Так почему политики и заинтересованные группы так часто апеллируют к сакральным ценностям, а не продумывают причинно-обусловленные последствия поддерживаемых или отвергаемых ими стратегий? Самый очевидный ответ – умышленное запутывание вопроса: политические предпочтения, которые позволяют привлечь голоса и/или деньги, отнюдь не идентичны результатам, вытекающим из логического анализа, поэтому заинтересованные лица избегают его. Другой ответ заключается в том, что спрогнозировать последствия реализации той или иной политики очень трудно. Гораздо легче просто скрыть свое невежество под покровом банальных высказываний о сакральных ценностях. Это давно известный политический прием. Секрет тут в том, что люди, профессионально освоившие искусство убеждения, за прошедшие тысячелетия усвоили, что если мнение людей формируется на основе сакральных ценностей, то причинно-следственные связи не имеют никакого значения.
Один из примеров подобного цинизма описан в исследовании Муртазы Дехгани и его коллег по поводу отношения иранцев к настойчивым попыткам реализации Ираном ядерной программы. В первом десятилетии XXI в. Иран упорно стремился максимально наращивать свои ядерные возможности, чем восстановил против себя значительную часть международного сообщества. Параллельно руководство Ирана вело активную пропагандистскую кампанию, стараясь превратить эту программу в сакральную ценность для своих граждан. Стремление к овладению атомной энергией представлялось как естественное право иранского народа, вытекающее из всей многовековой истории страны и даже из религиозных догматов. Текущая ситуация сравнивалась с предыдущими случаями посягательства иностранных держав на суверенитет Ирана, и предпринимались попытки представить прошлое страны как историю борьбы за национальный суверенитет и самоопределение. Работа Дехгани показывает, насколько эффективной может быть такая пропаганда. Иранцы, которые рассматривали ядерную энергетику как сакральную ценность, выступали против любой – даже очень выгодной – сделки, предполагавшей отказ Ирана от своих ядерных амбиций. К счастью, не все иранцы видели проблему именно в таком ракурсе (152).
Аналогичные примеры легко найти и в западном мире. Отношение американцев к бракам между геями в последние годы изменилось прямо-таки радикально (153). По данным Исследовательского центра Пью, в 2004 г. 60 % американцев выступали против однополых браков и только 31 % респондентов высказывались за их разрешение. В 2015 г. 55 % респондентов уже выступали в поддержку однополых браков и лишь 39 % против. За это время дискурс изменился: вместо чисто ценностных аспектов (с одной стороны – «однополые браки – это невозможно», с другой стороны – «каждый имеет право на брак») стали обсуждаться и логические аспекты, в частности касающиеся пользы и вреда института брака. Нельзя определенно утверждать, что именно это изменение дискурса стало причиной столь существенного сдвига во мнениях. Может быть, наоборот, изменение дискурса стало следствием изменения отношения к проблеме. Вполне возможно, что, когда отношение к проблеме изменилось, это побудило людей задуматься не о фундаментальных ценностях, а о последствиях того или иного решения. По всей вероятности, верно и то и другое: изменение контекста дискуссий заставило многих людей посмотреть на эту проблему по-иному и изменить свое мнение; с другой стороны, при изменении точки зрения на проблему изменяется и контекст ее обсуждения.
То, как мы формулируем проблему (в контексте причин и следствий или в контексте сакральных ценностей), также влияет на вероятность достижения компромисса в переговорах. Давайте вспомним израильско-палестинский конфликт. Подавляющее большинство людей с обеих сторон вынуждены будут признать, что ситуация плоха для обоих государств. Предполагается, что существует какой-то иной мир, в котором обеим сторонам будет лучше. К сожалению, спор между ними остается неразрешенным, и в атмосфере взаимного недоверия и антагонизма никакое решение этого конфликта не просматривается. Похоже, переговоры вошли в бесконечный цикл, в котором небольшие продвижения вперед сменяются взаимными обвинениями, а затем полным провалом и т. д.
Одной из причин отсутствия прогресса является то, что с обеих сторон есть обиды, которые воспринимаются уже как сакральные ценности, что делает никакой компромисс невозможным. Джереми Джинджес, психолог из Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке, и его коллеги беседовали как с палестинцами, так и с израильтянами и спрашивали их об отношении к возможным путям решения конфликта. И с той и с другой стороны люди, рассматривающие этот конфликт в контексте священных ценностей, с возмущением реагировали на любое предложение, предусматривающее материальную компенсацию обид (154). Минимальная роль логического анализа позволяет заключить, что путь к достижению полноценного мира между палестинцами и израильтянами еще очень долог. Более того, в данном случае логика, по-видимому, вообще не имеет отношения к делу, потому что каждое из государств чувствует себя очень глубоко обиженной другой стороной.
Контекст сакральных ценностей предлагается потому, что он существенно проще, поскольку любой нежелательный подробный анализ причинно-следственных связей при этом можно исключить. Да и сами сакральные ценности при этом могут корректироваться. Например, кто мы такие, чтобы оспаривать «золотое правило»? Мы считаем само собой разумеющимся, что люди должны всячески избегать причинения вреда другим без крайней необходимости. Мы готовы провозглашать и другие сакральные ценности. Например, мы признаем, что люди наделены неотъемлемыми правами на жизнь, свободу и стремление к счастью. Сакральные ценности играют существенную роль, но они не должны мешать использованию причинно-следственных связей для оценки последствий данной социальной политики.
Об управлении и руководстве
Это обсуждение позволяет сделать много разных выводов в отношении нашей политической культуры. Один из них – это просто подтверждение очевидной оценки нашего политического дискурса: он удивительно мелок. Граждане, комментаторы и политики часто имеют определенное мнение еще до проведения серьезного анализа достоинств и недостатков того или иного предложенного законопроекта. ТВ-шоу часто маскируются под новости, но на самом деле их участники просто кричат друг на друга. Но ведь так быть не должно. Мы люди и по большей части пребываем в неведении, но наши эфирные СМИ должны просвещать нас и представлять мнения надежных экспертов. Конечно, нельзя ожидать, что эти шоу будут беспристрастными, любое сообщение является в той или иной мере предвзятым. Но общественность имеет право на серьезный анализ, и люди, выступающие в роли глашатаев общественного мнения, должны не только ошеломлять нас лозунгами, а то и просто выдумками и подтасовками, но и анализировать подлинные последствия предлагаемой стратегии. Ознакомление с данными детального анализа может повлиять на принятие решения.
Мы, конечно, не имеем в виду, что каждый должен становиться экспертом по любой теме. Это просто невозможно. Экспертом достаточно трудно стать даже по какой-то одной тематике. Мы понимаем, что мир бесконечно сложен и что никакой ум не сможет охватить его во всем многообразии. Люди живут среди носителей знаний, и, чтобы заставить работать все сообщество, необходимо обеспечить разделение познавательного труда. Что касается распределения знаний и опыта внутри сообщества, то в роли эксперта по тому или иному вопросу должен выступать человек надежный и информированный. При этом никто и не должен знать все. Если сообщество собирается принять решение о том, как нужно организовать охрану здоровья его членов, то как минимум консультантами должны быть люди, которые больше других знают о самых эффективных методах массового медицинского обслуживания. Если коллектив собирается принять решение о строительстве дорог, то надо спрашивать об этом инженеров и именно им доверять. Эксперты не могут подсказывать коллективам, чего они хотят; это сообщества должны определять сами. Но эксперты могут помочь разобраться в том, из каких вариантов можно выбирать и каковы будут последствия выбора того или иного пути.
