«Фельдман ищет тебя», — сказал ему коллега, и
он быстро направился к кабинету главного, где слащаво улыбнулся секретарше,
изготовившейся для прыжка. Вместе с Фельдманом его ждали Кин и ответственный
редактор Говард Краутхаммер. Кин плотно закрыл дверь и вручил Грэю газету.
— Ты видел это?
Это была новоорлеанская «Таймс», на первой
странице которой помещались статья о гибели Вереека и Каллагана и их крупные
фотографии. Он быстро прочитал статью под пристальными взглядами
присутствующих. В ней говорилось об их дружбе и странной гибели. Упоминалась
также Дарби Шоу, которая исчезла. Связь с делом в статье не прослеживалась.
— Полагаю, что кот выпрыгнул из мешка, —
сказал Фельдман.
— Это всего лишь завязка, — заметил Грантэм. —
Мы могли бы опубликовать все это три дня назад.
— Почему мы не сделали этого? — спросил
Краутхаммер.
— Здесь ничего нет. Два трупа, имя девушки и
тысяча вопросов, ни на один из которых они не ответили. Они нашли полицейского,
который согласился говорить с ними, но он не знает ничего, кроме того, что
лежит на поверхности.
— Но они копают, Грэй, — заметил Кин.
— Ты хочешь, чтобы я остановил их?
— Эту историю подхватила «Таймс», — сказал
Фельдман. — Завтра или в воскресенье они собираются опубликовать что-то о ней.
Насколько они могут быть осведомлены?
— Почему вы спрашиваете об этом меня?
Возможно, у них есть копия дела. Маловероятно, но возможно. Но они не
разговаривали с девушкой. Девушку заполучили мы. Она наша.
— Будем надеяться, — заметил Краутхаммер.
Фельдман потер глаза и уставился в потолок.
— Скажем, что у них есть копия дела и им
известно, что написала это она и что теперь она пропала. Прямо сейчас они не
смогут провести проверку материала, но они могут не побояться упомянуть о деле,
не называя имени Маттиса. Допустим, что они знают, что Каллаган был ее
профессором, среди прочего, и что он привез дело сюда и передал своему другу Верееку.
И теперь они мертвы, а она находится в бегах. Это чертовски хороший материал,
вам не кажется, Грэй?
— Это очень крупная история, — сказал
Краутхаммер.
— Это мелочь по сравнению с тем, что на
подходе, — бросил Грэй. — Я не хочу запускать ее, потому что это только
верхушка айсберга и она привлечет к нему внимание всех газет в стране. Нам не
надо, чтобы тысячи репортеров сталкивались лбами вокруг этой истории.
— А я говорю, что нам надо давать публикацию,
— отрезал Краутхаммер, — иначе «Таймс» утрет нам нос.
— Мы не можем освещать эту историю, — так же
резко ответил Грэй.
— Почему нет? — спросил Краутхаммер.
— Потому что я не собираюсь сейчас писать
статью об этом, и, если ее напишет кто-то другой, мы потеряем девушку. Это же
очень просто. Она сейчас раздумывает о том, не впрыгнуть ли ей в самолет и
убраться из страны. Достаточно одной ошибки с нашей стороны, и ее не будет.
— Но она уже выговорилась, — сказал Кин.
— Я дал ей слово, понятно? Я не стану писать,
пока все не будет сведено воедино и не появится возможность назвать Маттиса.
Это же очень просто.
— Ты используешь ее, не так ли? — спросил Кин.
— Она мой источник. Но ее нет в городе.
— Если «Таймс» имеет дело, тогда они знают о
Маттисе, — сказал Фельдман. — А если им известно о Маттисе, то, бьюсь об
заклад, они копают как ошпаренные, чтобы это проверить. Что, если им удастся
сделать это раньше нас?
Краутхаммер проворчал с отвращением:
— Мы собираемся сидеть сложа руки и ждать,
когда у нас из-под носа уведут крупнейшую сенсацию за последние двадцать лет. Я
настаиваю на том, чтобы опубликовать то, что у нас есть. Хоть это только
видимая часть айсберга, но уже сейчас это сногсшибательный материал.
— Нет, — сказал Грэй. — Я не буду писать, пока
не заполучу все целиком.
— И сколько для этого потребуется времени? —
задал вопрос Фельдман.
— С неделю, возможно.
— У нас нет недели, — сказал Краутхаммер.
Грэй был в отчаянии.
— Я могу выяснить, что знают в «Таймс». Дайте
двое суток.
— Завтра или в воскресенье они собираются
напечатать что-то, — вновь сказал Фельдман.
— Пусть печатают. Держу пари, что это будет та
же самая история, возможно, с приложением фотографий подозреваемого
преступника. Вы предполагаете слишком многое, считая, что у них есть копия
дела. Даже автор не имеет копии. У нас нет такой копии. Давайте подождем и
почитаем их писанину, а потом уже будем думать, исходя из того, что они
напишут.
Редакторы изучающе посмотрели друг на друга.
Краутхаммер пребывал в расстройстве. Кин беспокойно ерзал на стуле. Но боссом
здесь был Фельдман, который сказал:
— О’кей. Если они опубликуют что-нибудь в утреннем
выпуске, мы соберемся у меня в полдень и обсудим их материал.
— Отлично, — быстро согласился Грэй и
направился к двери.
— Пошевеливайся быстрее, Грантэм, — бросил
вдогонку Фельдман. — Мы не можем больше откладывать.
Грантэм вышел.
Глава 33
Лимузин медленно продвигался по кольцевой
дороге, перегруженной автотранспортом в час пик. За окнами было темно, и Метью
Барр читал при свете специальной лампочки под крышей салона. Коул потягивал
перье и наблюдал за проходящим транспортом. Содержание дела он помнил наизусть
и мог пересказать его Барру, но ему хотелось увидеть его реакцию.
Барр никак не реагировал, пока не добрался до
фотографии, при виде которой он медленно покачал головой. Отложив дело в
сторону, он на секунду задумался.
— Очень неприятно, — сказал он наконец.
Коул хмыкнул.
— Насколько это соответствует
действительности? — спросил Барр.
— Я сам хотел бы знать.
— Когда ты увидел его в первый раз?
— Во вторник на прошлой неделе. Оно поступило
из ФБР вместе с одним из их ежедневных докладов.
— Что сказал президент?
