– Ммм… – глубокомысленно промычал Диг и после долгой паузы поинтересовался: – Сколько предлагают? Мне нужны новые сапоги.
– Ложись-ка ты спать, Диг, – посоветовала Пурна.
Она до сих пор не оправилась от испуга, а еще очень устала и вообще была немного не в себе после всех испытаний. Но рядом был паша Дигглби, и это немного успокаивало. С рассветом они отправятся на поиски пропавших друзей, и самые страшные чудища Звезды не смогут их остановить. Во всяком случае, не остановят надолго, хотя ей тоже нужны новые сапоги. Устраиваясь поудобней для ночной караульной службы, она помолилась Черной Старухе, одной из предков Марото, о возможности прожить достаточно, чтобы разыскать своего учителя и либо спасти, либо отомстить за его смерть, в зависимости от обстоятельств.
О чем еще может мечтать варвар?
Мрачный брел берегом темного болота, охотясь на затаившихся демонов. Солнце зашло, глаза приспособились к мраку, и теперь серебристые паразиты просвечивали сквозь сморщенную кожу носителей. Стараясь не заходить глубоко в воду, он добрался до четырех тварей – если и не уничтожил, то уж всяко отправил обратно в Изначальную Тьму. Кто знает, что происходит с демоном, покинувшим облюбованное им тело? Руки Мрачного до сих пор горели в тех местах, где за них ухватился первый мертвец, но варвар уже наловчился метать солнценож точно туда, где скрывался демон. К сожалению, враги быстро поняли, что он опасен; теперь они каким-то непонятным способом предупреждали друг друга, что от этого охотника лучше держаться подальше. Пока луна не поднялась над деревьями, ему не удалось приманить ни одной кучи хвороста, а поход вслепую к центру болота ничего не исправил бы. Гын Джу уже мертв.
Мрачный старался не давать волю ярости, как в тот день, когда убили дедушку, но получалось плохо. Вряд ли он огорчился бы сильнее, если бы это Чи Хён погибла в схватке с болотными демонами… Но Гын Джу не просто погиб, он пожертвовал собой, чтобы Мрачный и остальные спаслись. Мрачный всегда мечтал о подобном подвиге, но каждый раз, когда появлялась возможность его совершить, упускал ее, находя более простой выход, выбирая не борьбу, а бегство. Спокойная жизнь в глуши приучила его избегать поединков, а не побеждать в них.
Мрачный разглядывал мрачную воду с копошащимися в ней демонами, и ему вспоминались Эмеритус и Безликая Госпожа. Наверное, его просто-напросто наказывают за неповиновение. Если бы он выполнил волю богини и сразился с Софией в лагере кобальтовых, беды не случилось бы и Гын Джу остался бы в живых… Как же Мрачному хотелось, чтобы перед ним появилась Безликая Госпожа, – тогда бы он высказал все, что о ней думает. По какому праву боги мучают невинных, забавляясь их жизнью и смертью? А может, на самом деле ловушку подстроил Хортрэп Хватальщик, или Добытчица, или они вместе? Разве не колдовское бревно и не чертов компас вывели путников прямо на это болото?
Вот только не запел ли Мрачный свою старую песнь? Они оказались здесь не из-за Безликой Госпожи или Кобальтовой Софии, не из-за компаса Хортрэпа или бревна ведьмы из племени Шакала и даже не из-за дядюшки Трусливого, самого удобного козла отпущения. В это гиблое место друзей привел Мрачный. И Гын Джу был вынужден верхом на Принцессе въехать в толпу мертвецов, потому что Мрачный не сумел стать вожаком, который был так необходим отряду, не прислушался к собственным предчувствиям и не повернул назад, а фактически сам послал Гын Джу в западню. И вот теперь он бродит по грязному болоту, охотится на безмозглых демонов и винит далеких богов и колдунов в том, что произошло по его собственной глупости. Мрачный ослушался приказа Безликой Госпожи, и ничего страшного не случилось, но как только он начал командовать своими доверчивыми друзьями, дела тут же пошли хуже некуда.
