– Девочки…
Девочки помогли мне сесть. Потом Зее забрала бутылку и разлила кровь по пробиркам для центрифугирования. Моя кровь, к сожалению, не годилась для прямого переливания, поэтому приходилось изворачиваться. Посредством системы деревянных шкивов и просмолённых верёвок.
Чуть погодя Эрта притащила большую кружку горячего травяного настоя. Не знаю, был ли толк от этих трав, потому что даже бабка, которая травы понимала интуитивно и умела разговаривать с ними, вряд ли нашла бы общий язык с травами здешними. Они были не то чтобы незнакомыми – они были неправильными. Та же кроводолька – мне бы её попить сейчас – но вместо мясистых и мягких листьев у неё здесь листья плотные, твёрдые и даже резучие по краям; и как это на её полезности сказывается, мне неизвестно…
Ладно, прорвёмся.
Парни за стеной взялись за ворот, шкивы застучали и зашумели, карусель с пробирками закрутилась всё быстрее и быстрее – до визга. Пробирки были не настоящие – корпуса шприцев.
Крутить полчаса.
Я прошла к Дину. Он сегодня уже ненадолго приходил в сознание – и сейчас напоминал не беспамятного и лихорадочного, а просто очень уставшего и спящего. И страшно походил на Чаки. Только скулы немного другие. Бинт, сидящий рядом с ним, показал мне жестом: всё нормально. Но я всё равно проверила отсос дренажа – да, какая-то жидкость поступает, но немного, – и баночку под катетером. Моча идёт, тёмная, конечно, но идёт.
Хорошо.
Бабушка, продолжай шептать…
Между тем, оказывается, настал вечер. Я это поняла, потому что услышала, как кто-то зажигает фонарь над дверью.
Это был Лимон.
Я встала рядом, подперев стену. Он молча протянул мне портсигар. Я взяла самодельную сигарету, он щёлкнул зажигалкой, я прикурила.
– Лучше не спрашивай, – сказала я.
– Понимаю, – сказал он.
– Слушай, – сказала я, – а что дальше?
– Когда? – он сделал вид, что не понял. А может, и правда не понял.
– Вообще. Ведь невозможно прожить здесь всю жизнь…
Он помолчал.
– Всякие были планы… ну… всякие, в общем. Группы были отправлены… в разные места.
– Никто не вернулся, – сказала я.
– Никто, – сказал он.
– Вот я и спрашиваю: какие планы?
Теперь он молчал ещё дольше.
– Если бы объявили амнистию, я бы отправил всех… сдаваться…
– Не объявят, – сказала я.
– Дорога, в сущности, одна, – сказал Лимон. – В Пандею. Но вот – никто не вернулся… Две группы туда ушли.
– Может… – начала я, но он уверенно перебил:
– Нет. Не может. Ладно. Всё равно туда пойдём. Другого пути нет. Если… значит, не судьба. Но теперь только весной, понятно…
– Весной, – повторила я.
– Тётя Нолу, – сказал Лимон, – ты не волнуйся. Шило тебя проводит, дорогу покажет – в лучшем виде. А тебе что? Похитили, куда-то завели, выхода ты не знаешь…
– А что это вообще такое? – я догорающей сигаретой описала полукруг. – Это вообще где?
– Никто не понимает, – сказал он. – Это место показал один бывший старатель. Но он ушёл ещё с первой группой разведчиков… Тут есть ещё несколько входов и выходов, можно попасть в другие места. Но точной карты нет, а соваться наугад… не хочется. Пока. Тонкость ещё в том, что вход – он вход и есть, обратно через эту же дыру не вернёшься. Я помню, мы когда-то Долиной и прочими ОО интересовались…
– ОО? – не поняла я.
– Области Отклонений. Ты «Собирателей брызг» разве не смотрела?
– Смотрела. Ничего не помню.
– Так это там и называ е лось: Области Отклонений. ОО сокращённо. Ну и мы с ребятами, пока ещё весь этот джакч не случился, интересовались… книжки какие-то находили, фильмы старые учебные, потом физик наш много интересного рассказывал… В общем, я думаю, что где-то совсем рядом находится ещё один Саракш, другой, и в него есть какой-то проход. Только этот проход не такая дыра, как туннель или шахта, а вот что-то вроде этого места, где что-то от нашего Саракша, что-то от того, другого… типа тамбура, вот. Не просто пространства сообщаются, а ещё и реальности смешиваются, накладываются…
Поль, подумала я. Не пришелец из будущего, а охотник, забредший к нам из соседнего Саракша. Так предположил доктор Мор, но нам больше нравились другие теории, и мы не прислушались… Да, всё объясняется тогда очень просто. И… я вдруг представила себе два шара, один размером с яблоко, а второй – с тыкву. Маленький – это наш Саракш, а большой – его. Тогда понятно, откуда там такое множество самых разных зверей – ведь, может быть, там разные континенты, и даже не все из них открыты? А если не с тыкву, а с аэростат? Я даже присвистнула…
– Что? – спросил Лимон.
– Ты Поля знал? – спросила я. – Который в «Горном озере»…
– Я его даже хоронил, – мрачно сказал Лимон.
– Да ты что? – сказала я. – А я его выхаживала, когда он только появился…
Лимон чему-то усмехнулся.
– А он точно умер? – спросила я.
– На части порвало. Собрали совсем немного. Руку, полголовы… А что?
– Я думаю, он был как раз из этого соседнего Саракша.
– Скорее всего, – сказал Лимон как о чём-то совсем обычном. Помолчал и добавил: – Я думаю, он у нас скрывался. А его всё равно выследили и нашли.
– Кто?
– Какие-то мутанты. Шестипалые. Небольшие такие человечки верхом на громадных обезьянах. Тоже шестипалых.
– Свистишь, – сказала я.
– Ага. Порох при мне эту парочку завалил – из пулемёта в упор. Пороха помнишь же? Всю ленту всадил. Да подожди…
Он шагнул за дверь и тут же появился вновь. В руках его был короткий меч в ножнах. Он сделал движение, как будто вынимает клинок из ножен, и мне на секунду показалось, что клинка-то и нету – оторвалась рукоять. Но потом на пустом пространстве сыграл блик, и тогда я поняла, что клинок прозрачен, как стекло.
– Что это? – спросила я.
– С этого шестипалого сняли, – сказал Лимон. – Штука страшная, рельс перерубает. А ещё она как-то умеет на людей воздействовать. Типа усилителя, что ли. Ты, когда её в руке держишь, можешь… как бы сказать… повелевать, что ли. И тебя слушаются. Сильнее, чем обычно. А врагов – в растерянность вгонять или даже в ужас. Но это надо, конечно, чтобы… ну… хотя бы пара орудий помогала. Просто с мечом на укрепление пойти – ничего не будет.
– Пробовали?
– Дину пробовал, да… Пришлось потом броневики с пулемётами подгонять. С пулемётами всё получилось… – он усмехнулся. – С пулемётами хорошо. Без пулемётов как-то не так.
– А как вы сюда попали? – спросила я.
