На следующий день после того, как Дина ушла, я дал объявление на популярном сайте о продаже своей мощной подзорной трубы, и, к моему удивлению, за ней пришли почти сразу же. Я отдал ее с легкостью, зная, что она никогда мне больше не пригодится. Смешно. Еще недавно я корил себя за то, что занимаюсь постыдным и унизительным для взрослого, уважающего себя человека делом. А в итоге именно эта штуковина приблизила меня к Дине в самом буквальном смысле этого слова. С тех пор как она ушла, окна ее квартиры больше не загорались по вечерам. Я знал, что она живет у родителей, но не делал ни малейшей попытки приблизиться к ней, увидеть ее. Зачем? Как только следователь разрешит, она уедет. А поскольку она не подозреваемая, а всего лишь свидетель, удерживать ее никто не станет. Еще чуть-чуть, и запах волос выветрится из моей наволочки. Уходя, гигиенические принадлежности Дина забрала с собой, а одна из двух купленных маек, та, которую она использовала как ночную рубашку, так и осталась лежать под подушкой. И теперь, ложась спать, я нащупывал перед сном мягкую трикотажную материю. Меня все чаще стали посещать вот какие мысли: а что, если и мне воспользоваться Динкиным рецептом? Уехать в какую-нибудь очень далекую страну – да хотя бы в тот же Таиланд, поселиться на берегу моря, питаться крабами и фруктами. Эта мысль стала будоражить меня, хотя каждый раз итогом моих размышлений становился все один и тот же вывод: перемена места не заставит меня забыть ее. На такой эффект можно было даже и не рассчитывать.
Незаметно подбиралась осень, чтобы меньше думать, я загрузил себя работой по горло. Закупал продукты на неделю и почти не показывался на улицу. Как только я выходил в наш переулок и передо мной возникала громада жилого комплекса, я невольно искал глазами знакомую фигурку. То мне казалось, что ее беленький джип въезжает во двор, то чудилось, будто я вижу в проеме подъездной двери ее силуэт. В один из таких вечеров, когда мне было особенно одиноко, я купил себе бутылку французского вина и бессмысленно переводил дорогой напиток, который только усугублял мою тоску. И я вдруг подумал: нельзя, Вадик, нельзя всю жизнь жить иллюзиями. Нельзя влюбляться в образы, нельзя лелеять себя надеждой, которой никогда не суждено осуществиться. Ты никогда не долетишь до своей звезды, Вадик, потому что человечество еще не придумало звездолетов. Потому что мы можем летать только вокруг орбиты своей планеты, а бездны космоса для нас пока закрыты. Ну и что, что она была рядом? Это было мгновение. А одним мгновением нельзя жить всю жизнь. И я дал себе слово, что сплю с ее майкой под подушкой последнюю ночь. Хватит.
В ту ночь я спал без снов и проснулся с хорошим настроением, мне показалось, что вот именно сейчас, именно сегодня в моей жизни что-то изменится. Может быть, я наконец ее забуду? Привычным движением я включил ноутбук и открыл почту, куда пришло одно новое письмо. Адрес был незнакомый, и я даже не сразу понял, кому он принадлежит.
«Здравствуй, Вадик, прошла целая вечность. Я рассказала о тебе своим друзьям и показала кое-что из твоих работ (я их скопировала, извини, но ты ведь тоже за мной подглядывал). Они в полном восторге и предлагают тебе интересную работу за хорошие деньги. Я не знаю, как у тебя с разговорным английским, неужели мне придется исполнять тягостные обязанности переводчика? У тебя, наверное, нет шенгенской визы? Сейчас же перешли мне все свои данные (перечень будет в конце письма), и тебе немедленно пришлют приглашение. Там же в конце письма телефон дамы из вашего визового центра, оставишь ей копии своих документов. Предварительно позвони ей и передай от меня привет, чтобы все прошло быстро и гладко. К сожалению, у меня нет времени ждать. Ты мне нужен немедленно, я слишком давно тебя не видела. Твоя Дина».
