего несколько необходимых убийств. Их специализацией был подрыв
сооружений, используемых врагами. Они выбирали легкие объекты. Незащищенные
абортарии, офисы Союза борьбы за гражданские свободы и ничего не подозревавшие
порноклубы. Сегодня у них был день действий. И ни одного ареста за полтора
года.
Часы показывали двенадцать сорок, и ему надо
было спешить к машине, стоявшей в четырех кварталах отсюда, за очередной черной
коробочкой, чтобы, пройдя еще шесть кварталов, добраться до кинотеатра
«Пуссикэт», который закрывается в час тридцать. «Пуссикэт» был восемнадцатым
или девятнадцатым по списку, он не помнил точно, но зато хорошо знал, что ровно
через три часа и двадцать минут вся сеть грязного кинопроката в округе Колумбия
взлетит на воздух. В двадцати двух таких заведениях этой ночью предполагалось установить
черные коробочки и в четыре утра, когда все кинотеатры опустеют и закроются,
взорвать их. Три кинотеатра, работающие всю ночь, из списка были исключены,
потому что их группа не совершала убийств.
Он поправил свои солнечные очки, бросил
последний взгляд на сиденье рядом с собой. Судя по разбросанным на полу
оберткам и кукурузе, уборка здесь производилась не чаще одного раза в неделю.
Вряд ли кто заметит переключатель и трубку, едва видневшиеся из рваной обивки
кресла. Он щелкнул переключателем и покинул «Монтроуз».
Глава 10
Эрик Ист никогда прежде не встречался с
президентом и не был в Белом доме. Он также никогда не сталкивался с Флетчером
Коулом, но знал, что тот ему не понравится.
В семь утра в пятницу он вслед за директором
Войлзом и Льюисом К.О. вошел в Овальный кабинет. Улыбок и рукопожатий не было.
Войлз представил Иста. Президент кивнул из-за стола, но не встал. Коул что-то
читал.
Двадцать порноклубов вспыхнули как факелы в
округе Колумбия этой ночью, и многие все еще дымились. Они видели дым над
городом из окна лимузина. В притоне под названием «Энджелз» сильно обгорел
сторож, и врачи не надеялись на его спасение.
Час назад они получили сообщение о том, что на
радиостанцию позвонил неизвестный и заявил, что ответственность за содеянное
берет на себя «Подпольная армия», и пообещал устроить такое же в день
празднования ею смерти Розенберга.
Президент заговорил первым. Исту он казался
уставшим. Это был слишком ранний час для него.
— Сколько всего было взрывов?
— Двадцать здесь, — ответил Войлз, —
семнадцать в Балтиморе и еще пятнадцать в Атланте. Похоже, что акция была
тщательно скоординирована, поскольку все взрывы произошли ровно в четыре часа
утра.
Коул оторвал взгляд от докладной записки.
— Директор, вы верите в то, что это
«Подпольная армия»?
— На настоящий момент они единственные, кто
заявил о своей ответственности. Похоже на их работу. Вполне возможно, — ответил
Войлз, не глядя на Коула.
— В таком случае когда вы собираетесь начать аресты?
— спросил президент.
— Как только мы будем иметь достаточные
основания, господин президент. Закон есть закон, вы же знаете.
