– Может, врут, – задумчиво сказал Дмитрий Воронов, когда следователь рассказал ему про звонок в Архангельскую область. – Может, он у них там на печке сидит, а они его отчего-то покрывают. Разве ж такое бывает, парень неделю матери не звонил, а она не волнуется.
– Ты еще скажи, что он сбежал и на печку к матери под юбку спрятался, потому что Антона Попова отчего-то убил, – устало сказал следователь, которому фортели, выкидываемые судьбой по данному уголовному делу, уже порядком надоели. – А что, Димка, а вдруг все так и было, а?
– Ты этого Ушакова видел? – сердито спросил Дмитрий. – Щенок он вислоухий, а не убийца. Нет, причина его исчезновения в том, что он видел что-то, опасное для убийцы. И наша задача – понять, что именно.
Воронов чувствовал себя виновным в исчезновении Степана. Если бы он только тогда выслушал парня. Тот, конечно, мялся и не говорил ничего конкретного, но на то Воронов и опер, чтобы почувствовать в обрывках информации нечто важное, зацепить кончик ниточки, размотать клубок, вытащить из Ушакова все, что тот то ли не мог, то ли стеснялся сказать.
Он знал, что до конца своих дней не сможет простить себе смерть несчастного парня, и утешало его только то, что труп Ушакова пока не был найден. Может, правда уехал, испугавшись неведомого убийцу?
Освободившись от ежедневной рутины, Дмитрий приходил домой, ложился на кровать, отворачивался лицом к стене и снова и снова прокручивал в голове разговор с Ушаковым. Что именно тот пытался тогда ему сказать? И может ли эта информация как-то помочь в его поисках?
Лелька к мужу не приставала. Понимала, что он занят расследованием сложного дела, и не обижалась. Она вообще была понимающей, его жена. И Воронов, сильно обжегшись своим первым браком, не мог не понимать, как сильно ему повезло.
Итак, о чем рассказывал ему Степан? О том, что у его отца были два армейских друга. Один из них погиб в Афганистане, а второй был ранен, после лечения исчез, и как Ушаков-старший ни старался, он так и не смог его найти на просторах огромного, к тому моменту уже распадающегося Советского Союза. Осталась только фотография трех друзей, на которую маленький Степан любил смотреть в детстве под отцовы рассказы об афганском братстве.
Может быть, в коридоре «ЭльНора» он встретил того самого третьего друга, которого узнал по старой фотографии? Это может быть, но почему тогда Степан сказал, что он видел человека, которого тут «вообще не может быть»? Удивился, что много лет разыскиваемый товарищ отца жил в одном городе с ним? Возможно, вполне возможно. Но что в этой информации опасного? Настолько опасного, что от Степана нужно было срочно избавиться?
Кстати, что еще совсем недавно Воронов слышал про Афган? Он напрягся, вспоминая обстоятельства, при которых прозвучало это слово, и память услужливо выдала побеленную печь, запах яблок, пар, поднимающийся от самовара, и журчащий говорок седого старичка, Савельевича, соседа Антона Попова. Да, точно. Именно он рассказывал про то, что главный враг Антона – Василий Лукьянов, подравшийся с ним из-за Эли Яблоковой и засадивший его в тюрьму, служил в Афгане и погиб, не вернувшись домой.
Ну и что? Какое это может иметь отношение к Степе Ушакову и его отцу?
Воронов почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Это был наипервейший признак того, что мысли его идут в правильном направлении и он только что додумался до чего-то действительно важного. Так. Хорошо. Идем дальше.
Что, если одним из друзей старшего Ушакова был действительно Василий Лукьянов? Он и есть тот самый друг, который погиб в бою, в котором был ранен Ушаков и тот, второй. Что, если именно того, второго, и встретил Степа, придя на работу в «ЭльНор»? Осталось только понять, кто именно это мог быть. А затем постараться разобраться, что такого опасного мог знать Степа про бывшего друга своего отца, которого никогда не видел и опознал лишь по фотографии.
