— Юноша! — шагнул ко мне доктор. — Вам ни в коем случае нельзя вставать и ходить!
Дико взглянув на него, я сделал пару шагов к окну, стараясь уйти от осторожно приближавшейся… этой… Джоан!
— Не подходи ко мне, рыжая тварь! — выдавил сквозь зубы.
Каждое движение требовало невероятных усилий. Просто стоять было невыносимо тяжело. Только злость и страх заставляли держаться на ногах. Эти твари смотрели на меня с искренним сочувствием и всепрощающим пониманием! Зашла Майя, и я сделал еще два отчаянных шага вдоль стены к окошку.
Что-то сдавило голову тисками, ломая мою волю.
— Нет! — зарычал я. — Лучше смерть!..
«Не сопротивляйся, дорогой», — посоветовал нежный девичий голосок в моей голове. Но я только забрыкался еще сильнее, чувствуя, как по подбородку стекает кровь из прокушенной губы. Иногда клыки — это очень неудобно и весьма болезненно. Майя подошла поближе, положила свою маленькую ладошку на мой лоб и ласково сказала:
— Все хорошо…
А я взглянул на человеческого врача с таким отчаянием, что он невольно вздрогнул. В следующий миг дикая боль взорвала голову, и я упал. Все слыша и видя сквозь полуприкрытые веки, не мог пошевелить даже пальцем.
Морган уложил меня обратно на кровать. Убью гада! Разорву!
— Спасибо, доктор, — послышался голос рыжей стервы. — Вы не беспокойтесь так, — этот медовый голосок так и сочился вселенской печалью и терпимостью, — у моего младшего сына бывают припадки. Он у меня, к сожалению, не совсем адекватный… ударился головой в детстве, еле спасли… и вот с тех пор…
Ах, головой ударился?! Не совсем адекватный?! Да ты даже не представляешь, насколько я могу быть неадекватный! Я тебе это скоро продемонстрирую, гадина!
— Ну, спасибо вам, дальше мы сами о нем позаботимся. И извините за беспокойство.
— Ну что вы, миледи. Обращайтесь в любое время, я всегда к вашим услугам.
— Ах, ну что вы, доктор! Мы ведь ненадолго здесь, скоро уезжаем домой…
— Но, пока вы здесь, я к вашим услугам, миледи.
Хлопнула дверь, врач ушел. Руку на отсечение даю, что он поверил не мне, а этой змее-гипнотизерше.
— Он слишком силен для меня! — услышал я голосок Майи минуты через три. — Я едва справилась.
— Главное, не покалечь, — ответила ей мать. — Он необходим нам живым и в сознании.
— Тогда вколи ему еще успокоительного, мама, пусть поспит! Я его едва держу, у меня голова сейчас лопнет!
Болезненный укол в шею, знакомый до отвращения пшик пневмошприца, золотисто-зеленоватые лужи перед глазами, тошнота, подкатившая к горлу. «Мерзкая тварь!» — громко, чтобы причинить как можно больше боли ментальному магу, коим оказалась Майя, подумал я, прежде чем скользнуть в уже поднадоевшую отключку.
…Ван летел над морем, и в глазах его две картинки накладывались одна на другую. Баржа не приставала к Авалону, но на середине пути ее след пересек след катера, который в течение недолгого времени плыл рядом, а потом направился в другую сторону. В сторону Авалона.
Оказавшись на острове, Апокалипсис, не забыв накинуть полог невидимости, начал методично обыскивать все попадающиеся на пути жилища, начиная от миниатюрных замков с резными башенками и заканчивая последним сараем…
С каждым разом пробуждение становится все тяжелее. Мало того что всего колотит от холода, сил меньше, чем у новорожденного котенка, тошнота сводит болью пустой желудок, так еще и прикован к холодному камню! И любимая рубашка исчезла. У-у-у, холодно…
Цепи из этого… алтаря (великое Небо!) выдвигались так же, как из стены в том каменном мешке. В изголовье алтаря имелась здоровенная плита формы неправильного ромба, со странным спиралевидным знаком. В распахнутое в полстены и большую часть потолка окно (хорошее окошко!) светила полная луна. Кое-как сев на полу рядом с моим будущим смертным ложем, я с удивлением обнаружил рядом свои сапоги и тут же натянул их на замерзшие ноги. Встать не представлялось возможным, даже на четвереньках передвигаться — и то сложно. И цепи коротковаты, не поползаешь особо. Гадко, холодно, мерзко и предстоит смерть в муках. Ничего так положеньице!
Если есть демон, значит, имел место разрыв. Интересно, а где были Призраки?! Где были Призраки… Небо!!! Да это же я его и упустил! Тогда мимо моих ног что-то скользнуло прежде, чем был запечатан разрыв! Скорее всего, это был не сам демон, а его вестник, но если есть вестник, значит, с помощью десяти-пятнадцати жертвоприношений можно полностью вытянуть демона в мир. А если вестник был еще и не первый… О-хо-хо, я не только негодный наследник, недоделанный рыцарь, но еще и хреновый Призрак! По заслугам получаю…
Дрожа рядом с алтарем на каменном полу, я начал напевать старую балладу темных о пьяном рыцаре преклонных лет и отряде стражников, вознамерившихся задержать раздебоширившегося старика. Когда я пел ее под гитару в кругу друзей, они ржали так, что к концу песенки Киса уже рыдала от хохота и просила меня заткнуться.
С песней жил, с песней и умираю, хотя хочется не петь, а скулить. Мамочка, забери меня домой…
Когда в зал вступили фигуры в черных мантиях и капюшонах, я, чтобы не замерзнуть окончательно, как мог в голос пел неофициальный гимн темных. Песня всегда помогала мне справиться с болью, холодом, страхом и особенно с тошнотой, которая доводила уже до умопомрачения. Официальный гимн наизусть знают не все имперцы, но этот, написанный менестрелем-человеком не так уж давно, за год облетел империю и так прославился, что теперь его даже ребенок споет.
Плечом к плечу, мы держим строй,
Отринув старые каноны,
Пройдем сметающей волной
Во славу трех своих драконов!
[4]
Три императора — три Дракона. Мама — алый дракон, папа — черный дракон. А дядя Дарий… Его чешуя в блеске солнца отливает иссиня-черными бликами.
Темные фигуры в балахонах обступили меня, кто-то зажег три факела вокруг алтаря. Небо, это просто кошмарный сон! Или дешевый американский ужастик. Только слюнявого монстра не хватает, но скоро и он появится. Пусть не слюнявый, зато мерзкий и монстр.
Я пел, пока мои цепи втягивались в алтарь, пел назло этим ушибленным, монотонно и нудно завывавшим какую-то гадостную то ли молитву, то ли еще что.
Закончить гимн я не смог, мне вдруг стало так паршиво, что оставалось только сжать зубы, чтобы не выдать себя жалким стоном.
А эти… людишки окружили меня тройным кольцом. Трое достали кривые кинжалы (жалкая пародия на мой фламберг!) и встали у самого алтаря. О Небо, как же мне плохо…
— Даже у жертвы может быть последнее желание… — прошелестел из-под капюшона голос. — Будет ли оно у нашей жертвы?..
