Мой ветер, на заре проснись,
В вечность легла дорога.
Я с тобой ступлю по грани хрупкой кромки.
Чтобы новые звезды зажглись,
Для тебя, моего бога…
Твой путь будет ясен в тумана дымке!
Пальцы саднило. Вокруг была такая тишина, что пришлось открыть глаза, чтобы убедиться, что люди еще здесь. Что-то они на меня как-то не так смотрят. Быстро оглядев себя, я убедился, что даже не собирался трансформироваться. Вот только темный блеск на грифе… Поднеся к лицу левую руку, с удивлением растер меж пальцев кровь. Давненько уже не стесывал пальцы так сильно. Странно. Только я собрался попросить у подруги пластырь, как меня скрутило дикой болью!..
— Ха-а-а… — Я захрипел, схватившись за горло.
О Небо!.. Что это?! А-а, не могу говорить… и дышать тоже… больно!.. Вдохнуть невозможно… да что же это, демоны дери?!? Б-больно…
«Кости опять сломались… шесть или семь на этот раз… боль… растворить их, преобразовать… крыло-рука почти оторвано».
«Сейчас… потерпи, мне тоже больно… я помогу».
«Куда ты, эльфенок… не нужно тебе было бежать за мной. Нас бы не сплавило».
«Помолчи, бог. Ты отвлекаешь меня».
«Хорошо… Хорош бог — потащил за собой детей в засаду. Это мои враги и мои проблемы. Ты не сможешь, ребенок, сражаться рядом со мной со всеми врагами — их слишком много. Был бы один — можно было бы рискнуть вырваться, но… не могу рисковать. Не спровоцировать бы прорыв Инферно. Разберусь я с тобой, поганый демон, ты еще пожалеешь, что загнал меня в ловушку. Опять эти куски Хаоса пробуют меня на зуб… Не-е-ет, только не снова!.. Бездна, как больно!.. Не расслабляться! Защитить эльфенка и маленького оборотня!.. Мм… опять глаз лопнул, Бездна великая… Не отдам! Демоны Хаоса, Данька! Назад!!!»
«Утихни, Ветер! Маньяк знает, что делает! Небо!!! Как ты это выдерживаешь один?! Ну-ка, не отгораживайся больше… я помогу… если… Небо великое!.. Ох-х…»
«Не пытайся, эльфенок…»
«Заткнись! Мы оба здесь, ты не будешь оберегать меня сверх меры… Я сам хранитель!»
«Гонору-то сколько… До сердца добрались, твари… сейчас сжуют…»
«Я тебе умру! Выжечь!!!»
«…теплом в ледяной метели… смешной ты, Ван-эльфенок. Но твари разбежались, когда золото сетью оплело то, что от меня осталось. Все силы выложил. Отдохни, малыш, дальше сам справлюсь. Что, опять жрете руку-крыло?! Да подавитесь, новая отрастет…»
Ветер!!!
«Не бойся… я бессмертен… не надо, малыш».
Это я заберу. Ты не оставил меня одного, как я могу поступить иначе?! Эту боль, всю, я забираю себе. Можешь злиться. Все это синее пламя… Взял… Небо!!!
«Спасибо, малыш…»
Да лучше бы я сразу умер!!!
Ледяной синий огонь выжигал меня изнутри, вырываясь из-под кожи, я вспыхнул весь, я горел, и этот огонь был виден синим сиянием! Только дарил не жар, а холод… Почему же я до сих пор живой?! Сработали бы внутренние предохранители, пока не наступил болевой шок…
Через вечность, когда боль стала утихать, я обнаружил, что все еще стою на одном колене, крепко сжимая в руках стальной гриф. Синий огонь догорал последними языками в собственных глазах, стекал по лицу и растворялся холодом. Попытавшись подняться, упал. Гриф выскользнул из рук.
«Спасибо, братишка… за мной должок».
И ты туда же, Ван…
— Какой… к демонам… должок, мы же… братья… — ответил я по инерции вслух и тут же пожалел о содеянном.
Но я тебе это припомню! Дома!
«Договорились…»
Дальнейшие эпитеты оказались неудобопроизносимы. Кто-то склонился ко мне, и я увидел полные дикого ужаса глаза Маньячки. А потом — свою гитару. Надломленный в двух местах гриф, оборванные струны, вмятины…
Одним каким-то безумным прыжком я оказался рядом с ней, коснулся осторожно, бережно поднял.
— Что же… как же так…
Сколько лет со мной эта гитара? Отец подарил мне ее на пятилетие. Каждый подарок отца — это единственный в своем роде, уникальный артефакт. Сначала просто игрушка, потом верная спутница и уже с давних времен неотъемлемая часть меня самого. Живая. А ведь она была далеко не хрупкой, стальной гриф сломать не так-то просто. И сейчас я слышал ее живой, звенящий стон боли. Боль и агония части моей собственной души, умирающей на моих руках. Что же я наделал?!..
Наоми принесла уже третью кружку какого-то горячего и градусного напитка. В этот раз содержание алкоголя увеличилось настолько, что я его почувствовал довольно отчетливо. Если она рассчитывала, что от этого мне станет легче, то расчеты эти были неверны.
— Как я это сделал? — глухо спросил я у Маньячки, скрепляя гриф шурупом у основания. Говорить было больно, но уже не настолько, как вначале.
— Никак, Ирдес. — Маня села рядом. — Она просто ломалась сама собой, ты ничего не делал. Тебе становилось хуже, и на ней появлялась новая вмятина или трещина.
Что?! Отец мой император, что же ты такое создал на самом деле?! Не оттого ли каждый раз мне становилось легче, когда держал ее в руках, что она забирала мою боль себе?! И это я ее искалечил. Потому что не убрал вовремя.
Гитара испарилась из моих рук. Я сделал все, что мог, стараясь ее починить, для большего ремонта нужно что-то посущественней, чем отвертка.
Надо что-то делать. Время плыть по течению прошло. Там подыхают мой бог, брат и друг, и, чтобы это прекратилось, я пойду на все.
— Маня, попроси компас и карту, — сказал я.
Карту мы расстелили на столе прямо в кают-компании. Зажмурившись, я поймал едва ощутимую нить направления, высчитал вектор по компасу.
— Вот сюда… — Палец заскользил по бумаге и затормозил на крохотной точке среди океана. Остров рядом с Японией. Территориально должен принадлежать этой стране. — Это что?
Наоми четко произнесла:
— Хасима. — Взглянув на меня, удивленно подняла брови и повторила: — Хасима?! — После моего кивка перевела взгляд на Маньячку и что-то быстро защебетала.
— Она говорит, что Хашима запрещена к посещению как слишком опасная зона, и спрашивает, уверены ли мы, что нам туда, — перевела Маня, слегка исказив название острова.
— Скажи, что мы экстремалы-паркурщики и наша группа направлялась именно туда, — ответил я.
Подруга взглянула на меня с некоторой неуверенностью.
— Ирдес, они ведь захотят удостовериться, что будет еще один катер и что нас заберут.
Это было нежелательно. Меньше всего хочется вмешивать людей.
— Мань, вспомни, что заставило нас отправиться в путь. Скоро это повторится, силы наших братьев не бесконечны и сопротивляться просто не достанет воли. Придумай что-нибудь. Отговорись. Соври, в конце концов. Этих людей не должно быть даже в пределах видимости острова. Мы не имеем права распоряжаться их жизнями.
