О личности Андрея Уварова много собрать не удалось. Только адрес, по которому он проживал на съемной квартире, и паспортные данные.
– Негусто, – подытожил Сергей Алексеевич, – я имею в виду информацию об этом стрелке, Уварове. Спасибо, Николай, пойду к себе, озадачу своих ребяток, поискать надо этого красавца. Главное, чтобы мы с ним опять не уперлись в тупик.
– Может, я чем могу помочь?
– Может, и сможешь, – согласился Сергей Алексеевич, – если этот Уваров еще где-то обозначился. Ели же нет, то ты от своего компьютера к нему не дотянешься, туда ножками надо, ножками.
– Ну, если что, вы знаете, что я всегда готов.
Сергей Алексеевич еще раз поблагодарил Колю за неоценимую помощь и ушел к себе. Через несколько минут капитан Костя Дьяков получил новое поручение: срочно разыскать все, что только возможно, на Андрея Валентиновича Уварова, 1981 года рождения, уроженца города Ефремова Липецкой области.
Сообщение о задержании Алексея Трепачева я увидел случайно в «Фейсбуке», эту новость смаковали мои знакомые журналисты. У меня множество приятелей в этой сфере, я разрабатывал дизайн для многих региональных журналов, газет и интернет-порталов, кроме того, я верстаю глянцевый ежемесячник и одну популярную общественно-политическую еженедельную газету. К моим друзьям по «Фейсбуку» новость просочилась неофициально, на сайте Следственного комитета ни слова об этом не было. Это могло означать что угодно: хотя бы то, что задержанному не были готовы предъявить обвинение. Скрыть эту новость от Дины я не смог, это было бы несправедливо по отношению к ней, а может быть, даже и жестоко. Уж, наверное, она переживает на эту тему никак не меньше меня. Сегодня ночью я почти не спал, прислушивался к шорохам на улице (мне все казалось, что кто-то может снова вломиться в мой дом), прислушивался и к движениям в соседней комнате, где спала Дина. Тишина была пугающей, лишь изредка доносился шум проезжавшей по переулку машины или кошачья возня во дворе. Я лежал и думал о том, что скоро Дине придется уйти. Она не может находиться у меня вечно. Рано или поздно следствие добьется каких-то успехов, и наступит момент, когда ей нужно будет выйти из убежища, дать какие-то показания. Когда я так тщательно прятал ее, я понимал, что это ненадолго, но соблазн остаться с ней хотя бы на какое-то время был так велик, что я потерял счет дням и вообще перестал воспринимать окружающую действительность. Самое удивительное, что Дина, кажется, вовсе не тяготилась своим временным заключением. Она прижилась у меня так быстро, словно обитала тут всю жизнь. Ни одним словом она не дала понять, что ее напрягают мои исторические развалины. Но тут надо отметить, что дом мой хоть и был очень древний, но следил я за ним совсем не так, как в прежние времена, когда здесь были жильцы. Теперь я воспринимал его как исключительно свою, пусть и временную, территорию, все начищал и надраивал, у меня везде царили чистота и порядок. Дина признавалась мне, что, несмотря на свою сложную ситуацию, спит у меня как убитая. Оказывается, ее убаюкивали многочисленные цикады, которые по ночам гомонили у меня во дворе. От вынужденного безделья Дина занялась кулинарией, гоняла меня в магазин и готовила разные блюда средиземноморской кухни: острые жареные креветки, паэлью. Она приучала меня к хорошим французским винам, и когда я наседал с расспросами, рассказывала о Париже, городе, который она любила всей душой и считала центром Вселенной. Рассказывала она красиво и образно, и, слушая ее, я представлял себя на узких и кривых улочках Монмартра или где-то на набережной Сены. Она просила меня рассказать о себе, но мне оказалось совершенно нечего рассказывать, не станешь ведь сообщать о том, где родился, как учился и почему не захотел жить в красивом большом доме вместе с матерью и ее вторым мужем. Я показал ей свои работы, то, что делаю исключительно для себя, для своего удовольствия, она долго рассматривала мои киберкартины, а потом задумчиво покачала головой:
– Вот ведь как странно устроена жизнь: ты такой талантливый, умный, у тебя причудливая фантазия и богатый внутренний мир, а ты живешь в этом старом доме затворником, ни к чему не стремишься, и никто тебя не знает. А между тем огромное количество людей, не обладая и десятой долей твоего таланта, пробивают себе весьма заманчивые предложения и устраивают головокружительные карьеры.
– Ты ставишь их мне в пример? – ехидно спросил я.
– Нет, что ты, тогда ты был бы таким же… – Она замялась, выбирая слово, и махнула рукой.
Мы очень сблизились за эти дни, но вчера Дина смотрела на меня грустными глазами, я понял, что скоро нам придется прощаться.
– Ты не спишь? – удивился я, когда она отозвалась на мой стук, и я увидел ее одетую, причесанную, сидящую в задумчивости напротив егоровской картины.
– Давно не сплю, – подтвердила Дина.
– Что ж ты молчишь, – обиженно протянул я, – я уже умираю от голода, но не сажусь без тебя завтракать. Долго ты так собиралась сидеть?
– Хочу насмотреться на нее впрок, – сказала она, и мое сердце упало.
Я немного помялся и предложил пойти почитать переписку в «Фейсбуке», где мои знакомые обсуждали задержание подозреваемого в покушении на Завьялова.
– После завтрака, – ответила Дина, и мы пошли на кухню.
Я не знал, сколько раз нам еще предстоит завтракать вместе, и расстарался на славу, все красиво сервировал, заварил свежий ройбуш.
– Ты думаешь, если они кого-то задержали, то мне опасность больше не грозит?
– Не знаю, – честно ответил я, – на официальном сайте Следственного комитета сообщения о задержании подозреваемого нет, значит, с ним что-то не так. Может, задержали по каким-то косвенным уликам и теперь срочно ищут прямые доказательства, я же не специалист в таких вопросах. Но по логике вещей, если бы они были уверены в том, что взяли убийцу, они трубили бы уже об этом на весь мир.
– Я долго думала, Вадик, и решила что мне нужно уехать, – сказала Дина, медленно пережевывая пищу, – я не могу все время прятаться. Но и жить здесь в ожидании какой-то новой трагедии я тоже не хочу. И уж, наверное, не скоро захочу ночевать в своей квартире, где лежала убитая Алена.
– Как уехать? – еле вымолвил я. – А как же твоя свадьба? Ты же собиралась замуж… Завьялов жив, он поправится, и вы сможете…
– Нет, – отрезала Дина, – замуж за него я не выйду.
– Почему? – выдавил я и чуть не поперхнулся крошкой хлеба.
– Не выйду, и все, – сказала она, – может быть, потом я и тебе отвечу на этот вопрос.
– Когда ты хочешь уйти? – спросил я как можно более отстраненным тоном.
– Не сегодня, – ответила Дина, – сегодня мне нужно о многом подумать, нужно написать несколько писем и получить ответы. И вообще… Сегодня мы с тобой устроим себе небольшой праздник. Торжественный ужин, так сказать. А завтра я уйду.
– Хорошо, – кивнул я, думая о том, что нам предстоит еще целый день. Огромный, восхитительный день, ослепительно яркий день перед тем, как снова наступят серые, тягостные сумерки.
