Читатель уже понял, что автор этой книги придерживается второго взгляда. Чтобы отбросить позитив, отметим, что Клаузевиц оставался теоретиком и не делал никаких предсказаний. Он занимался стратегией, а не историей. Он не играл роль Кассандры и не раздавал мрачных прогнозов, чтобы помочь человечеству избежать кошмара.
В 1914 г. в Европе утвердилось мнение, согласно которому нормальной считалась политика, состоявшая в том, чтобы посылать молодежь на бойню – желательно до последнего человека. Нам следует разобраться именно в этой «нормальности». Люди, принимавшие во время Великой войны политические и военные решения, действовали так, словно война и методы ее ведения были чем-то вполне обыденным и допустимым. Они не понимали, что наносят человечеству смертельную рану.
По завершении Первой мировой войны заговорили о самоубийстве Европы. Речь шла об экономическом и демографическом самоубийстве, что понятно, но не только. Раздавались голоса, что Европа совершила моральное самоубийство. Она согласилась принять видение стратегии по Клаузевицу, которое шло вразрез с тем, что начиная с XVIII в. здесь понемногу создавалось, – с обществом, основанным на расцвете и осуществлении представлений о гуманизме. Великая война не только не загасила тлеющие искры ненависти, она разожгла их в пожар Второй мировой войны. Эта война принесла бесчеловечным практикам два новых открытия: поставленный на промышленную основу узаконенный геноцид, с одной стороны, и беспощадные бомбардировки мирного населения, – с другой.
Но не только беспрецедентное число жертв заставляет нас думать, что подобный взгляд на мир ошибочен. Нас также сильно смущает способ, каким тогда принимались решения. Нам очевидно, что у власти оказались настоящие дикари.
И эти дикари – прямые потомки Клаузевица.
Продолжение политики
Но что же такого ужасного и варварского написал Клаузевиц – образованный прусский офицер, отличавшийся недюжинным умом и получивший прекрасное воспитание? Этот человек, знакомый со всеми достижениями культуры своего времени, просто пытался постичь суть событий, свидетелем которых он был. Клаузевиц жил в удивительную эпоху, открывавшую блестящие перспективы на будущее, и ему хотелось понять, в чем их логика и смысл. На это он и направил талант, которым наделила его природа. В чем же тут варварство?
Процитируем самое знаменитое из высказываний Клаузевица. Вот оно:
Война есть продолжение политики другими средствами.
Если верить Клаузевицу, государства действительно проводят такую политику – не больше, но и не меньше. Правда, он не видел – хотя это бросалось в глаза, – что концепция «последних крайностей» противоречит политике как таковой.
Политика – это искусство жить сообща, это спор о коллективном выборе пути. Это справедливо как для отдельных индивидуумов, так и для целых народов. Политика нужна для того, чтобы избавиться от войны всех против всех. В области международных отношений политика позволяет выйти из состояния перманентной войны. Следовательно, война – не составная часть политики, но свидетельство ее провала. Остается надеяться, что момент этого провала будет кратким.
Разумеется, Клаузевиц все это знал. Если он утверждает обратное, то лишь потому, что анализирует войну, глядя на нее со стороны холодным взглядом теоретика. Стратегический анализ войны приравнен к анализу политики. Такова его позиция. Если война – это провальная политика, то Клаузевиц говорит нам, что этот провал неизбежен, а значит, мы должны его изучать и исследовать при помощи аналитического инструментария. Война как явление противоположное политике в то же самое время есть одна из форм политики. Так же как обратное решение есть одно из решений, решение прекратить заниматься политикой – это одно из политических решений.
Но у политики как комплекса решений нет своей противоположности. Прежде чем принимать решение, мы подчиняемся уже принятому решению; прежде чем заняться политикой, мы уже вовлечены в политику. Видимо, Клаузевиц, сводя войну к банальному проявлению политики, имел в виду именно это.
Последующая история наглядно, с леденящими кровь примерами, показала, что метод «последних крайностей» – это никакая не политика, а чистое варварство. Между тем предметом политики как раз и должно быть стремление избежать варварства.
Цитату о том, что война – это продолжение политики другими средствами, повторяли столько раз, что она превратилась в тошнотворную банальность. При этом те, кто охотно цитирует эту формулу Клаузевица, забывают о нескольких важных вещах.
• Эта формула была новой. В XVIII в. войну вовсе не считали частью политики. Преобладало убеждение, что на время войны политика замирает.
• Эта формула была революционной. Она изменила взгляд на войну, превратив ее в обычный вид профессиональной деятельности. Раз существуют профессиональные армии, их надо для чего-то использовать.
• Эта формула в совокупности с концепцией последних крайностей, будучи примененной на практике, ведет к распространению варварства. Диктаторы, полагающие, что ради достижения политических целей можно убить миллионы людей и в этом не будет ничего особенного, являются последователями Клаузевица.
Таким образом, Клаузевиц способствовал распространению варварства, хотя сам стремился к обратному. На протяжении двух мировых войн политики и военачальники верили, что занимаются политикой, тогда как на самом деле старательно погружали мир в состояние дикости. В этом смысле можно сказать, что Клаузевиц допустил трагическую ошибку.
От сегодняшних историков часто приходится слышать, что Первая мировая война остается для них загадкой. Как могли разумные люди, недоумевают они, без малейших колебаний отправлять на смерть своих детей? Тот факт, что современным людям это непонятно, уже говорит о том, что мы довольно далеко отошли от мировоззрения, свойственного Клаузевицу.
Значит ли это, что его труд следует сжечь? Ни в коем случае. Его надо изучать, сознавая всю его ограниченность.
Теперь, когда мы, дорогой читатель, преодолели препятствие под названием «Клаузевиц», – надеюсь, не разбив его в щепы, – я с нескрываемой радостью перехожу к своему любимчику – Бэзилу Лидделу Гарту. Признаюсь сразу: я обожаю Лиддела Гарта. И мне не терпится разделить это обожание с вами.
Глава 5
Бэзил Лиддел Гарт,
или Стратегический гуманизм
Почему выгодно быть умным? Потому что всегда можешь притвориться дураком. А вот обратное невозможно.
Вуди Аллен
Слово предоставляется немецким генералам
Бэзил Лиддел Гарт (1895–1970) во время Первой мировой войны был английским офицером. Он принимал участие в битве на Сомме в 1916 г. После войны он вышел в отставку и посвятил себя изучению стратегии.
Лиддел Гарт пытался понять свое время и свою эпоху. В 1945 г. он, например, добился разрешения допросить пленных немецких генералов. Эти необычные «интервью» легли в основу увлекательной книги «Немецкие генералы рассказывают» (The German Generals Talk). Посмотреть, что происходит «на другой стороне холма», – действие, достойное стратега.
