Внезапно Ждун перестала душить Доминго. Он отбросил подушку и увидел того, кто оттащил таоанского полковника от ее жертвы. Огромное лысое существо выбралось из-под койки, левая сторона его почти человеческого лица была бледной, как топленые сливки, а правая – черной, как ежевичное варенье.
Ждун попыталась позвать охрану, как следовало перед тем поступить Доминго, но тут пегое существо в желтой одежде махнуло рукой, покрытой лиловыми узорами синяков и татуировок, и что-то произнесло, да так тихо, что Хьортт ничего не расслышал. Вместо крика изо рта Ждун вырвалась серия коротких хлопков, словно ее безупречно белые зубы были начинены порохом и теперь взорвались один за другим. Брызги шрапнели кололи щеки Доминго и залетали в судорожно глотающий воздух рот. На губах Ждун выступила кровь и потекла по подбородку. Однако она и теперь не закричала, а только поднесла страшно трясущуюся руку к мертвенно-бледному лицу и выдохнула протяжное «уххх…». Пожалуй, Доминго предпочел бы услышать крик. Затем она повалилась на пол, не издав больше не звука, а существо, вылезшее из-под кровати, опасливо присело, словно ожидая, что Ждун продолжит схватку в манере несокрушимых злодеев из театра ужасов Люпитеры.
Однако Ждун не подавала признаков жизни, и когда лысый неуклюже повернулся к Доминго, тот увидел, что кожа его спасителя не только цветом похожа на варенье и сливки, но и на вид подозрительно комковата. Сливки, очевидно, скисли, а густое темное варенье забродило, да и сама страхолюдина повела себя так, что хуже и быть не могло: подняла подушку, зажала ее под мышкой, а затем опустила покрытые струпьями ручищи на койку и улеглась рядом с Доминго. Кровать жалобно заскрипела.
– Привет, полковник Кавалера! – произнесло существо, которое не могло быть никем иным, кроме Хортрэпа Хватальщика, Ведьмака из Мешугга. – Будьте добры, приподнимите голову.
Доминго подчинился, не посмев без разрешения колдуна даже выплюнуть изо рта крошки зубов Ждун. Как только подушка вернулась на место, Хьортт откинулся на нее, Хортрэп поступил точно так же, и теперь они оба смотрели на провисшую под тяжестью снега крышу палатки. Как будто вернулись те времена, когда Доминго путешествовал в одном фургоне с братом Ваном.
– Я знаю, о чем вы думаете, – наконец нарушил тишину Хортрэп.
– Знаешь? – спросил Доминго, которого тошнило от привкуса чужих зубов.
– Это очевидно, – ответил Хортрэп. – Вы думаете о том, сколько времени я пролежал под кроватью. Не беспокойтесь, я забрался туда перед самым приходом вашей гостьи. Думаете, у меня нет других дел, кроме как играть в страшилки с давно повзрослевшими детьми?
– Заканчивай с этим. – Доминго прикрыл глаза.
– С чем? – На этот раз в голосе Хортрэпа слышалось искреннее любопытство.
– Я не собираюсь играть в твои игры, чудовище… Можешь убить меня, как Ждун, или даже еще страшнее, смерти я давно не боюсь. Только сделай это поскорей.
– Вы прямо-таки ангельски беззаботны, – заметил Хортрэп. – Ждун не мертва, хотя наверняка пожалеет об этом, когда очнется. Что же касается вас, мой мальчик, то вы последний человек в этом лагере, кому я желал бы смерти, а может, и последний на всей Звезде.
– Чего-чего?
– Для меня это тоже стало неожиданностью. – Хортрэп приподнялся на локте и посмотрел на попавшуюся в ловушку добычу, и у Доминго не осталось другого выбора, кроме как глядеть в мутно-голубые глаза, на бледное восковое лицо с синяками, слабо пульсирующими, словно вены под кожей, лишь кое-где сохранившей естественный цвет. – Должен признаться, я пробрался сюда в надежде уличить вас в сговоре с таоанским полковником. Но вместо врага обнаружил друга, причем надежного друга. Ваша речь словно взята целиком из какой-нибудь трагедии, она такая страстная, такая одухотворенная! И такая правдивая. Доминго… вы позволите обращаться к вам по имени?
