Сестра Джереми была не единственной, кто считал сотрудников похоронных бюро злодеями. Люди всегда строили дикие предположения о том, что мы делаем с телами. Когда пожилые женщины звонили в крематорий, в их дрожащем голосе слышалось смущение.
– «Вествинд: кремация и захоронение». Это Кейтлин, – отвечала я.
– Здравствуй, дорогая, это Эстель, – как-то сказала мне одна женщина. – Вы кремируете меня, когда я умру. У меня уже заключен договор с вашим бюро, и моя кремация уже оплачена. Но сегодня утром я увидела в новостях, что вы сжигаете все тела вместе. Это правда?
– Нет, мадам, каждое тело кремируется отдельно, – твердо ответила я.
– Говорят, что вы кладете целую груду трупов в огонь, а затем выгребаете много праха, – сказала Эстель.
– Мадам, я не понимаю, кто это говорит.
– Люди в новостях, – ответила она.
– Я могу вам гарантировать, что они говорили не о «Вествинде». Здесь каждый получает свой серийный номер и кремируется в одиночестве, – убедила я ее.
Эстель вздохнула.
– Хорошо, дорогая. Я прожила долгую жизнь, и мне очень страшно умереть и быть брошенной в кучу других трупов.
Эстель была не одинока в своих страхах. Другая женщина однажды позвонила и спросила, висят ли тела в холодильнике на крючках для мяса, как говяжьи туши. Разъяренный джентльмен как-то сказал мне, что мы не должны брать плату за развеивание праха над водой, потому что вся эта процедура заключается в том, чтобы «смыть прах в унитаз с пакетиком морской соли».
Мне было больно слушать все это, даже когда люди кричали на меня. Да неужели вы и правда так думаете? Вы действительно считаете, что ваше мертвое тело будет висеть на крючке для мяса, будет брошено в огонь вместе с грудой других трупов, а затем ваш прах будет смыт в унитаз?
Эти страхи заставляют меня вспомнить себя в восемь лет, когда я все время плевала на свою рубашку, полагая, что это не даст моей матери умереть. Я начала экспериментировать с абсолютной честностью. Все, кто задавал мне такого рода вопросы, получали жесткие, но правдивые ответы. Если меня спрашивали, как кости превращаются в прах, я отвечала: «Есть аппарат под названием «кремулятор»…» Если людей интересовало, успеют ли они разложиться до кремации, я отвечала: «Понимаете, бактерии начинают пожирать вас изнутри, как только вы умираете, но содержание тела в холодильной камере помогает остановить этот процесс». Удивительно, но чем честнее я была, тем более удовлетворенными и благодарными были люди.
Кремация при свидетелях, хотя она заставляла меня трепетать, решала многие из этих проблем. Люди видели, что на самом деле происходит: они видели тело и то, как оно помещается в реторту; они даже символически принимали участие в процессе, нажимая на кнопку, включающую пламя. Хотя реторта – это огромная машина, пожирающая мертвое тело вашей матери, нажатие на кнопку позволяет вам стать частью всего ритуала.
Мне все сильнее хотелось сделать нечто большее, изменить понимание людьми смерти и похоронной индустрии. В районе Залива есть восхитительная группа женщин, которые работают над этим: они организуют похороны в доме усопшего и называют себя «акушерками смерти» или «доулами смерти». У них нет специального образования или лицензии на работу, но они считают себя современными хранительницами традиций прошлого, когда за телом ухаживала семья.
До Гражданской войны, как я уже отмечала, смерть и умирание были неразрывно связаны с домом. «Дом там, где тело», – говорили раньше. (На самом деле, я сама это придумала, но, возможно, так и правда говорили). Так как уход за телом осуществлялся в доме, это была женская забота. Женщины пекли пироги с мясом, стирали одежду, омывали тела.
Во многих отношениях женщин можно считать компаньонами смерти. Рожая ребенка, женщина производит на свет не только жизнь, но и смерть. Самюэль Беккет писал: «Они рожают верхом на могиле». Мать-природа – это истинная мать, которая непрерывно создает и разрушает.
Если женщины в семье не хотели самостоятельно омывать тело и облачать его в саван
[72], то они нанимали для этого особых людей. В начале XIX века эту работу выполняли в основном женщины. Эта традиция пришла в американские колонии из Англии, где она была общепринятой практикой на протяжении долгого времени. Одни женщины принимали детей в этот мир, а другие провожали людей на тот свет.
Большинство клиентов «Вествинда» не осознавали, что они могут обращаться с усопшим по собственному усмотрению. Вовсе не обязательно отдавать тело отца в похоронное бюро или даже вызывать акушерок смерти. Тело принадлежало им; самостоятельный уход за мертвым легален в Калифорнии. На самом деле тела вовсе не являются настолько омерзительными, насколько внушила нам похоронная индустрия. В мусульманских общинах омовение и облачение в саван усопшего считается «достойным делом», и этот ритуал имеет название «гусль». Человек, осуществляющий гусль, выбирается самим умирающим. Мужчин омывают мужчины, а женщин – женщины. Такая роль является честью и священной обязанностью.
Много столетий назад, когда общество еще до конца не понимало действия бактерий и вирусов, считалось, что эпидемии болезней, включая холеру и Черную смерть, происходят от «грязного воздуха», исходящего от трупов. В больших городах мертвых стали хоронить далеко за пределами города. Хотя трупы действительно выглядят неприятно и плохо пахнут, мертвые представляют собой очень слабую угрозу для живых: бактерии, которые провоцируют разложение, отличаются от тех, что провоцируют заболевания.
За несколько недель до моей встречи с татуированным Джереми и его сестрой в «Вествинд» пришла мисс Наказава, молодая женщина, чья мать умерла дома. Она хотела оставить тело матери в доме еще на несколько часов, чтобы проститься с ней, но полицейский сказал, что ей нужно немедленно позвонить в похоронное бюро, так как у умершей был диабет и дальнейшее ее пребывание в доме может быть опасно для остальных членов семьи.
– Простите, мадам, что он вам сказал?! – переспросила я ее. От удивления моя челюсть упала на пол.
– Он сказал, что мне нужно срочно позвонить в похоронное бюро, чтобы тело забрали, потому что в противном случае оно может нас заразить, – ответила она.
Резюме: полицейский считал, что семья может заразиться диабетом от мертвого тела. Он с таким же успехом мог сказать, что СПИД можно подцепить на сиденье унитаза. Если не обращать внимания на ошибочное представление о том, что диабетом можно «заразиться» от другого человека и уж от трупа тем более, стоит отметить, что большинство вирусов и бактерий, включая те, которые могут вызывать заболевания, живут в мертвом теле всего несколько часов. Даже редкие вирусы, которые живут дольше (ВИЧ, например, живет до 16 дней), в мертвом теле не представляют собой большей угрозы, чем в живом.
Вашему здоровью гораздо больше вредит полет на самолете, чем пребывание в одной комнате с трупом.
