Впрочем, главным и единственным увлечением Финеаса Барнума всегда был театр.
– Это дешевое развлечение для кабаков, люди не пойдут в театр, – увещевал его помощник.
Барнум и сам это понимал, благо у него уже был неудачный опыт организации передвижного театра.
– В таком случае нужно придумать другое название, – парировал Финеас Барнум.
Лекционный зал в Американском музее Барнума открылся уже в конце 1842 года. Барнум умудрился доказать правительству, что подобный лекционный зал необходим городу, благодаря чему получил значительные дотации от правительства и местных меценатов. Согласно его рассказам, в лекционном зале должны были выступать знаменитые ученые и политики. На деле же предполагалось, что кроме подобных лекций здесь будут ставить водевили и комедии. Поначалу публика неохотно шла и на лекции, и на водевили. Все предполагали увидеть здесь нечто низкопробное. Однако с каждым новым представлением зрителей в зале становилось все больше. Помимо известных комедий здесь начали ставить серьезные драматические спектакли. К примеру, именно на этой сцене впервые была поставлена «Хижина дяди Тома»
[11], весьма провокационная для того времени.
«Такие шоу были одновременно популярными и уникальными и отлично окупались с финансовой точки зрения, но главной моей целью было заставить газеты говорить обо мне, то есть еще раз громко заявить миру о моем музее, как я старался делать на протяжении многих лет» (Финеас Тейлор Барнум).
Представления шли только вечером, а удивлять публику требовалось по пятнадцать часов в день. Нужно было сделать так, чтобы посетители не просто уходили довольными, но и хотели вернуться сюда еще раз. Ради этого в музее постоянно проводились различные лотереи, конкурсы, выставки домашних животных… Все, чтобы только маленькие посетители музея пришли в восторг. Ведь нет более преданных и постоянных фанатов, чем дети. Даже вырастая, они продолжали приходить в музей, чтобы вспомнить то детское ощущение счастья, которое неизменно испытывали, оказываясь здесь, будучи детьми.
«Однажды мы проводили конкурс, ради которого пришлось притащить в музей восемь тысяч куриц. Восемь тысяч куриц в музее! О Боги! Представляете, что это было за кудахтанье!
Выставки цветов, собак, домашней птицы – все эти мероприятия проводились в перерывах между экспозициями и были нацелены на то же, что и конкурсы детей, – на популяризацию музея» (Финеас Тейлор Барнум).
Глава 6. Русалка с Фиджи
Если у вас есть что-то, что, с вашей точки зрения, способно заинтересовать потребителей, то, что, предложи вы им, вызовет у них желание раскошелиться, непременно сделайте так, чтобы они об этом узнали.
Ф. Т. Барнум
В далеком 1817 году английское судно должно было отчалить от берега и отправиться в опасное путешествие через Индийский океан. Статистика таких торговых рейдов была весьма неутешительной. До пункта назначения добирались далеко не все. Отчасти именно этот риск и прельщал моряков, соглашающихся на столь опасную авантюру. Загадочная Индия, в которой продавались фантастически дорогие специи, не менее дорогие ткани и изделия из слоновой кости, словно магнитом притягивала к себе внимание мореплавателей. Калькутта всегда была главным торговым портом этой страны. Именно отсюда, из кишащего крикливыми торговцами города, и должно было отправиться то судно.
Один капитан, чье имя уже затерялось в лабиринтах истории, умудрился за это путешествие заработать достаточно для безбедной старости. Своей семье он пообещал, что это путешествие будет для него последним, поэтому сейчас, имея в кармане баснословные для обычного человека деньги, он бродил от одной торговой лавки к другой и старался запомнить каждый миг, каждый звук и запах этого сказочного города.
– Если господин желает купить что-то по-настоящему чудесное, он должен будет спуститься со мной вниз, – заискивающе улыбнулся один из продавцов.
Продавец провел капитана в душный застенок лавки и снял покрывало со стола в самом центре комнаты. Капитану английского судна предстало поистине чудовищное и, бесспорно, необычное существо. Наполовину обезьяна, наполовину рыба. Русалка или морская дева.
Мифы о сиренах и русалках существовали во все времена, а уж моряки слышали сотни историй о подобных созданиях. Естественно, им хотелось их встретить. Мало кто бы из них признался в этом, но ведь увидеть такое существо мечтал каждый, кто отправлялся в дальнее плавание. Правда, в фантазиях моряков русалки были чуть симпатичнее создания, которое сейчас демонстрировал продавец.
Не колеблясь, капитан отдал баснословную по тем временам сумму, эквивалентную шести тысячам долларов. На эти деньги вполне можно было купить дом. Уродливое создание благополучно перекочевало через океан, а спустя еще какое-то время оказалась в Штатах.
В 1842 году внук того капитана пришел на прием к владельцу Бостонского музея Мозесу Кимбаллу. Мужчина вошел в комнату с гигантским свертком в руках, который еле-еле дотащил до дивана для посетителей. Учитывая тот факт, что мужчина был явно из числа рабочих, а сверток все равно был слишком тяжел, оставалось лишь догадываться о весе предполагаемого экспоната.
– Мне тут дом в наследство перешел, я в нем вот что нарыл… – выдавил из себя мужчина. Он явно стеснялся говорить перед столь уважаемым человеком, поэтом просто сдернул ткань со свертка. Перед глазами Мозеса оказалось самое уродливое существо из всех, что он когда-либо видел. Лицо и тело морщинистой обезьяны плавно перетекало в чешуйчатый хвост. Детальность и натуральность существа не оставляла сомнений в том, что это достойный музейной экспозиции артефакт, вот только не для этого музея.
Мозес Кимбалл вот уже много лет возглавлял музей Бостона, который сам же и основал, так что равных в торгах ему не было. Ему удалось сохранить спокойное лицо при виде этого существа, более того, он весьма мастерски объяснил, что вовсе не заинтересован сейчас в покупке каких-либо экспонатов. Благодаря такой тактике ему удалось купить существо за вполне приемлемую цену, значительно меньше той, какую когда-то выложил за нее капитан английского судна.
Мозес Кимбалл с недавнего времени состоял в переписке с Финеасом Барнумом. Лично они не были знакомы, но Финеас только начал карьеру директора музея, и Мозес с видимым удовольствием консультировал его по самым разным вопросам. Кимбалл решил написать другу по переписке об интересном экспонате. Если уж и не удастся заключить сделку, то, по крайней мере, это будет отличный повод для личного знакомства.
Финеас ответил моментально. Он писал о том, что очень заинтересован в том, чтобы увидеть экспонат, но, к его глубокому сожалению, в ближайшую неделю он не может приехать, поэтому приглашает Мозеса погостить в его доме.