Полковник слабо кивнул. Ведьмак вздумал поиграть с ним? Наверняка так оно и есть.
– Как я ни пытался все им объяснить, Доминго, никто меня не слушает, – вздохнул Хортрэп. – То есть Чи Хён что-то понимает, но не настолько ясно, как вы или я. Стоит только заговорить о необходимости объединиться и остановить Цепь, и всех бросает в дрожь – меня, кстати, тоже, честное слово. Вот потрогайте мою руку, Доминго, – всего лишь подумав об этом, я опять покрылся гусиной кожей!
Хьортт послушно коснулся внутренней стороны мощного предплечья. И правда, там, где плоть колдуна не распухла от ушибов и не взбугрилась крупными твердыми струпьями, кожа была как у свежеощипанного цыпленка. У Доминго пересохло во рту и зубы заныли, сострадая зубам Ждун.
– Чего ты хочешь от меня? – проворчал он.
– Ничего такого, чего не хотели бы вы сами. – Хортрэп осторожно прикоснулся рукой к лиловой половине своего лица и задумчиво посмотрел на прикованного к койке пленника. – Просто вы понимаете меня, и, клянусь всеми демонами, которых я съел, а также теми немногими, которым удалось улизнуть, я тоже понимаю вас. До сегодняшнего дня я ни о чем таком даже не подозревал, но это лишь подтверждает, что нельзя как следует узнать человека, не притаившись под его кроватью и не подслушав каждое его слово. Мы с вами родственные души, полковник.
Родственные души? Доминго оставалось лишь надеяться, что его ужас не слишком бросается Хортрэпу в глаза. Но колдун либо не обращал внимания на растерянность собеседника, либо старался даже усилить эффект.
– Как жаль, что вас не было с нами, когда я вызвал Королеву Демонов и натравил ее на таоанцев. Уверен, вы по достоинству оценили бы все изящество и иронию этого действа и не стали бы сходить с ума из-за незначительного просчета. А то все вокруг только и делают, что скулят, скулят и скулят, как будто я ротный повар, пересоливший суп, а не ученый, пытавшийся повторить чудо, о котором никто даже не мечтал со времен Века Чудес, причем попытка удалась на славу! Превзошла даже самые оптимистичные мои ожидания! Если бы я мог предположить, что способен выманить Королеву Демонов, заплатив за это меньшую цену, я принял бы куда более серьезные меры предосторожности. Но дважды… О да, дважды, как и Доминго Кава… прошу прощения, как и Доминго Хьортт, Хортрэп Хватальщик не сваляет дурака!
Хортрэп смотрел на пленника, тяжело переводя дух, и Доминго с большим неудовольствием понял, что колдун ждет ответа.
– Э-э-э… то есть трижды и более – столько раз, сколько сможем?
Хортрэп прищурился, а затем разразился диким хохотом и обнял Доминго. Огромный ведьмак пах гораздо лучше, чем выглядел, чем-то вроде жасмина, и тот момент, когда Доминго распознал аромат мыла, которым пользовался Хортрэп Хватальщик, показался ему самым гнусным не только за это утро, но чуть ли не за всю жизнь.
– А в самом деле, Доминго, почему мы не проделали это несколько лет назад? – спросил Хортрэп, прекратив сотрясаться от смеха. – Не отвечайте, я знаю: время было неподходящее, мы оба еще не доросли до этого. Но теперь мы готовы, ведь правда? Потому что мало видеть перед собой цель, мало двигаться к ней – нужно чувствовать всеми фибрами души, что она должна быть достигнута любой ценой. А вы не могли почувствовать, пока не осознали весь ужас происходящего, пока не избавились от последних сомнений. Не могу себе даже представить, как все выглядело с вашей стороны, с того края долины, когда проявились настоящие результаты ритуала и вы поняли, во что втянули своих солдат, поняли, какие силы выпустили на свободу. Уверен, в тот день вы потеряли многих друзей.
