— Господин Маттис находится в своем
бельведере. Следуйте за мной.
Они вышли из солнечной комнаты и медленно шли
вокруг мелкого пруда. В желудке у Барри стоял комок, но он шел за своим
маленьким приятелем как ни в чем не бывало. По саду разносился шум водопада.
Узкая дорожка вела к бельведеру. Они остановились у дверей.
— Боюсь, что вам надо снять обувь, — сказал
Эмиль с улыбкой. Сам он уже стоял без ботинок.
Барр расшнуровал свои и поставил у двери.
— Не наступайте на полотенца.
— Полотенца?
Эмиль открыл дверь, и Барр вошел один. Комната
была абсолютно правильной круглой формы диаметром около пятнадцати метров. В
ней стояли три кресла и софа, покрытые белоснежными простынями. Толстые
махровые полотенца лежали на полу, образуя ровные тропинки по всей комнате.
Сквозь стеклянную крышу ярко светило солнце. Открылась дверь, и из маленькой
комнатки вышел Виктор Маттис.
Барр замер и вытаращил глаза. Он оказался
худым до измождения, с длинными серыми волосами и грязной бородой. В одних
спортивных шортах белого цвета, он осторожно ступал по полотенцам, не глядя на
Барра.
— Сядь там, — сказал он, указывая на одно из
кресел. — Не наступай на полотенца.
Обойдя полотенца, Барр сел на указанное место.
Маттис повернулся к нему спиной и смотрел в окно. Его темно-коричневая кожа
была словно дубленой. На ногах выступали безобразные вены. Ногти были длинными
и желтыми. Он наверняка уже давно сошел с ума.
— Что тебе надо? — тихо спросил он, глядя в
окно.
— Президент направил меня к вам.
— Он не посылал. Это сделал Коул. Я
сомневаюсь, что президент об этом знает.
Может быть, он не был сумасшедшим. Когда он
говорил, на его теле не двигался ни один мускул.
— Флетчер Коул — начальник штаба у президента.
И он послал меня.
— Я знаю, кто такой Коул, и знаю, кто ты. И
мне известно о твоем маленьком подразделении. Так что же тебе от меня надо?
— Мне нужна информация.
— Со мной не надо играть в эти игры. Говори
конкретно.
— Вы читали дело о пеликанах?
Тщедушное тело не шелохнулось.
— А ты читал?
— Да, — быстро ответил Барр.
— Ты считаешь, что это правда?
— Не исключено. Вот почему я здесь.
— Почему господин Коул так обеспокоен этим
делом о пеликанах?
— Потому что эту историю раскручивает пара
репортеров. И если она соответствует действительности, мы должны немедленно об
этом знать.
— Кто эти репортеры?
— Грэй Грантэм из «Вашингтон пост». Он первый
пронюхал про дело и знает больше других. И продолжает усиленно копать. Коул
считает, что он вот-вот что-нибудь опубликует.
— Мы можем позаботиться о нем, разве не так? —
сказал Маттис в окно. — Кто второй?
— Рифкин из «Таймс».
За все время разговора он так и не сдвинулся
ни на дюйм. Барр посмотрел на лежавшие вокруг простыни и полотенца. Да, он
скорее всего сошел с ума. Место было стерильным и пропахшим дезинфекцией.
Возможно, он был болен.
— Господин Коул считает его соответствующим действительности?
— Я не знаю. Он очень беспокоится по его
поводу. Вот почему я нахожусь здесь, господин Маттис. Мы должны это знать.
— Что, если в нем изложена правда?
— Тогда у нас появятся проблемы.
Маттис наконец шевельнулся. Он перенес свой
вес на правую ногу и сложил руки на узкой груди. Но взгляд его глаз оставался
неподвижным. Вдали виднелись песчаные дюны и верхушки волн, но это был еще не
океан.
— Знаешь, о чем я думаю? — тихо спросил он.
— О чем?
— Я думаю, что проблемой является Коул. Он дал
это дело слишком многим людям. Он передал его в ЦРУ и позволил тебе его
увидеть. Вот что по-настоящему меня беспокоит.
Барр не нашелся что ответить. Смешно было
подозревать Коула в том, что он хотел, чтобы дело распространилось. «Проблема —
это вы, господин Маттис. Это вы убили судей. Вы запаниковали и убрали
Каллагана. Вы, алчные ублюдки, которые не захотели довольствоваться своими
пятьюдесятью миллионами».
Маттис медленно повернулся и посмотрел на
Барра. Глаза его были мутными и красными. Он совершенно не походил на того
Маттиса, который был снят на фотографии вместе с вице-президентом. Правда, это
было семь лет назад. За эти годы он постарел на все двадцать и, возможно,
окончательно выжил из ума.
— Вина лежит на вас, клоунах из Вашингтона, —
произнес он несколько громче.
Барр не мог смотреть на него.
— Это правда, господин Маттис? Мне надо знать
только это.
Сзади него беззвучно отворилась дверь. Ларри,
в одних носках, крадучись сделал два шага, стараясь не наступать на полотенца,
и замер за спиной у Барра.
Маттис прошел по полотенцам к стеклянной двери
и открыл ее. Глядя вдаль, он мягко произнес:
— Конечно же, это правда.
Миновав дверь, он медленно закрыл ее за собой.
Барр наблюдал, как он ненормальной шаркающей походкой направлялся по дорожке,
ведущей к дюнам.
«Что теперь? — подумал он. — Наверное, Эмиль
вернется за мной. Возможно».
Барр не заметил, как Ларри неслышно двинулся
вперед с куском веревки в руках. Он ощутил его присутствие, когда было уже
поздно. Маттис не хотел крови в своем бельведере, поэтому Ларри просто сломал
Барру шею и сдавливал ее до полного удушения.
Глава 38
По плану игры в данный момент поиска она
должна была находиться в этом лифте, и она считала, что произошло уже
достаточно непредвиденных событий, чтобы изменить этот план. Он же так не
считал. Они провели энергичную дискуссию по поводу езды на лифте, и вот она уже
поднималась. Он был прав: это был кратчайший путь к Кертису Моргану. Она тоже
была права: это опасный путь к Кертису Моргану. Но другие маршруты могли
оказаться не менее опасными. Весь план игры был смертельно опасен.
