Мартин ван Мейтенс. Мария-Терезия. XVIII в.
Она очень боялась революции, причем небезосновательно. Отсюда ее постоянная нерешительность. Например, не была отменена цеховая система. Средневековые цехи – это в начале Нового времени оковы для промышленности. А Мария-Терезия, вместо того чтобы запретить саму систему, лишь запретила создавать новые цехи.
В таком сложном образовании, как Священная Римская империя, более решительные меры если и были возможны, то с учетом особенностей каждой территории, что чрезвычайно сложно. И возможно, они вызвали бы такой же революционный взрыв, как во Франции в конце XVIII века. А Мария-Терезия ничего подобного не хотела.
В то же время она не была бездеятельна. При ней Австрия приняла участие в Семилетней войне 1756–1763 годов. Это был последний феодальный конфликт начала Нового времени. В основе его – колониальное соперничество между Англией и Францией. В Европе возникли две коалиции. Одну составляли Франция, Австрия, Россия, Швеция, Саксония. Другую – Англия, Пруссия и ряд северо-германских государств. Борьба шла и за новые колониальные владения, и за старые, составлявшие габсбургское наследство.
В этой войне каждый сражался за что-то свое. Например, русские войска, не раз продемонстрировавшие героизм и готовность к самопожертвованию, бились просто «за матушку Елизавету», которая скончалась в 1761 году, незадолго до окончания войны. И все, что Россия могла получить по итогам этой войны, новый император Петр III возвратил недавним противникам.
Что же касается австрийской армии, то она сражалась за Силезию. Эта область была раной на сердце Марии-Терезии. Но отвоевать ее так и не удалось.
Гораздо больше Австрия получила в 1772 году, когда вместе с Россией и Пруссией приняла участие в первом разделе Польши. Мария-Терезия, как всегда, вела себя очень по-женски. Она много говорила и писала о том, что раздел Польши – затея нехорошая, несправедливая, что она лично против такого решения. Как бы в слезах она приняла в этом участие. И получила очень хороший кусок территории, так называемую Галицию – богатые земли с центром в городе Львове.
Во внутренней политике Мария-Терезия уделяла большое внимание просвещению. При ней прошла первая перепись населения. В университетах было введено изучение естественных наук, написаны новые учебники. Проводилась университетская реформа, причем любимых Марией-Терезией иезуитов отстранили от руководства всеми университетами. Значит, императрица почувствовала, что их власть – это вчерашний день европейской культуры.
Трогательно наивной была организованная Марией-Терезией школьная реформа. В деревне вводилось обязательное обучение, конечно только для свободных, на протяжении одного-двух лет. А в городе – пятилетнее обучение.
Марию-Терезию ценили выдающиеся люди эпохи. Йозеф Гайдн в 1769 году посвятил ей симфонию, которую назвал ее именем, а симфонию «Королева» – ее дочери Марии-Антуанетте. А маленький Моцарт был замечен императрицей и, как говорят, сидел у нее на коленях.
Безусловно, напрашивается сопоставление австрийской ситуации второй половины XVIII века с российской. На престоле в обеих странах значительные женские фигуры – Мария-Терезия и Екатерина II. Между ними не было и не могло быть личной симпатии. Начать с того, что Екатерина, став женой наследника российского трона, приняла православие, а Мария-Терезия была фанатичной католичкой. Кроме того, Екатерина тянулась к французскому Просвещению, что было чуждо Марии-Терезии. Противоположным оказалось и их отношение к семейным ценностям. Но кроме всего этого, было, наверное, и чисто женское ревнивое чувство. Как в пушкинской сказке:
Свет мой, зеркальце! Скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
Такое женско-императорское соперничество за право быть главной монархиней Европы.
Правление Марии-Терезии сочетает в себе бесконечную полуфеодальную войну за габсбургское наследие с попытками усовершенствовать порядки внутри страны, но без радикальных преобразований, а также стихийное, как будто бессознательное просветительство. По оценкам историков, золотой век Австрии начался то ли при ней, то ли при ее сыне Иосифе II. Еще при жизни матери, с 1764 года, он официально стал ее соправителем. Это был мудрый шаг императрицы, которая нежно любила сына, при этом не позволяя ему реально влиять на государственные дела.
Последние годы Марии-Терезии были очень мрачными. Из своего былого глубокого и, наверное, искреннего траура по поводу кончины супруга она сотворила настоящий культ. Утратив былую подвижность, видимо из-за больных суставов, и в целом плохо себя чувствуя, она тем не менее продолжала жить на третьем этаже, куда перебралась с первого после смерти мужа. Долгими часами, все увеличивая время, она молилась в бывшей комнате Франца-Стефана, превращенной в капеллу.
Поскольку Мария-Терезия была уже не в силах спуститься и подняться по лестнице, для нее изготовили что-то вроде веревочного лифта, на котором ее опускали и поднимали. Рассказывают, что однажды «лифт» повредился и императрицу с затруднениями вели вниз с третьего этажа. И тогда она воскликнула: «Он не отпускает меня! Он не хочет меня отпускать! Ничего, я скоро сюда приду». Она всегда была склонна к театральности.
Мария-Терезия скончалась в Вене в 1780 году. Она, как и обещала, воссоединилась с мужем: они погребены в общем саркофаге.
Ей пришлось пережить нескольких своих детей.
Неизвестный художник. Портрет Марии-Терезии в трауре. XVIII в.
Надеялась на счастье Марии-Антуанетты, так «удачно» выданной замуж за наследника самой «престижной» в Европе французской короны. Мария-Терезия не дожила до страшной развязки судьбы своей дочери, жизнь которой прервала революционная гильотина через тринадцать лет после смерти императрицы.
Две дочери императрицы стали аббатисами, два сына, Иосиф и Леопольд, – императорами. Показательно, что после смерти своей очень осторожной матери Иосиф II начал в Австрии и в других габсбургских землях радикальные реформы.
Мартин ван Мейтенс. Император Франц I Стефан. 1745 г.
Такова была одна из самых знаменитых женских судеб XVIII столетия.
Императрица Цы Си. Конец Старого Китая
Императрица Цы Си находилась у власти невероятно долго: с 1861 по 1908 год. На время ее правления пришелся колоссальный исторический перелом. С нее, в сущности, начинается Новый Китай, хотя сама она была страстной противницей любых инноваций. Она ненавидела все иностранное и называла представителей европейской цивилизации «западными варварами». И все-таки именно она была вынуждена открыть двери западноевропейскому технологичному ХХ веку. Цы Си создала собственный образ – образ «матери своего народа». При этом она была беспощадно жестока и безмерно любила власть. Поэтому ей очень подходит еще одно имя – Екатерина Медичи Востока. Вероятно, не все приписываемые ей злодеяния она действительно совершила. Но молва никогда не бывает случайной…