«В жопу Марото!» – с этим странным, но радующим слух Мрачного кличем Пурна бросилась в бой с находящимися во власти демонов предками, но если говорить начистоту, кто на самом деле виноват в случившемся? Кто использовал свое влияние на Чи Хён, чтобы собрать этих людей? По чьей вине погиб самый умный, самый благородный человек из всех, кого Мрачный встречал в своей жизни? Из-за Марото? Нет.
– В жопу Мрачного! – крикнул варвар слишком неподвижному болоту, окруженному слишком тихим лесом, вспомнив, как смущенно опускал глаза Гын Джу, когда читал свою восхитительную поэму, вспомнив круглые, как лесной орех, глаза, которые Мрачный видел только под проклятой маской, заставлявшей мучительно гадать, какой формы рот и нос скрываются под ней.
Варвар мог принять достойную смерть вместе со своим другом, но вместо этого убеждает себя, что та сверкнувшая в воде черепаха или рыбина на самом деле маска Гын Джу. И выходит, он сделал то же самое, за что ненавидит своего дядю: сбежал, вместо того чтобы прийти на помощь.
– В жопу Мрачного! В жо-о-опу-у-у!
– Ну, если ты сам так решил, трудно будет тебя переубедить.
У Мрачного едва не подкосились ноги, когда из леса Призраков донесся голос покойника. Он обернулся – нет, это вовсе не призрак и не колдовство. А если бы и так, это уже не важно. Только что он шатался от страшной усталости, а теперь запрыгнул на высокий берег быстрее снежного льва, преследующего добычу.
Как только Мрачный добрался до кромки леса, Гын Джу отошел от ствола кипариса, на который до этого опирался спиной; в лунном свете сверкнули зубы. Он потерял свою маску, и Мрачный понял, что ошибся, считая Гын Джу просто симпатичным; теперь он разглядел гладкий подбородок и высокие скулы с ямочками у краев улыбающегося рта. Непорочный был чертовски красив, но не той красотой, какую Мрачный встречал у других мужчин, а если и встречал, то она не заставляла его сердце биться в груди, словно попавший в силки заяц.
– Ты… живой, – произнес Мрачный и тут же возненавидел себя, настолько глупо прозвучали его слова. Слушайте Простака Мрачного, Изрекающего Очевидные Истины Под Двурогой Луной! Но затем неловкость сменилась облегчением и еще каким-то трудноопределимым чувством, и он спросил: – И давно смотришь, как я брожу вдоль болота?
– Только что тебя разглядел, – ответил Гын Джу с почти таким же смущением в голосе, как у Мрачного. – Слышал плеск и ворчание, но пока ты не заорал в темноте, я понятия не имел, кто идет. Не был уверен, что ты выплыл из омута, думал, что тебя пришибла копытом Принцесса или что похуже случилось.
– А что вообще случилось? – спросил Мрачный. – То есть ты спас мне жизнь, и я ни на что не жалуюсь, но, черт возьми, что ты затеял тогда?
– Я не рассчитал глубину, – признался Гын Джу, и теплота, которую Мрачный услышал в его голосе, сменилась прохладцей. – Думал, проеду на Принцессе в обход и отвлеку этих тварей от вас. Но земля под ее копытами осыпалась, и вот…
– Ага. – Мрачный начал что-то понимать. – Постой… Значит, ты вообще не собирался убивать того, кто утащил меня под воду?
– Это была счастливая случайность. – Гын Джу взглянул на освещенное луной болото и содрогнулся. – Мне еще никогда в жизни не было так страшно. Я думал… был уверен, что мне конец, но это продолжалось и продолжалось, и я ничего не мог сделать. Как в ночном кошмаре, когда попадаешь куда-то и не можешь выйти. Время будто остановилось… Мне приходилось участвовать в сражениях, и очень жестоких – у Языка Жаворонка и в других, но это… это было ни на что не похоже. Когда я спрыгнул с Принцессы, мертвецы попытались меня схватить, но я погружался все глубже, а они сомкнулись надо мной, образовали сплошной потолок, и я понял, что погиб, я не сомневался, что… Бр-р-р!
