– Пфу, пфу! – первым нарушил молчание Станислав и, вытянув по-обезьяньи губы, трубочкой подул воздух вверх. Нелепо жестикулируя, охлопывая себя длинными руками и гримасничая, попытался объяснить, что, мол, пару в парной маловато и пора бы наподдать, пока не замерзли насмерть. Мол, ты находишься ближе к каменке и по банному этикету, пожалуйста, подбрось кипяточку! Собеседник удивленно округлил глаза, покачал головой и, проследив за движением его губ, прикрытых пышными усами, наконец, разгадал смысл и плеснул из ковшика водой на раскаленные камни.
Тут надо своевременно пояснить, что одним из высших образований моего брата является актерское мастерство, которым он очень гордится. С детства мечтал стать клоуном. Паяцем всех смешить! В театральное училище Новосибирска только из-за дикции не прошел. «Слабоватая, – подытожили члены экзаменационной комиссии, – у вас дикция». А зачем клоуну дикция? Он и без слов рассмешить может, на языке жестов. Позднее, он не раз это доказывал в кругу семьи, среди друзей и даже выступая по телевидению в КВН.
Но ближе к телу, как говорится.
Клубы поднявшегося пара густо окутали парильщиков нежным покрывалом, истомой и негой наполняя тела. Слава благодарно закивал головой глухонемому напарнику, одобрительно показал большой палец и зарылся головой в душистый веник, шумно втягивая сквозь него воздух.
– Ах! – Сквозь кожу быстро проступили крупные капли пота. Слава впал в блаженную дремоту. Посторонние звуки отдалились, стали глуше. Вот за это состояние он и любил баню. Остаешься наедине с самим собой. Все другие дела отходят на задний план. Не надо никуда торопиться, спешить завершить начатое дело, совершать массу никчемных, по его мнению, действий. Банная релаксация наполняла душу спокойствием, возвращала энергию, в голову приходили новые задумки, никто не мешал строить творческие планы, сюжеты очередной картины или скульптуры.
Глухо хлопнула дверь парилки. «Наверное, немой ушел, – отвлекся от своих мыслей Славик. – Не выдержал высокой температуры! Я-то привычный. Столько лет уже керамическим производством занимаюсь. Для меня эта температура, что слону дробина. Иной раз после обжига изделий приходится в такую раскаленную печь лазить, что – мама не горюй!»
Он вынул голову из веника и взглянул на место, где до этого находился немой паренек. Теперь тот приютился на полочке пониже, вид у него стал за это время пожиже, в руках откуда-то взялся веник, под попой нарисовалась подстилка. «Наверное, за веником выходил, пока я задремал. Надо же, а я и не услышал. Быстро он, однако, сомлел. Квелый какой-то сидит. Когда начинали, более бодрый был».
Славик пощелкал пальцами, привлекая внимание паренька, и вспомнив, что с глухонемыми надо разговаривать, четко проговаривая слова, чтобы они могли прочитать по губам, вновь повторил первую фразу:
– Пфу, пфу! – смешно надувая щеки и пытаясь в точности повторить прежние охлопывающие движения, чтобы тот вновь плеснул водой на каменку. Молодой человек непонимающе выпучил глаза и с нескрываемой жалостью посмотрел на него.
Сетуя на непонятливость собеседника, Славик ткнул указательным пальцем в сторону горячего змеевика с кучей наваленных камней. – Пфу, пфу! – и, наконец, вспомнив, как немые показывают «плохо», прижал большой палец к мизинцу и выстрелил с него невидимую вошь. У паренька отвалилась челюсть. Он во все глаза смотрел на бабая и силился понять, что же именно тот хочет и зачем кидается вшами в разные стороны. Слава опять принял удивленный вид, развел ладошки в стороны, округлил глаза и, широко разевая рот, громким шепотом проговорил по слогам:
– Па-ра нет. Сов-сем па-ра нет! – и накрыл коленки ладонями.
С нескрываемым изумлением наблюдавший его экзерсисы собеседник вдруг понятливо закивал головой и способным учеником повторил такие же действия. Широко раскрыл рот и также шепотом произнес:
– Па-ра нет! – развел руками. – Сов-сем па-ра нет! – и положил руки на колени.
Слава задохнулся от негодования. «Он издевается, что ли, надо мной?!» – и словно бык на корриде в Севилье всем телом подался вперед, поедая тореадора глазами, насупил густые брови и выпятил толстые губы. Тот неумело, но незамедлительно повторил те же боевые действия. «Драться он со мной хочет, что ли, – недоуменно подумал Славик, – прямо в бане? Да ну его к черту, сам поддам! Больной какой-то. Вначале вроде не агрессивный был. Улыбался широко. Не пойду больше к нему стричься!» По-стариковски кряхтя, придерживая поясницу, он слез со своей полки. Прошел к тазику с кипятком, наполнил ковшик и несколько раз плеснул на благодарно зашипевшие камушки, истосковавшиеся по водичке. Вся парная наполнилась жарким молочно-белым туманом.
– А-а! – выдохнул огнедышащим драконом Славик, возвращаясь на место. И сам себе громко сказал:
– Кайф!
Вдруг сзади рефреном прозвучал чей-то незнакомый голос:
– Кайф!
«Глухонемой заговорил!» – чуть не рухнул от удивления Слава, оборачиваясь на звук голоса.
– Э-э, – растерянно протянул он, почесывая вспотевшую лысину, – так ты что, не глухонемой?
– Нет, не глухонемой, – недоуменно ответил паренек. – А я подумал, это ты немой! В толк не могу взять, чего это мужик ко мне пристал? Рот разевает как рыба. Просит чего-то, а ничего не слышно. Думаю, точно немой!
– А зачем же ты в парикмахерской притворяешься, что глухонемой? – воспылал праведным гневом Станислав. – Платят больше или клиенты претензий не предъявляют, что стрижешь плохо?
– Я не парикмахер вовсе! Я сварной. Парикмахер давно, еще до моего прихода ушел.
А я понять не могу, почему в нашей бане одни глухонемые на каждом шагу стали попадаться.
Сконфуженно бормоча извинения, смущенно посмеиваясь и сетуя на свою оплошность, Славик покинул парилку. «Надо же так обознаться! Вроде и пива еще не выпил! Но как похожи! Ха-ха! Даже с глухонемым поговорил без всякой „слабоватой“ дикции. Начистоту! Я ему, кайф, говорю, в бане! А он соглашается, кайф, отвечает. Наглый такой!»
* * *
И ты, мой друг, парься, не ошибайся! С незнакомыми не общайся!
Страсть Пинкертона
Согласно показателям в наше доброе славное время наблюдается значительный рост благосостояния населения страны. Жить стало лучше, веселей! Ширятся ряды представителей древнейшей профессии прикарманивания чужой собственности. Заметили? Природа не терпит пустоты в кармане у воришки.
Мелкие жулики, в отличие от маститых сокамерников, не умеющие облапошить с размахом и по-крупному, все время норовят положить глаз и наложить лапу на наше имущество. Не успеешь оглянуться, как что-нибудь слямзят. Подметки на ходу оторвут так, что дальше ехать некуда. Приходится всегда быть начеку. Даже ночью спать сторожко, чтобы жену не увели.
Однажды, поздней зимней ночью, Рафочкин был разбужен шабашем ночных бабочек, бесстыдно веселящихся в автомобиле под его окнами. Сонный, он недовольно выглянул в узенькую щелочку меж штор. Кричать в форточку о своих чувствах на всю Султановскую улицу не хотелось, а выходить на мороз было лень.
