Из вокса Олеандра неслась какая-то бессмыслица: «Режь его, ломай, уйти ему не дай». Секунду спустя из дождя выскользнул первый арлекин.
Ярко одетый эльдар, вооруженный двумя сверкающими клинками, скакал прямо к ним. Саккара повернулся — медленно, очень медленно, но достаточно быстро, чтобы заблокировать смертельный удар. Олеандр отбил выпад, который должен был пронзить одно из его сердец, и краем глаза заметил, что другое скопление ярких пятен бежит к Байлу. У главы труппы были высокий зелено-золотой гребень с черными пятнами и длинноносая, большеглазая маска.
Байл развернулся, но было поздно. Клинок прошел сквозь керамит, как сквозь плоть, и из-под брони хлынула кровь. Глава труппы отскочил, а на смену ему прыгнул второй, но тут же получил в висок удар посохом Мучений, от которого раскололись и ухмыляющаяся маска, и череп под ней. Тело рухнуло на землю, словно тряпичное.
Смех арлекинов, похожий на призрачное жужжание насекомых, гулял по частотам вокса. Клинки вылетали вперед, задевая Олеандра, несмотря на его попытки обороняться. Эльдары пели, словно это был не бой, а представление. «Режь его, ломай, уйти ему не дай. Атакуй, помани, другому уступи». Олеандр видел периферийным зрением, как они кружат возле Байла, словно ярко раскрашенные птицы, атакуют и отпрыгивают прежде, чем он успевал достать их посохом.
Цимисхий бросился к Байлу, едва тот упал на колено. Силовой топор Железного Воина опустился на арлекина, оставляя в воздухе голубой молниевый след, и опалил щетину гребня, а когда эльдар обернулся, Цимисхий ударил его утяжеленной рукоятью молота в живот, опрокинув на землю.
Олеандр уже бежал им на помощь, когда что-то опутало ему ноги и он рухнул лицом вниз. Извернувшись, он увидел, как атаковавший его эльдар насмешливо салютует ему, подняв посох. На ксеносе была знакомая ему маска — серебристо-зеркальная, с полосой световых ромбов. Олеандр попытался подняться, но существо уже исчезло, растворившись в дожде так же стремительно, как оттуда вышло. Его исчезновение, казалось, послужило сигналом для остальных арлекинов, и все они, даже мертвые, пропали, словно их и не было.
— Вот почему корсары ушли. Арлекины, — прошипел Байл. Он поднялся, опираясь на посох, и, внимательно следя за разноцветными силуэтами, которые настороженно мелькали между киосками, налепил герметизирующую заплату на дыру в броне. — Ловушка, и выбраться из нее можно только силой. Отступаем и разделяемся. Встречаемся на дополнительной посадочной площадке. Саккара, Цимисхий, вы сопровождаете Игори. Наша добыча должна добраться до корабля в целости, чего бы это ни стоило, — Он схватил Саккару за край горжета и притянул к себе. — Береги ее как зеницу ока, или я сделаю так, что твои последние мгновения будут длиться вечность, — Он махнул рукой одному из ищеек, — Даракс, ты идешь со мной. Мы уведем за собой столько врагов, сколько сможем. Арриан?
— Главный апотекарий?
— Иди убей что-нибудь. Олеандр, ты тоже. Сделай полезное дело и выиграй нам немного времени.
Слова Байла перемежались кашлем. Его рана уже не кровоточила, но, судя по его виду, все еще причиняла боль. На бледном лице четко выделялись вены. Олеандру вспомнились разрушающиеся статуи в Урумском дворце, и он попытался прикинуть, сколько продержится нынешнее тело Байла. Неудивительно, что он так редко покидал старый мир.
— Разумеется, мастер, — ответил Олеандр. Он вскочил на ноги и направился вперед, выставив болт-пистолет. Арриан, судя по звукам, сделал то же самое.
