– Как я узнаю этого Хортрэпа? – спросила Лучшая, взвешивая на руке солнценож своей бабушки, а другой рукой сжимая копье. – И разве ты не хочешь отомстить сама?
– Если он здесь, его нельзя будет не узнать, – объяснила Неми. – Ростом выше твоего, широкая, как у моей волчицы, грудь, а кожа бледнее, чем шея у Зитатрис. Что касается мести, то я буду довольна, если одолеем его вдвоем или даже с помощью волчицы, но и тогда нам дорого придется заплатить за победу.
– Кто же он такой? – спросила Лучшая, пока Неми освобождала волчицу от упряжи. Она никогда не проявляла лишнего любопытства, но раз уж ведьма сама просит о помощи в схватке с колдуном, значит охотница вправе узнать больше. – Этот заклятый враг не только Неми Горькие Вздохи, но и всей Звезды, кто он для тебя? Соперник в колдовстве? Убийца твоих друзей?
– Он был моим наставником, – ответила Неми с ухмылкой такой же безумной и хищной, как оскал волчицы, скрывшейся в темноте. – И теперь пора заплатить ему за уроки.
Лучшая кивнула, понимая, что она получит возможность услышать песню от начала и до конца, если уцелеет в этой охоте. Пока же надо вместе с самой настоящей ведьмой пойти в незнакомый лес на западном краю мира, зная, что в темноте могут поджидать сын, или отец, или брат – если не все трое сразу.
Ладонь, сжимавшая рукоятку ножа, вырезанную из кости ее бабушки, стала влажной, и Лучшая двинулась за белеющим силуэтом волчицы, которая рыскала между деревьями. Охотница дала себе клятву сделать все, что от нее потребуется.
Глава 20
Когда Язык Жаворонка обвился вокруг солнца, проглотив еще один день, заснеженная долина стала похожа на голубоватый саван утонувшего моряка. Вдали от лагерных палаток было тихо, если не считать хруста под сапогами, ступающими по узким полоскам снега и более широким пятнам мерзлой земли, а также шороха скребущих по льду когтей. Врата, не скрытые теперь завесой дыма или снегопада, выглядели особенно жутко. Они выделялись на фоне зимнего пейзажа, словно прореха в праздничном гобелене. В меркнущем свете София привела спутников к самому краю, и хотя цель путешествия стала им ясна, как только они покинули лагерь, Борис заговорил об этом лишь теперь.
– Этого я и боялся, – признался он, глядя в непроницаемую темноту. – С тех пор как мы принесли сюда Портолес и проследили за тем, как ее поглотила тьма, меня не покидает уверенность, что я отправлюсь за ней. Я буду вашим… как бы это сказать… пробным камнем? Вы сбросите меня и посмотрите, что произойдет дальше? Это и есть мой вклад?
– Для гадкого безбожника ты слишком торопишься с выводами, – заметила София.
– Еретик вовсе не то же самое, что и безбожник, – объяснил он. – Трудно сказать, кроется ли за вашей игрой нечто большее, чем обычные дела смертных, но это еще не значит, что она мне нравится.
– Благоразумный парень, – сказал Хортрэп, плотнее запахивая мантию на голой груди.
Он выглядел немного лучше, чем в первые дни после того, как побывал в утробе Королевы Демонов. Но с колдуном явно что-то случилось, его обычно бодрое настроение падало с каждым шагом. Он лениво пнул носком войлочной туфли ледяную глыбу и проследил, как та скатывается во Врата. Вместо того чтобы заскользить по поверхности или погрузиться внутрь, лед мгновенно растаял, превратился в белый пар, нависший над непроглядной чернотой.
– Нет! – охнул Борис. – Ну его в жопу! Мы что, в самом деле?..
– В самом деле, – подтвердила София, хотя чувствовала себя ненамного лучше. Мордолиз радостно носился вдоль кромки, словно разминая лапы, прежде чем запрыгнуть в лодку для долгого плавания. Он пролаял с противоположного края Врат, а затем его шерсть опять слилась с окружающим мраком, только глаза и зубы блестели. Демон явно был рад тому, что им предстояло, и разве этого не достаточно, чтобы отказаться от задуманного?
– Вы сами говорили, что не доверяете высшим силам, если они выглядят подозрительно, и все-таки собираетесь нырнуть туда? – удивился Борис.
– Неверие – тоже разновидность веры. – Это прозвучало так, будто Хортрэп спорил с собственным сердцем. – Кроме того, у нашей Софии есть ангел-хранитель.
– Да, маленький мокроносый ангел, от которого жутко несет псиной, – сказала София, а Мордолиз промчался мимо, задев ее руку виляющим хвостом.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал Борис, засовывая руки поглубже в рыжую норковую муфту, подаренную Софией вместе с остальной теплой, но слишком уж кричащей одеждой из роскошного меха и кожи яркой расцветки.
Она отобрала эти вещи из оставшегося гардероба герцогини Дин и графа Хассана. Пурна и Дигглби перед уходом основательно обчистили палатку друзей, оставив лишь то, что сами посчитали чересчур безвкусным и неудобным.
– Я тоже не уверена, что это хорошая идея, – призналась София. – Вот и проверим. У всех у нас будет полезный опыт.
– Нет! – взорвался вдруг Хортрэп, да так, что София аж подпрыгнула.
Хватальщик принялся ходить взад-вперед, потирая почти зажившие ладони, пока струпья не посыпались на чистый снег.
– Я никуда не пойду. Вот и песенке конец.
– Конец? Сынок, ты ее даже не начинал! – возмутилась София. И без того сомнительные перспективы теперь становились и вовсе отвратными. – Если не можешь провести нас через Врата, как ты собираешься завтра переправить весь хренов отряд?
– Мне очень жаль, но тебе остается только попросить демона, чтобы он вас провел, – ответил Хортрэп, глядя вслед промелькнувшей собачьей тени, вместо того чтобы смотреть в глаза Софии. – Чи Хён приказала доставить тебя в Диадему, но я вконец измотан, и мне никак не восстановиться. На Звезде можно усилием воли одолеть врага, но там, за Вратами, другие законы. Это безрассудство – отдавать себя на милость противника. Поступай как знаешь, а я возвращаюсь в лагерь.
– Хортрэп, ты не можешь просто так отказаться от выполнения приказа Чи Хён!
– Посмотри на меня. – Колдун повеселел, как только принял решение. – Из ваших споров я выяснил, что генерал весьма снисходительна к своим капитанам, даже к той, что сломала ей нос.
– Значит, мы тоже возвращаемся? – с надеждой произнес Борис. – Раз этот парень не хочет даже попытаться, то…
– Генерал сказала, что каждая секунда задержки ухудшает наши шансы на завтрашнюю победу, – напомнила София. – Если откажешься, Хортрэп, то поможешь тем самым Вороненой Цепи.
– Чушь собачья, – заявил колдун. – Сохранить свою жизнь и разум, обеими ногами оставаясь на Звезде, – вот все, чем я могу помочь делу. Цеписты только обрадуются, если я войду во Врата и там останусь, но я не собираюсь потакать их желаниям… или желаниям твоего демона. Не сомневаюсь, что ему по силам провести тебя целой и невредимой, так что не пытайся свалить всю вину на меня. Иди или оставайся, но это твой выбор, а я умываю руки.
