— Но что о ней люди подумают?! — возмутилась Кисина мама.
— А кого это волнует? — в голос удивились все пятеро.
Женщина развела руками и сказала с улыбкой:
— Да, вас это действительно не волнует.
Она была хорошей и в общем-то понимающей матерью, но хотела видеть в дочери продолжение себя, а Юля ее разочаровывала, оставаясь папиной дочкой. Всех нас Юлина мать принимала как родных, и, думаю, дело тут было не в том, что я дважды спас жизнь ее мужу.
— Воробей, ты что-то бледный, — сказал Юля. — Ты в норме?
— Душно, — пожаловался я, чувствуя, как раскаленные гвозди боли проникают в мозг.
Попытавшись встать и подойти к окошку, я не смог даже подняться.
— Малыш!
Ван, тебя за ногу и об пень, я не малыш! Не малыш!..
…Ван подхватил потерявшего сознание Ирдеса, не позволив ему упасть.
— Малыш! Ирдес! Вот проклятье…
— Давай его в комнату, Ван! — Юля вскочила со стула и открыла перед эльфом двери.
Эльф вынес брата с кухни, положил на диван в комнате, сел рядом.
— «Скорую» вызвать? — засуетилась Юлина мама.
— Нет, — отрицательно качнул золотоволосой головой эльф. — Лучше полотенце на лоб и холодной воды.
Маргарита Павловна побежала на кухню, за ней рванули помогать близнецы, а Юля села рядом с эльфом, заглянула ему в глаза.
— Ван…
— Опять я его не сберег, — с болью сказал светлый, нащупывая на лбу Ирдеса венец и снимая его.
— Ты же не виноват, — погладила его по руке подруга.
— Виноват. Виноват, Киса!
Юля видела, что Вана грызет тяжелейшее чувство вины. Его ярко-синие глаза потемнели. Юля пять лет знала его и не первый раз видела таким. Почему-то Ван считал себя обязанным любой ценой оберегать своего темного напарника и брата. Но в чем на самом деле себя так беспощадно винил эльф, она не знала, а он не рассказывал.
Маргарита Павловна принесла воду и полотенце, а двойняшки все аккуратно расставили на табуретке рядом с диваном.
— Жить будет? — хором поинтересовались близнецы.
— Был бы человеком, уже лежал бы в реанимации, — ответил эльф, убирая ладонь со лба Крылатого. — И не факт, что выжил бы. А так к вечеру встанет. Еще и прыгать всю ночь будет. Неуемный…
— Переживаешь? — Юлина мать присела на краешек дивана.
— Он так сильно расшибся… — потерянно ответил светлый. — А я снова был слишком далеко. Потом опять наорал вместо того, чтобы сразу помочь. Я идиот, малыш прав…
Кончики пальцев эльфа-хранителя слегка светились, касаясь висков Крылатого. Близнецы переглянулись и увели Юлю с матерью обратно на кухню.
Через полчаса Ирдес открыл глаза и встретился взглядом с братом.
— Может, домой? — без предисловий предложил эльф.
Ирдес так умоляюще поглядел на светлого, что тот не выдержал и сдался:
— Ну, хорошо, хорошо. Но до вечера будешь спать.
Ирдес с готовностью кивнул и тут же скривился от боли.
— Ван, вылечи меня, — тихо попросил Крылатый. — Ты же можешь.
— У тебя гематома, — так же тихо сказал эльф. — Я ее локализовал и обезвредил, но болеть будет еще недели две.
Ирдес ничего не сказал, только вздохнул и отвел взгляд. Эльф закусил губу. Он знал, из-за чего, точнее, из-за кого брат так старался казаться всесильным и беззаботным. Но не нравилась Вану эта рыжая, не нравилась и все! И дело не только в том, что он в принципе не любил рыжих, просто было в этой девушке что-то настораживающее. Но… это ведь не его выбор.
— Ладно, — сказал эльф, и брат вскинул на него взгляд сразу засиявших фиолетовых, как цветы ириса, глаз. — Только это будет больно.
— Больнее, чем крыло? — улыбнулся мальчишка.
— Примерно так же. И менять ипостась ты неделю не сможешь.
— Я и так не могу ее пока менять, — ответил темный. — После того как я сдержал процесс трансформации, пришлось эту способность полностью заблокировать.
— Ладно, — повторил эльф и позвал громче: — Киса!
— Очнулся, — обрадовалась Рысь, увидев Ирдеса.
— Почти, — кивнул Ван. — Солнце мое, принеси что-нибудь зажать в зубах, чтобы он себе язык не прикусил.
Юля исчезла, а вошедшие в комнату близнецы по указанию эльфа помогли слабому еще Ирдесу перелечь с дивана на пол, положили под голову подушку. За неимением лучшего Рысь принесла распакованный брикет свернутого бинта, который темному и пришлось зажать в зубах.
— Может, все же вызвать «скорую»? — предложила суетившаяся рядом Юлина мать.
— Нет, — мотнул головой светлый. — Шаманы в белых халатах тут не помогут. Двойняшки, держите ему руки-ноги. Юля, держи голову. Потерпи, малыш.
В последний момент в глазах Ирдеса мелькнул страх, но когда ладони эльфа легли на его виски, он зажмурился и сжал зубы. К его чести, терпел он долго. Пока пытка не стала невыносимой.
…Эльф сидел за столом, уронив на руки голову, и уже давненько не реагировал на внешние раздражители. Его душа все еще беззвучно кричала от боли, причиненной младшему брату.
— Как ты? — Юля положила руку на плечо друга.
— Устал, — сказал он, не поднимая головы.
— Кофе сварить? — спросила девушка.
— Не откажусь, — ответил эльф.
…Ирдес появился в дверях облюбованной друзьями кухни, оглядел свою команду. Юлина мать под вечер испекла в духовке невообразимо вкусные булочки, и компания уплетала их, запивая кофе и чаем.
— Воробей, — улыбнулась Юля, заметившая друга первой.
— Крылатый! — Близнецы тут же вскочили, втащили темного на кухню. — Как ты?!
— Есть хочу, — ответил Ирдес.
Он снова принял бодрый и сияющий вид. При взгляде на этого очаровательного мальчишку невольно хотелось улыбнуться и потрепать его темную шевелюру.
Мы стояли у клуба всего минуты две, а близняшки уже вовсю ворчали насчет непунктуальности некоторых пиратов и их рыжих сестер. Я отмахивался от их ехидных замечаний о моем вкусе, точнее, безвкусии в выборе девушек.
После той страшной пытки, по ошибке названной исцелением, я проспал часов пять, и, когда проснулся, голова уже почти не болела. Ван предупредил, что у него просто сил не хватило вылечить меня полностью, но, по-моему, он все сделал на «отлично». Во всяком случае, я был жив, твердо стоял на ногах и собирался веселиться всю ночь.
Когда из подъехавшего джипа вылез Морган, я его просто не узнал. Глава гильдии Вольных… в белом. Даже туфли белые. У самого черного пирата «Межвременья». Не смешите мои замшевые сапоги, они же новые!
