– Вы имели наглость угрожать моей семье, барон, – раздраженно сказал Люк, – поэтому я легко могу прикопать вас здесь и буду в своем праве.
– А вы, – не выдержал блакориец, – угрожаете государству. Поэтому в землю пойдем почти одновременно, герцог.
– Так, – его светлость устало покивал. – Не могли бы вы наконец-то объяснить, в чем меня обвиняете? Ну, не стесняйтесь, барон. Считайте это своим звездным часом.
Блакориец молчал.
– Все равно ведь узнаю, – напомнил Дармоншир. – Смысл запираться?
– Есть офицерская честь, – с ненавистью плюнул барон, – вам не понять. Зовите вашего менталиста, и закончим на этом.
– О, – протянул Люк, – так это вы меня как честный офицер избивали связанного и кровь пускали? Это вы меня как дворянин пытались пристрелить во время карточной игры?
– Не собираюсь оправдываться, – процедил Дьерштелохт, – жаль, что промахнулся.
– Я тоже удивился, – согласился его светлость с усмешкой.
– Может, ему пальцы поломать? – деловито предложил слушающий разговор безопасник. Барон сжал кулаки.
– Леймин, – укоризненно попенял ему Люк, – мы же не честные офицеры форштадтской гвардии. Я бы с удовольствием разбил господину офицеру рожу, но в равном бою; к бессмысленному насилию никогда не тяготел.
– За ваши преступления вы заслуживаете смерти без суда, – не стерпел насмешки блакориец. – И больше вы от меня ни слова не услышите, Дармоншир, – и барон закрыл глаза.
– Вы что, идиот? – с изумлением поинтересовался Люк. – Какие преступления? Я периодически общаюсь с его величеством Луциусом, и он легко может прочитать меня до детских воспоминаний. Будь я в чем-то виновен – давно бы уже месил грязь на рудниках.
Воцарилась тишина. Барон нахмурился – было видно, что он напряженно думает. Затем открыл глаза.
– У вас стоит блок, – произнес он неуверенно. – Его величество доверяет вам и не стал бы вас читать.
Люк с усмешкой смотрел на него. Какой блок против потомка Белого? Какое доверие у хитрого лиса Инландера?
– Твою мать, – блакориец попытался почесать висок, но со скованными руками это далось нелегко.
– Звать менталиста? – небрежно поинтересовался Дармоншир.
– Не нужно, – буркнул барон. – Я подохну, если в голове попытаются поковыряться. И сказать вам тоже ничего не могу. Кроме одного: я ошибался. И не понимаю, как, откуда взялась уверенность в том, что… вы виноваты…
Последние слова он выговорил уже с усилием.
– Ну, раз мы всё выяснили, – Люк моргнул, чтобы прийти в себя: мышцы то ли от потери крови, то ли от усталости превращались в кисель, в глазах пульсировали тени, и стены камеры вдруг медленно пошли кру́гом, – то давайте проясним некоторые моменты. Не сможете отвечать – молчите, барон. И… я все же приглашу менталиста. Дабы быть уверенным, что вы мне не врете.
Дьерштелохт поморщился, но кивнул. Люк тряхнул головой, потянулся к пачке сигарет, но не обнаружил ее и выругался. Больше всего хотелось сейчас упасть и закрыть глаза. Но допрос, нужен допрос. Из молчания тоже можно извлечь информацию.
– Когда вам стало известно о якобы совершенных мной преступлениях? – Дармоншир говорил, слишком четко выговаривая слова, и сам понимал это. Но казалось, чуть расслабится – и язык начнет заплетаться.
Молчание.
– Вы организовали публикацию в «Сплетнике» после Серебряного бала?
– Нет.
– А кто?
Тишина.
– Вы служите ее величеству на добровольном основании или по магдоговору?
Молчание.
– Как часто вы встречались с его величеством Луциусом?
– Крайне редко в начале службы.
– А ваш брат?
Мрачный и потерянный взгляд из-под черных бровей.
– Мы с братом не в том ранге, чтобы часто общаться с королем. Во дворце есть инляндский начальник охраны. Нас же немного, и мы подчиняемся только ее величеству Магдалене.
– Имеете ли вы отношение к ведомству Розенфорда?
– Я – нет.
– А ваш брат?
– Он не числится подчиненным лорда Розенфорда, герцог.
– Имеет ли он доступ к камерам наблюдения, к результатам расследований?
– Не думаю.
– По каким вопросам вы так часто ездите в Л-ла-нт… черт… Лаунвайт?
– Это личный вопрос, герцог, связанный с князем, и, клянусь, не имеет никакой ценности для вас, – хмуро ответил Альфред.
– Случалось ли вам убивать?
– Да, – процедил барон и сжал кулаки.
– Что вы хотели узнать от меня? Когда так пристрастно спрашивали? – даже хватило сил на иронию.
– Я говорил. Мне нужна была цель вашего визита, герцог.
– Вы посчитали, что я хочу навредить князю?
– Да.
– Почему не убрали меня сразу?
– Нужно было узнать, что вы уже успели сделать. Если понадобится – остановить нанятых вами убийц. Я… заколебался. Видел, что вы поддаетесь принцу, а если бы желали убить, то ничего проще бы не было, чем выстрелить в него после проигрыша.
– Но все же решили, что я виновен, – с насмешкой сказал Люк.
– Да. Что вы отводите от себя подозрения.
– А смысл? – медленно поинтересовался Люк. Перед глазами темнело, язык становился непослушным. – Зачем мне уб-б-бивать его?
Барон пожал плечами.
– Когда вы возьмете в жены Ангелину Рудлог, станете сильнее. И как минимум войдете в сотню претендентов. А то и в пятьдесят первых.
– Почему вы можете это рассказать? – вмешался Леймин, с тревогой глядя на хозяина.
– Нет запрета. Вы слишком быстро действовали.
– Если бы была возможность… – поинтересовался Люк, пытаясь сфокусировать взгляд и остановить тошноту – стены уже вращались с угрожающей скоростью, – вы бы рассказали то, что сейчас приходится скрывать?
Дьерштелохт долго смотрел перед собой.
– Я сын своей страны, герцог, – сказал он наконец. – Есть вещи, о которых нужно молчать.
Дармоншир кивнул, пытаясь собрать себя – не показывать же слабость. Встал, сосредоточившись на том, чтобы удержаться на ногах.
– Хорошо. Завтра… еще… пообщаемся, барон.
– Оустинс! – крикнул Леймин, взглянув на белого как мел герцога.
Открылась дверь камеры, заглянул один из бойцов.
– Проводите его светлость. Я здесь продолжу, с вашего позволения, лорд Дармоншир.
– Со мной все нормально, – возразил Люк. И правда: говорить стало чуть легче, хотя двигаться получалось плохо – он уже почти ослеп. С трудом сделал несколько шагов к двери. Обернулся. – Барон, вы побудете тут некоторое время. Надеюсь, не придется отбиваться от ваших сторонников.
