Отцом-прародителем бальзамирования многими до сих пор считается Доктор Томас Холмс.
Полное извлечение внутренних органов не так сильно отличается от того, что делают с телами сегодня (только опилками их не наполняют). Возможно, главный секрет современного бальзамирования заключается в использовании тонкого куска металла размером со световой меч под названием «троакар». Брюс поднял свой троакар, словно меч Экскалибур
[36], и вонзил его заостренный конец в живот Клиффа, чуть ниже пупка. Затем он начал прокалывать кишечник, мочевой пузырь, легкие и желудок. В процессе бальзамирования задача троакара заключается в том, чтобы очистить тело от всех жидкостей, газов и биологических отходов. Вверх по трубке троакара начала подниматься коричневая жидкость, что сопровождалось неприятным бульканьем и звуком всасывания, а затем она выплеснулась в сливное отверстие раковины. После этого троакар начал работать в противоположном направлении: теперь по нему в грудную клетку и живот стало поступать дополнительное количество лососево-розового коктейля, на этот раз с еще более высокой концентрацией химических веществ. Если бы у нас оставались какие-либо сомнения в том, что Клифф действительно мертв, троакар рассеял бы их.
Брюс был очень терпелив, пока он прокалывал тело. Как и Крис, который сравнивал транспортировку тел с перевозкой мебели, Брюс рассматривал бальзамирование в качестве своей профессии, в которой за много лет практики достиг мастерства. Он просто не смог бы вкладывать эмоции в каждое тело. Он орудовал троакаром без промедлений, одновременно болтая со мной так, словно мы были двумя старыми приятелями, попивающими кофе.
– Кейтлин, знаешь, что мне нужно купить? – Укол. – Чертовых голубей. Я об этих белых голубях, которых выпускают на похоронах. – Укол. – На этом совершенно точно можно заработать. Надо купить несколько. – Укол, укол, укол.
Бальзамирование во время Гражданской войны, вне всяких сомнений, было полезным. Родственники хотели в последний раз взглянуть на тело близкого им человека, и бальзамирование давало им такую возможность. Даже сегодня этот процесс необходим, если тело планируют провезти по городу. Брюс говорил: «Нужно ли бальзамирование в большинстве случаев? Нет. Но если телу планируют устроить день в стиле «Уикенда у Берни» и повозить его по разным церквям города, то лучше его забальзамировать». Однако эта процедура была совершенно бесполезной для Клиффа, который на следующий день должен был прямиком отправиться в землю на кладбище для ветеранов в Сакраменто.
Бальзамирование – очень выгодное дело. Хотя не существует закона, который делал бы его обязательным, бальзамирование является главной процедурой североамериканской похоронной индустрии, в которой крутятся миллиарды долларов. Из-за него профессия сотрудника похоронного бюро кардинально преобразилась за последние 150 лет. Не будь бальзамирования, работники похоронных бюро до сих пор продавали бы гробы, сдавали в аренду катафалки и вырывали зубы для дополнительного заработка.
Как же получилось так, что мы начали преклоняться перед бальзамированием и превращать мертвецов в бледных раскрашенных кукол на пышных подушках, как бедный Папа Акино? Почему бальзамирование стало стандартной процедурой для всех, вне зависимости от того, нужно ли оно? В конце XIX в. сотрудники похоронных бюро поняли, что недостающим звеном в их профессионализме является работа с телом. Тело могло стать и стало источником доходов.
Огюст Ренуар, один из первых американских бальзамировщиков, в 1883 году сказал: «Раньше народ считал, что любой дурак может работать в похоронном бюро. Однако бальзамирование заставило людей восхищаться «таинственным» и «непонятным» процессом сохранения тела и пробудило уважение к тем, кто его осуществляет».
Когда бальзамирование только возникло, публика считала людей, занимавшихся им, дураками, так как для этого не требовалось никакого специального образования. Кочующие «профессоры» ездили из города в город, проводя трехдневные обучающие курсы, в конце которых они пытались продать своим ученикам бальзамирующую жидкость от производителя, которого они представляли.
Однако всего через несколько десятилетий бальзамировщики превратились из охотников за деньгами, промышляющих на полях сражений, в «специалистов». Производители химических веществ для бальзамирования настойчиво провозглашали бальзамировщиков прекрасно образованными профессионалами, являвшимися экспертами как в санитарной обработке, так и в искусстве, которые создавали красивые тела для восхищения публики. Нигде больше искусство и наука не были так мастерски переплетены. Похоронные бюро давали рекламу своих услуг в специализированные журналы: «Саван», «Западный гробовщик» и другие.
Бальзамировщиков стали окружать истории о том, что своим ремеслом они защищают народ от распространения болезней и дают возможность семье еще раз взглянуть на умершего. Конечно, они зарабатывали на смерти деньги, но ведь и врачи делали то же самое. Разве бальзамировщики не заслуживали хорошей оплаты своих услуг? Ну и что, что тела в течение сотен лет лежали в домах, омытые и подготовленные к похоронам членами семьи. Бальзамирование сделало профессионалов профессиональными, это был волшебный ингредиент.
Шинмон Аоки, современный японский мастер похоронных дел, рассказывает о том, как окружающие смеялись над тем, что он омывает мертвецов и помещает их в гробы. Семья Аоки его презирала, а жена отказывалась спать с ним, потому что он был «испорчен» трупами. Затем Аоки купил хирургический халат, маску и перчатки и начал приходить в дома, облаченный в медицинскую одежду. Отношение людей к нему сразу же изменилось; они купились на образ, который им продавал Аоки, и стали называть его «доктор». Американские сотрудники похоронных бюро сделали то же самое: сделав себя похожими на врачей, они добились уважения.
Со временем американские сотрудники похоронных бюро стали носить белые халаты.
Наблюдая за тем, как бальзамируют Клиффа, я вспомнила о кремации при свидетелях мистера Хуанга и об обещании самостоятельно кремировать членов своей семьи.
– Я размышляла над этим, Брюс, – сказала я. – Мне кажется, что я смогла бы кремировать свою мать, но я ни при каких условиях не смогла бы ее вот так забальзамировать.
К моему удивлению, он со мной согласился.
– Ни за что, ни за что, – сказал Брюс. – Даже если тебе кажется, что ты сделала бы это, ты бы сразу передумала, как только увидела ее лежащей на столе мертвой. Разве могла бы ты разрезать шею своей матери, чтобы добраться до вены? А вставить в нее троакар? Мы же говорим о матери. Надо быть очень черствым человеком, чтобы так поступить.
Затем Брюс оторвался от работы, взглянул мне прямо в глаза и сказал то, что еще раз убедило меня в том, что он рассматривал свое дело не просто как способ заработка. Несмотря на то, что в голове у него были идеи о том, как разбогатеть с помощью похоронных голубей, Брюс был философом. «Подумай, ведь живот твоей матери – это место, где ты жила девять месяцев, – сказал он. – Там зародилась твоя жизнь. Как можно вставить туда троакар? Проколоть это место? Разрушить то, откуда ты появилась? Неужели кто-то может это сделать?»