А потом все звуки исчезли за смехом и воем невидимых труб. Арлекины двигались как ртуть, как дым, перемещаясь в мгновение, когда он моргал. Они сражались с синхронностью, от которой захватывало дух, и едва останавливались, чтобы нанести удар или уклониться от его атаки. Вскоре он был вынужден убрать пистолет в кобуру, осознав, что впустую тратит боеприпасы.
Он уже сражался с ними раньше и знал, что единственный шанс победить — это прервать представление, сбить им ритм. Но для этого надо было знать, что у них за представление. Он наблюдал за ними, а сенсоры брони записывали движения и пытались сопоставить их со старыми записями. В танце была какая-то примитивная красота — и рядом не стоящая с величием Слаанеш, одновременно вульгарная и величественная.
Когда один показатель на дисплее вспыхнул красным, он бросился вперед и схватил клетчатую ткань. Арлекин от неожиданности взвизгнул. Олеандр выдернул его из ряда и швырнул к ларьку.
— Кто-то нарушил композицию, — заметил он, резко развернулся и ударил подпрыгнувшего к нему эльдара в живот предплечьем. Ксенос согнулся пополам и упал с разрывами внутренних органов и треснувшими, если не сломанными костями. Остальные отодвинулись и сменили танец.
Олеандр поставил ногу на грудь раненого арлекина.
— Идущая под Пеленой, — тихо сказал он, зная, что они услышат. На рынок опустилась выжидающая тишина. Тени, порожденные светящимся ядром Грандиозной, сгустились и удлинились. Ксеносы захлопали в ладоши, но это были не аплодисменты, а аккомпанемент. Изящный ксенос выступил вперед танцевальным шагом, кружась, притопывая и хлопая в безудержном веселье. Из тьмы пронзительно засвистели. Началось новое представление.
Олеандр невольно дернулся при виде этого зрелища. Представление неведомым образом манило, несмотря на его попытки сопротивляться. Свет стал чуть приглушеннее, воздух пульсировал, и не только из-за хлопков и топота. На решетку его шлема обрушился посох, заставив покачнуться. Он отступил, и раненый арлекин уполз прочь. Зазвучали новые хлопки.
— Идущая под Пеленой! — проревел Олеандр. Его меч рассек воздух там, где только что стоял вывернувшийся из-под атаки ксенос, — Я знаю, что ты меня слышишь, ведьма. Мы так не договаривались. Почему ты нам мешаешь?
— Ты знаешь путь к Лугганату, Олеандр Кох. Зачем ты украл нашего сородича? — с придыханием прошептали ему почти прямо в ухо. Он развернулся, но успел увидеть лишь пятна гаснущего света.
— Лучше пожертвовать одним, но спасти миллионы, — сказал он, — Иначе бы он начал меня подозревать.
— Неужели? А я думаю, что Царь Перьев видит лишь свою горечь. Он смотрит назад, а не вперед. Вниз, а не вверх.
— Вы его не знаете.
Олеандр обернулся. Там был силуэт, но в то же время не был. Слышались звуки выстрелов и вой силовой брони в движении. Арриан был совсем рядом.
— Отнюдь нет. Мы знаем всех вас, и очень хорошо. Вы — лишь краткие сцены в представлении, которое идет с начала времен.
Ксенос прыгнул вперед в вихре теней и света. Олеандр заблокировал удар посоха мечом, и невозможным образом атака обернулась в живую картину. Арлекин висел над ним в воздухе, словно балансируя на краю его меча. Теперь у Олеандра была возможность подробно рассмотреть ксеноса. Тот был облачен в развевающиеся ткани зеленого, черного и золотого цветов, а из-под капюшона из желто-фиолетовых ромбов выглядывала зеркальная маска.
— Теневидица, — произнес он.
— Здравствуй, Олеандр. Не упрямься, — прошептала она. — Ты — ось, вокруг которой вращается все представление. Можешь принимать это, можешь не принимать. Игра не изменится.
