Мне нечего было ответить.
Как бывший преподаватель, Брюс продемонстрировал мне слои жира, не чтобы шокировать меня, а в образовательных целях. Полные люди особенно плохо пахнут после вскрытия из-за того, что они быстрее разлагаются. Факт. Но мы не стали бы делиться этим умозаключением с семьей усопшего. Ни за какие деньги я бы не решилась объяснить матери Хуана, почему ее сын так пах. Такая информация предназначена только для торговцев смертью, которые находятся за кулисами происходящего.
Наша негативная реакция на разлагающееся тело в основном обусловлена инстинктом.
У нас вызывает отвращение все, что было бы неприятно есть, и гниющее мясо занимает чуть ли не первое место в этой категории. Некоторые животные, например, стервятники, могут безопасно питаться гниющей плотью из-за их крайне агрессивного желудочного сока. Однако люди скорее предпочтут вовсе отказаться от испорченной пищи, чем потом бороться с последствиями ее потребления. Вспомните уари, которые, поедая плоть своих соплеменников, прерываются на рвоту, а затем снова возвращаются к ритуалу.
– Нет, серьезно, Брюс, – сказала я. – Хуже этого я в жизни ничего не нюхала.
Если вы никогда не обоняли аромат разложения, вам будет любопытно узнать, что первая его нота – это солодка с сильным цитрусовым оттенком. Это запах не свежего и летнего цитруса, уверяю вас, а химического освежителя воздуха, который брызнули вам прямо в нос. Добавьте сюда аромат бокала белого вина, который постоял в тепле сутки и начал привлекать мух. В завершение представьте, что все это сдобрили оставленной на солнце рыбой. Так, друзья мои, пахнет разложение.
Брюсу было неудобно.
– Я говорил тебе не нюхать, но ведь это то же самое, что запретить маленькому ребенку нажимать на большую красную кнопку, – сказал он.
Хуан Сантос был скорее редким исключением: в современном мире разложение и разрушение тела практически исчезло из нашего восприятия смерти. Сегодня с телом можно поступить двумя способами: похоронить его, предварительно забальзамировав, из-за чего ему требуется вечность, чтобы разложиться (или хотя бы затвердеть и высохнуть, как мумия), или же кремировать его, после чего труп станет горсткой праха. В любом случае вы никогда не увидите разлагающееся человеческое тело.
Из-за того, что мы никогда не видим разлагающиеся тела, можно только предположить, как они выглядят. Не удивительно, что в нашей культуре присутствует восхищение зомби. Они, ожившие разлагающиеся тела, считаются врагом людей номер один, экстраординарным табу, самым мерзким, что только можно себе представить.
Существует ошибочное представление о том, что погребение подразумевает помещение тела непосредственно в землю, что делает беззащитных людей уязвимыми для зомби-апокалипсиса. Сразу вспоминается клип Майкла Джексона «Триллер», в котором разложившиеся руки высовываются из-под грязи и тела с легкостью выбираются из земли. Такие захоронения практиковались ранее, но сегодня в развитых странах так больше не поступают. Теперь тело химически бальзамируют и кладут в запаянный гроб, который затем помещают в бетонный или металлический склеп под землей. Получается, что тело окружают несколько слоев, отделяющих его от внешнего мира. Могильный камень здесь играет роль вишенки на мороженом отрицания смерти.
Склепы и гробы не обязательны по закону, но они могут быть частью требований отдельных кладбищ. Склепы предотвращают попадание грязи на тело и стоят дорого. Кроме того, их можно сделать персонализированными и хорошо на этом заработать. Искусственный мрамор? Бронза? Не вопрос, семья.
Вместо того, чтобы похоронить писателя и защитника окружающей среды Эдварда Абби на традиционном кладбище, его друзья выкрали его тело, поместили в спальный мешок и увезли в фургоне его же грузовика в пустыню Кабеза Приета в Аризоне. Они проехали долгий путь по пыльной дороге, выкопали яму, положили туда тело, написали имя Абби на ближайшем камне и полили могилу виски. Так они воздали честь Абби, который при жизни предупреждал людей об опасности отстранения от природы. «Если мое разлагающееся тело поможет напитать корни можжевельника или крылья стервятника, это и станет для меня достаточной степенью бессмертия», – сказал он однажды.
Нетронутые человеческие тела гниют, разлагаются и возвращаются в землю, из которой они однажды пришли. Бальзамирование и тяжелые защитные гробы, призванные замедлить этот процесс, являются отчаянной попыткой избежать неизбежного. Они ясно говорят о нашем страхе перед разложением. Индустрия смерти продает гробы и бальзамирование под предлогом «естественности», но сегодняшние похоронные ритуалы такие же естественные, как обучение таких величественных животных, как медведи и слоны, танцевать в милых маленьких костюмчиках, или возведение копий Эйфелевой башни и венецианских каналов в центре американской пустыни.
Отвращение к разложению не всегда присутствовало в западной культуре. В действительности, наши отношения с ним были близкими. На заре христианства, когда религия была лишь маленькой иудейской сектой, борющейся за существование, те, кто поклонялся новому Мессии, подвергались жестоким преследованиям и иногда умирали за свою веру. Конец жизни этих мучеников был страшен. В то время практиковали обезглавливание, забрасывание камнями, снятие кожи, распятие, повешение, жарку на масле, скармливание львам и так далее. В качестве награды мученики отправлялись сразу на небеса. Никакого чистилища, никакого Судного дня: просто прямая дорога в Царство Божие.
Для средневековых христиан эти святые мученики были звездами. Когда император Константин признал христианство законным в 324 г. н. э., тела мучеников стали главными достопримечательностями. Тело святого в церкви (или хотя бы его сердце, кость или пузырек с кровью) привлекало к ней толпы паломников. Считалось, что души святых парят вокруг их тел, распространяя святость и чудеса среди тех, кто пришел им поклониться.
Болезни излечивались! Засухи заканчивались! Враги оказывались побежденными! Но зачем же останавливаться на простом посещении мощей святых, если можно быть похороненным в этой же церкви? Считалось, что захоронение среди святых приравняет вас к святым после смерти, обеспечивая защиту вашей бессмертной душе.
По мере того, как христианская вера укоренялась, все больше и больше людей хотели быть похоронены внутри и вокруг церкви, в которой находились мощи мучеников, чтобы самим приблизиться к святым. Такая практика захоронений распространилась по всей империи: от Рима до Византии – территории сегодняшних Англии и Франции. Вокруг этих церквей росли целые города.
Спрос рос, а церкви давали людям то, что им было нужно, но, разумеется, не бесплатно. Наиболее зажиточные прихожане хотели быть похоронены в лучших местах, то есть как можно ближе к святым. Если в церкви оставалось пространство, куда мог бы поместится труп, будьте уверены, скоро он там появлялся. Мертвые тела были повсюду, и это вовсе не преувеличение. Наибольшим спросом пользовались полукруг апсиды
[67] и паперть у входа. Остальная территория церкви была доступна для всех: тела хоронили под досками пола, на крыше, под свесами крыши и даже в самих стенах. Количество мертвецов внутри стен превосходило число живых прихожан.