Я достал из ящика папку со своими документами, аккуратно переписал все, что требовалось, и замешкался над ответом. В итоге я написал всего два слова, которые, я знал, скажут ей куда больше самого длинного признания. Но в этих двух словах содержался вопрос, смысл которого смогла бы понять только она. От того, что она мне ответит, для меня зависело все. Я написал: «Егорова брать?», и нажал на отправку. Чтобы не сидеть возле ноутбука в тягостном ожидании, я решил заняться делом, ведь она ждет, нельзя заставлять девушку нервничать. Я поднялся на второй этаж, прошел в ту квартиру, где находилась тайная комнатка купца Волховитинова. Света в комнатке отродясь не было, и я взял с собой фонарик и табуретку. Шаткая утварь скрипнула подо мной, и я осторожно, чтобы не сверзиться, потянулся наверх, к антресоли. Там лежал мой старый рюкзак, который я потянул за лямку и сбросил вниз.
Не помню точно, 30 июля это было или 31-го… А может быть, даже и 29-го. С вечера я засиделся допоздна за компьютером и потому встал поздно, часов, наверное, в 10. Помнится, я наведался к подзорной трубе, потом слонялся по дому, потом завтракал. Я ждал материалов, которые мне должны переслать для верстки глянцевого журнала, и маялся бездельем почти до 11. Ничего не дождавшись, я взял томик Реверте и решил почитать во дворе. Любые шорохи и движения слышны мне прекрасно даже днем, когда по переулку нет-нет да проезжают машины. Я строго слежу, чтобы мою территорию не облюбовали сомнительные компании или бомжи, поэтому чутко реагирую на звуки любого вторжения. Я увидел этого мужика сквозь естественную живую изгородь, которая отделяет мой дом от бывшего продмага. Он был в камуфляжной форме, высокий, крепкий, светловолосый, с заметными залысинами. Он несколько раз оглянулся по сторонам, но меня не заметил (да и никто бы не заметил!), потом снял с плеча сумку и извлек из нее холщовый мешок. Мужик присел на корточки, приподнял старое скрипучее крыльцо и засунул мешок туда, подпихнув его рукой поглубже. Потом он распрямился и еще раз огляделся вокруг. Убедившись, что вокруг никого нет, мужик пересек двор и исчез в переулке. Как, по-вашему, я должен был поступить? Не знаю, как должен, но сделал я так, как сделал бы любой на моем месте. Выждал пару минут и полез вслед за мужиком под крыльцо.
Разумеется, я не знал, что это за деньги, но когда Дина упомянула о совершенной краже, я почему-то промолчал. Почему? Я и сам не могу ответить себе на этот вопрос. А потом, когда ко мне в дом пришли с обыском, признаваться в чем-либо было уже поздно, иначе меня неизбежно записали бы в соучастники. А то и в организаторы. Одним словом, я испугался неприятностей, которые на текущий момент только могли бы со мной случиться, а в случае моего признания – случились бы точно. А потом Дина рассказала мне о своей жизни в Париже, о своей мечте, которую вынашивает уже несколько лет, и о том, что Завьялов очень может помочь в осуществлении этой мечты. Тогда на одну секунду у меня возник соблазн сказать ей о деньгах, о том, что свадьба с олигархом вовсе не обязательна… Но я предвидел ее реакцию. Она бы не согласилась. Хуже того, она могла начать меня презирать.
О том, что Дина уехала, я узнал привычным для себя способом. Просто заглянул на ее страничку в «Фейбсбуке», где девушка установила статус «И снова Париж. И снова дома». От этих слов веяло окончательным решением, и я понял, что свадьбы с Завьяловым не будет. Это не показалось мне удивительным, ведь в убийстве Дининой подруги обвинили Завьялова-младшего – какая уж тут свадьба? Какая получится семья с таким, мягко говоря, бэкграундом? В глубине души я радовался, хотя до сегодняшнего дня лично мне это не сулило никакой надежды. Вернее, надежда у меня была одна – прекратить наконец спать с ее майкой под подушкой.
