Широкие пальцы сомкнулись вокруг белого шлема и раздавили металл и ксеносский череп под ним.
Остальные дредноуты следовали примеру Древнего Диомата и рассеивались по площади, грохоча оружием. Все они были так или иначе повреждены и явно побывали в тяжелом бою. У некоторых недоставало конечностей. У одного из покрытого вмятинами корпуса валил дым. Но они все равно шли вперед, безумно и неумолимо. Наступление эльдаров провалилось, и они начали отступать. Но дредноуты охотились и сражались далеко друг от друга — как отдельные воины, а не как отряд, и эльдарам не понадобится много времени на то, чтобы перегруппироваться. Цимисхий послал команду оставшимся автоматонам «Кастеллакса», и манипула направилась к восточному берегу, не прекращая стрельбы.
Телепортационный маяк позади вдруг загудел. Когда Олеандр обернулся, над площадью уже танцевали огни. Воздух наполнился вонью паленой плоти и обожженного камня. В ухе зазвенел датчик сближения, и он метнулся в сторону. Силовой меч ударил сверху вниз, едва не лишив его руки. Он откатился в сторону, успев заметить черно-оранжевый гребень. Аспектные воины в лазурной броне неслись к нему, перепрыгивая через развалины. Выругавшись, Олеандр прицелился в одного, но чей-то шальной выстрел выбил оружие из руки. Другие ударили в броню, толкая его назад. Цимисхий схватился за топор, но мечник был уже совсем рядом.
Свет усиливался, пока не заполнил весь купол и сам воздух не закричал, словно от боли. В свете возникли смутные силуэты, которые вскоре отвердели, явив взгляду ярко раскрашенный керамит. Аспектный воин, бежавший к Цимисхию, помедлил, застигнутый врасплох волной диссонирующего шума, сопровождающей свет. В грудь ему ударил болтерный снаряд, и ксенос упал на спину.
Цимисхий обернулся как раз в тот момент, когда из гаснущей телепортационной вспышки вышла высокая, изящная фигура, сопровождаемая армией монстров. Завыв, Дети Императора промчались мимо и с животным восторгом набросились на ближайших эльдаров. Блистательный король в радостном отдохновении прибыл.
Он прошел мимо Цимисхия, на ходу вынимая меч из ножен. Чудовища-стражи развлекались позади, с хрипом и воплями разрубая эльдаров визжащими цепными глефами.
— Я явился. Пришло время последнего занавеса и последней песни, — проревел Блистательный, взмахивая мечом и разрезая одного эльдарского воина надвое, — И прежде, чем наступит финал, я сожгу этот полумир и облачусь в его пепел, — Он поднял меч, и его лицо растянулось в безумной улыбке. — Дети Императора! Смерть врагам его!
Волна демонов успешно очистила им дорогу. Весь путь к нижним уровням стыковочной башни шел мимо гор искалеченных тел и разбитых переборок. Какодемоническая орда прошлась по транзитным тоннелям и мостикам, убивая всех, кто пытался их остановить. Эльдары отступили, но демоны следовали за ними. Воздух шумно пульсировал там, где они проходили, а психокость в их присутствии скручивалась и покрывалась чудовищными наростами, из которых исходил удушающий туман. Плачущая трава вырастала на ровных поверхностях, на искалеченных деревьях из плоти и кости неудачливых эльдаров, на стенах и ступенях.
Но долго эти любопытные явления не продлятся. Ритуал Саккары мог удержать демонов в материальном мире лишь на несколько часов. Однако этого хватит, чтобы отвлечь оборонительные силы рукотворного мира. Когда они добрались до нижних мостов, которые вели в гигантские купола на корме, Савона со своими воинами встала в авангарде, и они рассеялись по дымящимся руинам, держа оружие наготове. Несколько воинов тихо пели, неосознанно подстраиваясь под измученные крики, которые разносились в воздухе.
Тут и там танцевали демоны, отставшие от основной волны, чтобы удовлетворить свои жестокие потребности за счет умирающих. Демонетки звали Байла и остальных и предлагали им блестящие куски мяса и горсти костного мозга в обмен на поцелуй или танец.
Байл игнорировал их, больше озабоченный своей безопасностью. Он уже несколько раз с момента высадки замечал странные тени. За ними следовали. Саккара это тоже чувствовал.
— Кто-то идет по пятам, — сообщил он субвокализацией. В его склянках появилось несколько новых полупрозрачных демонов, крепко скованных силой его воли. Эти взятые на будущее нерожденные не отличались особой силой и были всего лишь падальщиками, следующими за армиями Принца Удовольствий.
— Не обращай внимания, — сказал Байл.
— Не лучше ли остановиться? Вступить с ними в бой? — Он указал рукой, в которой держал одну склянку, в сторону, и демон, похожий на бурлящее облако, из которого без конца выдвигались когти, щупальца и шипы, бросился вперед, недовольно защелкав уродливыми челюстями, когда цепь кончилась.
— Зачем? Мы почти у цели.
— У твоей цели, — уточнил Саккара, резким ритуальным жестом загоняя демона обратно в склянку. Та светилась, а вырезанные на поверхности символы испускали неестественный жар.
— Моя цель — это наша цель, — ответил Байл и отошел в сторону, когда кусок психокости наверху откололся и упал, обрушив часть моста. Обломки исчезали в море башен под ними. Байл остановился, разглядывая мешанину строений внизу. Огромные мосты огибали высокие башни или заворачивались, как корни деревьев. В петлях этих мостов и на вершинах башен стояли купола. В них располагались целые города, леса и другие менее знакомые биомы.
Многие из них были сломаны и охвачены огнем. На оранжевой поверхности центрального купола чернели рваные раны, в которых виднелись очертания флота. Изящные истребители с воплем проносились мимо башен, сражаясь с теми немногочисленными кораблями легиона, которым удалось пробраться внутрь. Рукотворный мир уже понес такой урон, что искусственная гравитация постоянно менялась, и корабли кидало из стороны в сторону, как во время бури, отчего схватки становились еще смертоноснее.
Издалека доносились вой тяжелых орудий и грохот артиллерии. У каждой десантной капсулы, сумевшей пробить оболочку рукотворного мира, шли бои. В большинстве случаев банды из воинов Двенадцатой действовали в одиночку, и перегруппировавшимся эльдарам не составит труда перебить их. Но пока что они радостно вырезали всех, кто попадался им на пути, будь то воин или гражданский, ибо их единственной целью было удовольствие. Несчетные сотни умирали или мечтали о смерти внизу, на невидимых отсюда улицах, и их крики звенели в воздухе, сливаясь в сплошной вой страдания.
— Паук сплел сеть в императорском дворце, и птица ночи прокричала свой сторожевой клич на башне Афресияба, — сказал Байл.
— Что? — удивился Саккара.
— Это цитата. С Терры, из древних времен, когда империя Парси была уничтожена пустынными кочевниками, с которыми долго воевала. — Он отвернулся, не желая ничего видеть, — Мне показалось, что она сюда подходит.
Лугганат умирал смертью от тысячи порезов. Даже если он выживет, перенесенные муки ему никогда не забыть. Для кого-то вроде Блистательного этого, пожалуй, было достаточно. Лишь бы он получил то, что хотел; условия победы же могли быть любыми.
Какое расточительство! Он успел забыть, как выглядит резня. Если он когда-то и умел радоваться возможностям, которые открывались во время таких расправ, эта способность давно отмерла. Теперь он хотел лишь забрать то, за чем пришел, и поскорее улететь.
