— Вижу, узнала.
Я кивнула.
— Ладно. Всё выясню через пять минут.
Егор всё выяснил, как и обещал, через пять минут, а через десять мы ехали к кладбищу Грин-Вуд.
Кроме вечернего платья, в моём гардеробе не оказалось ни одной чёрной вещи. Не имея сил и желания ходить по магазинам, я надела брюки и тёмно-коричневую водолазку. Купив шесть алых роз, мы вошли в ворота. Служащий помог отыскать свежую могилу. Мне казалось, что всё это происходит не со мной. В голове не укладывалось, что отца больше нет. И это свершившийся факт.
На крохотной лавочке спиной ко мне сидела женщина, закутанная в чёрное. Я нерешительно остановилась. Женщина повернула ко мне заплаканное лицо и встала. Маленькая, сгорбленная горем, совершенно седая. Она взглянула на меня припухшими глазами.
— Анна?
Я кивнула.
— А я Хеллен, жена твоего отца, точнее вдова. Вот и познакомились.
Она подошла ко мне и обняла. Вскоре мы уже рыдали, совершенно не стесняясь суровых мужчин, стоявших поодаль.
В кафе играла тихая музыка. Я пила чай, не чувствуя его вкуса.
— Я очень виновата перед тобой, девочка, хотя бы в том, что полюбила женатого мужчину, увела его из семьи. Но твой отец всегда помнил о тебе, он очень любил тебя и страдал.
— Так любил, что за двадцать лет ни разу не позвонил?
Хеллен всплеснула руками.
— Он пытался наладить отношения с тобой через твою мать, но она была категорически против. Тогда он открыл на тебя счёт в России и стал регулярно переводить деньги.
— Что? Я даже не слышала ни о каком счёте.
— Но это так. Почему мать тебе этого не сказала?
Я задумалась.
— По-моему, она что-то говорила. Но тогда её состояние было просто ужасно. В общем, она то появлялась в реальности, то уходила в прошлое, то вообще замолкала на несколько дней.
— О, прости. Раз так, мои юристы передадут тебе все реквизиты. Счёт на получателя. Достаточно будет предоставить твой российский паспорт. Если будут проблемы, я помогу.
— Мне уже не нужны деньги. Когда болела мама, было трудно материально. А теперь… теперь я работаю, сын учится. Как-то хватает.
— Как-то? — Хелен привстала со стула. — Как-то — это не жизнь. Игорь оставил тебе два миллиона долларов и квартиру в Нью-Йорке.
— Бред. Мне ничего не надо. Тем более я не собираюсь жить в Америке.
— Но твой сын! Подумай о нём.
Я задумалась. Могла ли я воспользоваться деньгами человека, которого презирала последние двадцать лет? С другой стороны, могла ли я лишать сына права на лучшую жизнь?
— Завещание огласят через шесть месяцев. Но у меня есть копия. Я могу перевести тебе эти деньги на счёт уже завтра, а квартира… живи в ней столько, сколько пожелаешь. А потом получишь все документы.
— Спасибо, Хеллен. Но меня всегда больше волновали человеческие отношения, а не товарно-денежные. Я не против, если всё это ты оставишь себе.
Женщина улыбнулась и положила сухенькую ручку на мою ладонь.
— Игорь позаботился обо мне. Что нужно старухе? Ведь я на десять лет старше твоего отца. Детей у нас нет. Свой бизнес муж продал перед смертью. Мой дом меня устраивает. Да, крупную сумму мы решили пустить на благотворительность, а остальное… Словом, если ты захочешь общаться, я буду только рада. Всегда мечтала иметь дочь и внука.
— Тогда я обязательно познакомлю вас с Ромкой.
— У тебя есть адвокат? Я хочу решить все вопросы как можно быстрее, мне ведь не восемнадцать. Мало ли что!
— Думаю, у мужа есть.
— А кто твой муж?
— Александр Мажаров.
Хеллен всплеснула руками.
— Алекс? Такой милый мальчик! Когда-то Игорь работал с ним. Думаю, твой отец был бы доволен выбором дочери. Что ж, мой помощник свяжется с ним незамедлительно.
Посидев в кафе ещё несколько минут, мы разъехались в разные стороны, пообещав друг другу обязательно созвониться.
Не успела я вернуться домой, как в дверях спальни возник муж. Он закрыл собой весь проём, внимательно наблюдая за тем, как я меняла водолазку на шёлковую блузу.
— Освободился?
— Нет. Всё бросил и примчался сюда. Не каждый день узнаёшь, что женился на миллионерше.
Я улыбнулась.
— Как быстро Егор успел настучать. А я думала обрадовать тебя лично, вечером.
— Егор? Нет. Мне позвонила Хеллен.
— Вот что значит отсутствие времени.
— Что ты имеешь в виду?
Я застегнула последнюю пуговицу.
— Если бы ты так не спешил и позволил своей службе безопасности порыть поглубже, они обязательно накопали бы то, чего я и сама не знала. И тогда вряд ли угрозами или шантажом ты принудил меня к этому браку.
— Угрозами? Ты о чём? Я же читал тебе стихи Пушкина. Разве забыла?
— Не забыла. Кажется, это было в дýше гостиницы «Континенталь», а потом ещё три дня в спальне.
Алекс подошёл вплотную и аккуратно принялся расстёгивать перламутровые пуговицы.
— И чем ты осталась недовольной? Тебе не понравились сами стихи или то, как я их читал?
Я быстро расстегнула рубашку мужа, боясь, что он опять разорвёт её пополам.
— Раньше я не понимала поэзии, но, кажется, ты привил мне любовь к этому виду литературы.
— Ты больше не боишься зверя?
Я изловчилась и провела языком по опасной татуировке.
— Он бывает агрессивным, но над этим мы уже работаем.
Муж застонал.
— Если бы я знал, что у тебя такой сексуальный язычок, я бы сделал наколку на другой части тела.
Уверенным движением я расстегнула кожаный пояс, молнию брюк и стянула их вместе с боксерами, освобождая возбуждённую плоть. Опустившись на колени, я стала медленно и осторожно водить по ней языком, не испытывая ни брезгливости, ни отвращения. Если бы раньше мне кто-то сказал, что подобные ласки будут не только приводить меня в восторг, но и заставлять трепетать от возбуждения, я бы долго смеялась. Но сейчас ощущение правильности происходившего поглотило меня целиком. Алекс взял меня за затылок, и я начала аккуратно двигаться навстречу.
— Если будет неприятно, останови меня.
Он вталкивался в меня всё глубже и глубже, тяжело дыша и постанывая. В какой-то момент мне показалось, что я задохнусь. Немного отстранившись, я плотнее сжала губы, провела рукой по внутренней стороне бедра от колена вверх. Муж вздрогнул и увеличил темп, ослабив напор.
— Так, милая, да, не бойся. Погладь меня.
Больно сжав в кулаке мои волосы, он вздрогнул, выгнулся мне навстречу и выплеснул в меня своё семя. Впервые я почувствовала вкус мужчины. Терпкий, солоноватый, удивительно приятный. Я провела языком по головке, собирая все капли горячей страсти.
