– Ты тоже лжешь. Ты очень, очень устала, – улыбнулся Габриль и продолжал, понизив голос: – Силой ты не уступаешь Ирине. Уже в восьмилетнем возрасте ты сумела разрушить чары могущественной и опытной мардушки, а последние девять лет не прошли для тебя даром.
– Вдруг я не знаю чего-то важного? Вдруг я ошибусь, Габриль?
С болью в голосе Лорелея добавила:
– Вдруг Ирина меня победит? Тогда некому будет защитить Рэйвенспир.
Про себя она подумала: и некому будет защитить Лео.
– Поэтому ты решила еще полтора года подождать с возмездием? Ведь не далее как в нынешнее лето ты разработала отличный план.
– В нашем случае полтора года – это вечность, – заявил Лео, спрыгнув с предпоследней ступени. – Мы могли бы хоть завтра нагрянуть в столицу и сказать: «Что, не ожидала, змея подколодная? А мы живы! Мы не умерли, зато ты сейчас умрешь!» И ты бы сразу превратила Ирину в плесень.
– А если я не сумею? Если сил или опыта не хватит?
Слова повисли в воздухе. Стало слышно, как Саша цедит клювом мышиный мозг.
Лео сел напротив сестры, встретил ее взгляд. Темные глаза, такие же как у Лорелеи, снова стали серьезными.
– Сумеешь. Тебя никогда ничто не останавливало, и сейчас ничто не остановит.
– Я хочу исключить все случайности. – Лорелея положила изумруд обратно на одеяло и дрожащими руками стала натягивать перчатки. – Я хочу быть уверена в победе.
– Кто же вступает в битву, будучи уверенным в победе? – произнес Габриль. – В битву вступают потому, что так нужно. Потому, что другого не дано. А теперь ложитесь спать. На рассвете мы отправимся в путь.
Глава 2
Заря едва занималась. Трое путников двигались на восток, к деревушке под названием Транке. Деревушка стояла неподалеку от тракта, ведшего к Фалькрейнским горам, откуда рукой подать до границы с Элдрой. Королевство Элдра охвачено войной с ограми; ходят слухи, что через Транке движутся толпы беженцев, чьи карманы трещат от драгоценностей, которые должны обеспечить хлеб и ночлег. Габриль надеялся наменять у беженцев всяких вещиц, не опоганенных чарами Ирины. Вещи нужны были для колдовских упражнений Лорелеи.
Все трое шли молча. Над ними было серое облачное небо, колкий холод предвещал снегопад, а то и метель. Принцесса содрогнулась всем телом, ступив на ту самую дорогу, по которой накануне проследовал фургон с провизией. Над головами путников нарезала круги Саша, сверкая белым оперением.
«Есть будешь?» Принцессе передался образ крошечного грызуна, таящегося в подлеске.
«Я даже не знаю, кто это».
«На вкус они все одинаковые».
«Только не для меня».
«Потому что их надо есть сырыми. Тогда они одинаковые. Попробуешь?»
Саша не сводила глаз с грызуна.
«Я не ем сырых мышей. – Лорелея поежилась. – И вообще, перестань слать мне образы кишок, костей и прочей мерзости, к которой я в жизни не притронусь».
«Может, твой брат голоден?»
Саша просто пошутила. Юмор самки кречета был подобен ледяному бризу.
Лорелея улыбнулась брату. Лео вскинул бровь и поймал взглядом Сашу.
– Вы опять против меня что-то замышляете, да, девочки?
– Саша хотела поделиться с тобой завтраком.
Лео побледнел.
– В прошлый раз она вывалила на меня теплые кроличьи кишки. Скажи своей птице, пускай сама свою добычу терзает. Я ей не сотрапезник.
«Лео не голоден. Посмотри, впереди солдат нет?»
«Нет. Всё спокойно».
Саша камнем ринулась вниз, и через долю секунды раздался жалобный писк ее законного завтрака.
Они шли дубовой рощей. По стволам столетних деревьев расползались пятна гнили. Нет, не солдаты являются истинным бичом Рэйвенспира. Если Ирина не прекратит поганить землю своими чарами, от королевства ничего не останется. И Лорелея, даже если отвоюет трон, будет править пустыней – зловонной, безлюдной, бесплодной.
Мысль о том, что встреча с Ириной случится гораздо раньше, чем Лорелея привыкла думать, повергла принцессу в трепет. Закрывая сознание от Сашиных соображений по поводу питательности грызуна, а также стараясь не слушать мысли Лео, Лорелея в тысячный раз искала в своем плане слабые места.
Шаг первый. Продолжать грабить фургоны. Шесть ограблений удались, но что будет дальше?
Шаг второй. Найти в каждой деревне надежного человека, поручить ему распределение провизии, прежде всего – самым нуждающимся. Этим занимается Габриль, а то еще, чего доброго, кто-нибудь из селян узнает Лорелею в лицо. Она ведь очень похожа на покойную королеву.
Шаг третий. Параллельно с ограблениями фургонов распустить слух, что принцесса жива и намерена вернуть трон. Пусть народ пораскинет мозгами, свяжет две новости и сделает выводы. Впрочем, Лорелея пока не придумала, кто и как будет распускать этот слух.
Зато придумал Лео. Лорелея со вздохом взглянула на брата. Опять, что ли, до конца дочитывать его светлые мысли?
– Ты прав, Лео, – сказала принцесса.
Габриль и принц обернулись к ней. Дорога петляла теперь меж сосен с пожелтевшими иглами, ноги оскальзывались на гнилой траве.
– Конечно! – с готовностью согласился Лео, однако уточнил: – А в чем я прав?
– Нам нужно как-то назваться. Название – или наши имена – народ будет передавать из уст в уста. Земля должна наполниться слухами о нас.
Лео сверкнул глазами.
– А я что говорю? Кстати, я совсем забыл про Габриля. Это несправедливо. Прости, Габриль. Как тебе такое название – Грозное Трио?
– Да как-то не очень, – поморщилась Лорелея.
– А Победоносное Трио?
– Не пойдет, – сказал Габриль.
– А если назваться Благородными Изгнанниками? Чистая правда, и количество не упомянуто.
– И думать забудь, – в один голос заявили Лорелея и Габриль.
Лео надулся.
– Тогда сами что-нибудь предложите. Критиковать каждый умеет. Вообще не понимаю, как я выжил с вами. У вас воображения ни на грош.
– Мы еще подумаем, Лео, – сказала Лорелея.
– А пока не мешало бы попрактиковать словесные обороты, принятые при дворе, – строго начал Габриль. – Без этого нельзя иметь дело ни с придворными, ни с иноземными правителями и посланниками.
– У меня с дворцовым этикетом порядок, – заявил Лео.
– А я вовсе не тебя имел в виду.
Габриль бросил многозначительный взгляд на Лорелею. Та только фыркнула.
– Этикет – это же так скучно. Вдобавок у меня есть и более важные дела.
– Важнее всего сейчас доказать знати, что ты способна править страной, налаживать новые связи с соседями и поддерживать старые. Что ты не опозоришь наш древний Рэйвенспир.
