– Ух ты, – говорю. – А что за журнал?
Посмотрел на обложку. Это был крупный глянец, его по всей стране продают.
– А что там про тебя написано?
– Ничего. Это одно фото из серии, которую сняла одна знаменитая женщина. Сделанное в Калифорнии. Я и забыл совсем. По правде сказать, вздрогнул даже, когда открыл журнал, а там мое фото.
Я посмотрел всю серию. В основном портреты. Все сделаны под картины. В журнале так и было написано, что женщина, их снявшая, прославилась как раз тем, что ее фото были похожи на картины.
– Обалдеть, – говорю. – Вот все удивятся.
– Вот этого не надо, Расти-Джеймс. Мне бы не хотелось, чтобы ты кому-то рассказывал. И так скоро растреплют по всем углам.
Он с самого приезда вел себя странно, а сейчас у него и вовсе вид был дурной какой-то, так что я не стал спорить.
– Знаешь, изображать благородного разбойника и гамельнского крысолова – немного утомительно. Я бы предпочел остаться деревенским дурачком, если ты не возражаешь. Не то чтобы меня пугал масштаб этого мероприятия. Просто неохота.
– Ага, – сказал я. Я понял, что он имел в виду под благородным разбойником. Мотоциклист на районе был человеком очень знаменитым. Даже среди тех, кто его ненавидел. – А, дошло. Про крысолова. Слышь, они бы за тобой пошли куда хочешь. Да многие и сейчас пойдут.
– Это было бы славно, – сказал он, – если бы только я хотел куда-нибудь идти.
Когда мы выходили, я заметил, что Паттерсон, тот мент, стоит на другой стороне улицы и смотрит на нас. Я тогда уставился на него. А Мотоциклист, как обычно, его даже и не заметил.
– Хорошее получилось фото, – сказал я.
– Да.
Он улыбался, но довольным при этом не выглядел. Улыбался он редко, и мне каждый раз бывало жутковато.
7
Той ночью мы пошли в центр, через мост, туда, где огни. Уговорить Стива пойти с нами оказалось легче, чем я думал. Обычно приходилось на него нажимать, чуть ли не до угроз, если речь шла о чем-то, что не одобряли его родители. А тут он просто сказал: «Ага, я отцу скажу, что пошел в кино». То есть вообще без проблем. Стив тоже в последнее время был странный какой-то. С того дня, как его мать угодила в больницу, от него несло слабоумной отвагой. Такой серьезный кролик, который собирался идти на стаю волков.
Он зашел к нам. Я к нему в дом никогда не ходил. Думаю, его родители даже не знали, что он со мной водится. Я вылил полбутылки вишневки в остатки крепленого, чтобы было, что взять с собой.
– На, хлебни вот этого, – сказал я ему, когда мы шли по мосту. На этом мосту места для пешеходов почти не было. Он был, чтобы через него переезжать. Мы остановились в середине, чтобы дать Мотоциклисту немного посмотреть на реку. Он всегда это делал, по крайней мере с тех пор, как я его помню. Чем-то ему эта канава очень нравилась.
Я протянул Стиву бутылку, и он отпил, к моему удивлению. Он никогда раньше не пил. Я его много лет пытался приучить, и уже почти сдался. Подавился жидкостью, поглядел на меня, потом сглотнул. Потом вытер глаза.
– Ну и гадость.
– О вкусе не беспокойся. Главное – чтобы сработало.
– Напомни мне жвачку пожевать, прежде чем вернемся, ладно?
– Не вопрос.
Мотоциклист к тому времени готов был уже двигаться дальше, и мы потрусили за ним. Шагал он всегда размашисто.
Вечер обещался классный. По всему видно. Мотоциклист вел, в общем, ночной образ жизни. Утром придет, проспит до часа или до двух, и к четырем только-только глаза как следует продирает. Похоже, что слух у него временно вернулся, и к тому же он не возражал, что мы с ним идем. Обычно он не терпел, когда я за ним увязывался. А сейчас он нас как бы и не замечал.
– Почему ты так много пьешь? – спросил Стив вдруг. Что-то ему не давало покоя. Ему, конечно, всегда что-нибудь не давало покоя, но не до такой же степени, чтобы меня злить. А тут прямо гнул свою линию. – Ты же терпеть не можешь, что твой отец все время пьет. Так ты-то зачем? Хочешь стать таким же?
– Да ладно, я чуть-чуть совсем.
Вокруг меня был большой город, проспект, куча народу, и шум, и огни, и такая прямо энергия от всего идет, даже от зданий. Только мне не хватало, чтобы Стив взял и все испортил.
– Слышь, классный будет вечер, – сказал я, чтобы сменить тему. – Мне здесь так нравится. Хотел бы я тут жить.
Я обернулся вокруг столба и чуть не сшиб Стива на проезжую часть.
– Уймись, – пробормотал он. И глотнул из бутылки. Ну и хорошо, может, развеселится немного.
– А ты, – спросил он у Мотоциклиста, – ты будешь?
– Ты же знаешь, что он непьющий, – сказал я. – Только по случаю.
– Вот и правильно. А почему, кстати?
– Вопрос контроля, – ответил Мотоциклист.
Стив раньше никогда не заговаривал с Мотоциклистом. Это он от вина так расхрабрился.
– Тут так клево все, – продолжил я. – Ну, огни и все такое. Не то, что у нас на районе. Бесцветное все. Слышь, – сказал я Мотоциклисту. – Ты же не видишь цветов, да? Тебе здесь как сейчас?
Он на меня посмотрел, как будто с трудом вспоминая, кто я такой.
– Как в черно-белом телевизоре, я думаю, – сказал он наконец. – Да, примерно так.
Я вспомнил отблески от телевизора в доме Патти. И быстро выгнал все мысли о ней из головы.
– Жалко.
– Я думал, что дальтоники не видят только красный. Или зеленый. Читал где-то, что они не различают красный или зеленый или коричневый типа, – сказал Стив. – Где-то читал.
– Я тоже это читал, – сказал Мотоциклист. – Но жизнь иногда отличается от того, что в книгах.
– Ему на самом деле это не мешает, – обратился я к Стиву. – Ну, кроме когда он на мотоцикле рассекает, то проезжает на красный.
– Иногда, – сказал Мотоциклист, хотя обычно он разговор не поддерживает, – мне кажется, что я помню, как это – видеть цвета. Давным-давно, когда я был еще ребенком. А ребенком я перестал быть в пять лет.
– Да ну? Вот интересно, когда же я перестану быть ребенком.
Он на меня поглядел таким взглядом, которым он смотрит на всех остальных.
– Никогда.
Мне это показалось смешным, так что я засмеялся, но Стив нахмурился. Как кролик на тигра.
– Это что было такое – пророчество или проклятие?
Мотоциклист его уже не слышал, и хорошо, что не слышал. Было бы неприятно смотреть, как Стиву достается по зубам.
– Слышь, – говорю. – Пошли в киношку.
Их прямо на проспекте было несколько. Мы как раз проходили мимо афиш.
– Прекрасная мысль, – сказал Стив. – Дай сюда бутылку.