Фотография… Воронова как огнем обожгло, и он резко сел на кровати, кляня себя последними словами. В семье Ушаковых наверняка сохранилась та фотография. Конечно, Степан сказал, что отец его уже умер, но вряд ли его вдова выбросила реликвию, которая много лет висела на стене в гостиной. Надо постараться ее получить, а вместе с ней и ответ на вопрос, кто именно из сотрудников «ЭльНора» на ней изображен.
Воронов накинул куртку и выскочил из дома, чтобы снова встретиться с двоюродной сестрой Степана.
– Фотография? – спросила та озадаченно. – Может, и была. Я же у них нечасто гостила, на такие вещи и внимания не обращала никогда. А Валентин Николаевич, Степин папа, уже восемь лет, как умер. Степа тогда в институте учился. Сохранили они фотографию или нет, я не знаю. И у тети Оли не спросишь, она же сразу поймет, что Степа пропал, заплачет, разволнуется, а ей нельзя волноваться, у нее гипертония, давление очень высокое. Понимаете?
– Ирочка, – Воронов молитвенно сложил руки на груди, – ну вы же такая умница, придумайте что-нибудь, зачем вам может понадобиться эта фотография. Мне действительно не хочется попусту волновать Ольгу Тимофеевну, но мы должны сделать все возможное, чтобы найти Степана. Если, конечно… – Он прикусил язык, но молодая женщина его поняла.
– Вы хотите сказать, если, конечно, Степа еще жив, – спокойно сказала она, хотя Дмитрий видел, как нелегко ей давалось это показное спокойствие. – Дмитрий, я ведь все понимаю. Степа попал в какие-то неприятности, и, возможно, его убили. Вокруг «ЭльНора» сейчас много нехороших слухов ходит, так что если Степа погиб, то это именно из-за этой проклятой фирмы. Я не вижу, чем в его поисках может помочь фотография тридцатилетней давности, но если вы считаете, что это действительно важно, то я постараюсь вам ее достать. Я позвоню тете Оле и скажу, что в фирме, где работает Степа, выпускают корпоративный журнал. В нем рассказывают про всех сотрудников, особенно новых, только что пришедших. Скажу, что предложила Степе рассказать про то, как он в детстве любил Валентина Николаевича, каким примером был для него отец, тем более что это правда. Именно так все и было. Скажу, что Степа уехал в Москву закупать стройматериалы для нового объекта, звонить оттуда дорого, поэтому он решил через меня передать, что все хорошо, а заодно попросить ту самую фотографию, которая так много значила для отца. Если фото сохранилось, то я скажу Ване, это Степин младший брат, чтобы он сделал скан и перекинул мне его по электронной почте. Такой вариант вас устроит?
– Вот, я не зря сказал, что вы умница, – расцвел улыбкой Дмитрий, которому захотелось расцеловать предприимчивую девушку. – Ирочка, если Степа действительно еще жив, то с помощью этой фотографии мы его спасем. Я не могу вам объяснить, отчего я в этом уверен, но это так.
– Хорошо, я вам верю, – просто сказала Ирина и пообещала этим же вечером попросить своего второго двоюродного брата заняться поисками фотографии.
Теперь Воронову оставалось только ждать. Впрочем, делать это сложа руки ему не пришлось. Майор Бунин, выслушав посетившие Воронова мысли, неожиданно похлопал его по плечу.
– Молодец, – сказал он, улыбаясь в свои мягкие, чуть рыжеватые усы, за которые одна из подруг Лельки когда-то прозвала его Тараканом, – я тебе еще одну идею подкину, богатую. Валентин Ушаков всю свою жизнь прожил в Архангельской области. Он в армию призывался из своего родного поселка. Запроси там информацию, в какой части он служил, а потом добудь список его сослуживцев. Во-первых, проверишь, был ли там этот самый Василий Лукьянов, а во-вторых, вдруг еще какую знакомую фамилию отыщешь.
