– Значит, у нас с ним есть что-то общее, – заключила София и, не в силах устоять после такой рекламы, взяла предложенное оружие.
Оно оказалось не настолько тяжелым, насколько выглядело, и к тому же было неплохо отбалансировано. София сдержала улыбку, увидев на конце рукояти металлический набалдашник: Улвер нашел способ восстановить балансировку.
– И вот еще что я тебе скажу, прежде чем вернусь к работе. Она… очень необычная, – проговорил Улвер, наблюдая за тем, как София пробует замахнуться кувалдой. – То есть она и должна быть необычной, но тут нечто большее… Знаешь, я не обсуждаю с покупателями детали работы, однако тебе следует знать: только два клинка не расплавились под этой кувалдой, но они выкованы не из простой стали, а из святой. Я сам сделал такую – не упускать же редкую возможность – и вроде понял принцип изготовления, но… нет.
– Что значит «нет»? – заинтересовался Борис.
– Просто нет, – упрямо повторил Улвер. – Я разбираюсь в металле, знаю толк в кузнечном деле. Для несведущих оно сродни колдовству, но это не так, никаких чар, как бы таинственно ни выглядело со стороны. В старинной книге я прочитал о том, как изготовить святую сталь, и решил, что все просто: берется хорошее, прочное железо, в него подмешивается толика костной золы. И ничего больше, никакой магии; только вера в легенды придает уверенности владельцу оружия. Но когда я делал эти черные клинки, подруга… я работал не только с металлом, но и с чем-то еще. Я осязал его, обонял запах. И клянусь жизнью дочери, с каждым ударом молота я слышал странный звук, похожий на стон… Стон того, кто заключен в металле.
В жаркой кузнице повеяло холодом, и все молча уставились на черную кувалду. Затем Улвер снова похлопал державшую ее Софию по плечу и заявил:
– Ладно, спасибо, что избавила меня от этой хреновины, не то бы я испортил еще не один заказ. Рад был повидаться, не исчезай надолго и в следующий раз обязательно расскажи, как тебе пригодился мой подарок.
– Спасибо, Улвер, – ответила София. – Еще я должна тебе песнь о том, почему меня считали погибшей и почему я вернулась.
– Может, и услышу ее когда-нибудь, но это не главное. – Улвер заодно похлопал по плечу и Бориса, а затем вразвалочку направился к горну, бросив на прощание: – Ты вернулась, подруга, и только это имеет значение.
Глава 18
– И на этом все.
Чи Хён неловко поднялась из-за стола, сухо кивнула двум оставшимся гостям, прошла в дальний угол штабной палатки и упала ничком на обложенную подушками койку.
Кто-то что-то сказал, но подушка приглушила голос. Чи Хён повернулась на бок, с отчаянием посмотрела на все еще сидящего на месте Феннека и по-прежнему стоящую Чхве и вздохнула. Феннек выглядел таким же обессиленным, как и она сама, Чхве старалась не показывать, что она тоже устала, но признаки переутомления на лице стража доблести появились еще несколько недель назад, и, как бы ни старалась Чи Хён отпускать советников пораньше, эти черные круги день ото дня становились все заметней. Однако Чхве ни на что не жаловалась, как и Феннек… Ворчали, но не всерьез. Что бы Чи Хён делала без этих двоих, единственных во всем лагере, на кого она могла положиться?
– Вы что-то сказали?
– Я сказал, что не уверен, можем ли мы доверять Сингх. – (Как же ей надоели эти предостережения Феннека о неизбежном предательстве капитана.) – Надо бы настроить против нее драгунских офицеров, но ты с ними почти не общаешься, даже по именам не знаешь. А ведь она для них не только командир, она им вместо матери, – мало шансов переманить их на нашу сторону, что бы мы ни предложили. Стало быть, нам остается только…
– Ты хочешь сказать, она сдаст нас имперцам или просто сбежит со своими драгунами? – раздраженно перебила его Чи Хён. – Если первое, то продолжай, а если второе, то пусть уходит. Даже выслушав вдохновенную речь, которую ты для меня написал, многие кобальтовые откажутся от предложения добыть себе вечную славу, как только узнают, что именно им предстоит сделать. Сингх была права, когда говорила, что для большинства людей вхождение во Врата означает вернейшую смерть, если не что-нибудь похуже… Черт возьми, мы втроем прошли однажды этот путь более или менее благополучно, и я уверена, что вы не побоитесь попытать счастья второй раз.
– Для меня это будет третий, – поправил Феннек, положив мохнатую когтистую лапу на край подпаленной карты. В последнее время усбанец все реже надевал перчатки, и светло-серая шерсть резко контрастировала со смуглым лицом. – Первый раз я прошел Врата еще до нашей встречи. Волосы поседели, как и у тебя, но мы оба знаем, что их легко покрасить. Потом я вывел вас через Врата из Отеана, и последствия были… куда заметнее.
– Хватальщик обещает защитить вас от дальнейшего усовершенствования, – напомнила Чхве, и трудно было понять, почему она выбрала именно это слово для вызываемых Вратами изменений, – то ли с ней сыграло дурную шутку плохое знание языка, то ли шутила она сама.
– Тебе легко верить ему на слово, – проворчал Феннек. – Если он обманет нас или напортачит хотя бы вполовину от того, как напортачил с Королевой Демонов, то усовершенствования случатся не с тобой.
– Правильно, мне больше некуда совершенствоваться. – Чхве гордо вскинула голову и протерла рукавом уцелевший рог. Теперь Чи Хён уже не сомневалась, что дикорожденная подтрунивает над Феннеком. – Однако я полагаю, что Хортрэп научился ладить с Изначальной Тьмой, проходить сквозь нее без ущерба для себя. Разве он не пользовался Вратами много раз? Если бы колдун знал не больше того, чему научил тебя, Феннек, то давно бы усовершенствовался, а не остался обычным человеком.
– О Хортрэпе много чего можно сказать, вот только обычным человеком его не назовешь, – возразила Чи Хён. – Думаю, он сам дикорожденный и потому может пользоваться Вратами без опаски.
– Согласна, о нем много чего можно сказать и, наверное, еще больше можно узнать, но он точно не дикорожденный. – Слова Чхве заставили Чи Хён задуматься, способны ли дикорожденные узнавать себе подобных, даже когда изменения незначительны или скрыты глубоко. – Не думала, что когда-нибудь мне придется произнести эти неприятные слова, но полагаю, что завтра Хортрэп проявит больше доблести, чем кавалересса Сингх. Я разделяю опасения Феннека по поводу ее нервозности и скрытности. Не знаю, запятнает ли она себя предательством или дезертирством, но во Врата за нами точно не пойдет.
– Так давайте же позволим ей выполнить задуманное, а не потащим насильно за нами, – предложила Чи Хён. – Надавить на Сингх или других недовольных, и они поднимут мятеж, вместо того чтобы улизнуть тайком. И будет трудно судить их за это. Нормальный воин предпочтет, чтобы его убили в бою, а не сбросили во Врата.
– А ведь и впрямь отличная мысль, – одобрительно улыбнулся Феннек. Солнце только что зашло, и они совсем выбились из сил; обсуждение речи Чи Хён заняло намного больше времени, чем ожидалось. Не так-то просто на скорую руку подобрать слова, которые заставят утомленных и продрогших наемников отправиться, как считали некоторые, прямо в пасть к Королеве Демонов. – Кто хочет, пусть уходит.
