И, признаться честно, он наслаждался этим расследованием. Снова его потряхивало от азарта, и заскучавший было без дела ум работал как надо, и добыча информации требовала определенных артистических усилий… наконец-то Люк занимался тем, что доставляло ему ни с чем не сравнимое интеллектуальное удовольствие.
Кабинет был готов для мозгового штурма. Стояла на тяжелом столе чистая пепельница, аккуратно лежали рядом сигареты и зажигалка, заманчиво поблескивал коньяк в хрустальном графине («Потом, – мысленно пообещал ему Люк, – если голова откажется работать»), встреченный им по пути из покоев в кабинет Доулсон уже наверняка спустился в кухню, чтобы принести хозяину кофе.
Да. Кофе и сигарета. Что может быть лучше для раздумий.
Коньяк насмешливо подмигнул бликом на хрустале.
Люк сел в свое – он уже привык называть его своим – удобное кресло. Разложил перед собой записи веером, как карточную колоду. И принялся за чтение.
Нынешний герцог Роберт Таммингтон, чья мать погибла, поскользнувшись в ванной, был ровесником брата Люка, Бернарда. Титул свалился на лорда Роберта в семнадцать лет, и, видимо, под его тяжестью герцог скукожился, при своем высоком росте и явной схожести со всей высшей аристократией – и им, Люком, – напоминая книжного червя в очках. Однако высказывался он разумно, четко, и Дармоншир даже прикинул, просматривая записи, не отдать ли несчастного на растерзание Маргарете. Сестра быстро поставит его перед необходимостью выпрямиться, выработать командный голос и силу воли. Титул был равным, а Таммингтоны числились даже ближе к трону, чем Дармонширы: если Люк уходил далеко за третью сотню, то мать нынешнего герцога считалась тринадцатой, а сам Таммингтон наверняка едва ушел за сотню.
На балу, который Люк давал в честь принятия герцогского титула, молодой человек отсутствовал, но на предложение встретиться, обсудить взаимодействие между землями ответил согласием и со всей положенной любезностью.
Разговор долго шел о торговле – и, признаться, Роберт Таммингтон разбирался в вопросе куда лучше собеседника. Вывести его на откровенность, не вызывая подозрений, было необходимо, и Люк не отказался от предложенного виски – и намеренно частил, заставляя очевидно непривычного к алкоголю герцога пить вместе с собой. Через час молодой лорд расслабился, снял очки, щеки его покраснели. Для Люка полбутылки виски были так, легкой разминкой, и он, похлопывая собеседника по плечу, предложил выпить еще. Через час Таммингтон был готов, и Кембритч приступил к расспросам.
– Мой дед очень похвально отзывался о вашей матери, – сказал он, покачивая в ладони бокал с виски, – жаль, что не довелось с ней познакомиться.
– Матушка погибла два года назад, – объяснил лорд Роберт чуть сбивчиво, – я в то время учился, она управляла герцогством. Несчастный случай. Впрочем, – он вздохнул, – я не очень-то удивился, как бы ужасно это ни звучало. Знаете, Дармоншир, с ней постоянно что-то случалось. То запнется на ровном месте и с лестницы упадет, то каблук подвернется, то чуть под машину не попадет. Мы уж думали, проклятье на ней, вызывали мага – но тот посмотрел, сказал, нет ничего.
– А мага как звали, не помните? – небрежно поинтересовался Люк.
– А вам зачем, лорд Лукас? – насторожился Роберт. Видимо, недостаточно был пьян.
– Есть у меня подозрение, что на мне тоже проклятье, – развел руками Дармоншир и тут же долил слишком хорошо соображающему визави еще алкоголя. – Превосходный у вас виски, Таммингтон, – он отсалютовал и допил из своего бокала. – Хочу вот провериться у надежного специалиста.
– А, – успокоенно проговорил молодой человек, довольно бодро заглатывая свою порцию. Люка даже совесть уколола на мгновение: «Спаиваешь беднягу, да?»
– Он практикует в Лаунвайте, Ирвин Андерис, – вспомнил лорд Роберт. – Но, видите, нам не помог. Матушка, правда, смеялась, что она просто такая невезучая по жизни.
– А давно это началось? – Люк с сомнением посмотрел на бутылку, на собеседника. Глаза у того уже были расфокусированные, красные. Но все-таки долил ему виски.
– Сколько я себя помню, – запинаясь, поведал Таммингтон. – За детские годы, сами понимаете, ручаться не могу, но последних лет десять точно. А у вас?
– А у меня – недавно, – успокоил его Люк. – Может, и перестраховываюсь, но нужно проверить.
– Понимаю, – пробормотал Таммингтон. Встал, покачнулся.
– Э-э-э-э, дружище, – благодушно произнес лорд Лукас, – вам, видимо, нужно отдохнуть. Я откланиваюсь.
– Да, – молодой лорд неуверенно потер глаза, – извините, Дармоншир, но я, пожалуй, не смогу вас проводить.
– Ничего, – успокаивающе произнес Люк. – Буду рад видеть вас у себя.
К визиту к графине Уэфри он готовился с особой тщательностью. Графиня приняла его вечером – еще немного, и это было бы неприличным. Провела по большому дому в Лаунвайте, рассказывая про супруга. Но все это были общие слова. «Я так скучаю по мужу, Лукас…», «Он был замечательным человеком». Вывести на четкое изложение, не вызвав подозрений, никак не получалось, и он выжидал, не теряя, впрочем, времени зря – аккуратно поддерживал ее под локоть, изображал, что засматривается на ее губы и тело, вставал волнующе близко.
Благородная дама едва заметно краснела и опускала глаза.
Печаль ее была вполне искренней, но и в серых глазах проскальзывали ожидание и томность, и светло-рыжие волосы были взбиты с особым кокетством, и декольте было не просто намекающим – кричащим. Впрочем, Люк себе не отказывал в удовольствии оценить и чуть раздавшуюся вширь фигуру бывшей любовницы, и налившиеся груди, и очень даже аппетитную задницу, подчеркнутую узким платьем.
Духов графиня не жалела, и, хотя он любил такие сладковатые, чуть резкие ароматы на женщинах – они лучше всяких слов говорили «возьми меня», – тут же вспомнил Марину Рудлог, от которой пахло только ею самой, очень тонко и будоражаще.
Действовать нужно было очень осторожно. Будет неприятно, если те, кому он нанес визиты, встретятся и решат обсудить разговор с ним. И если Таммингтон вряд ли четко вспомнит, о чем они беседовали, то с графиней нужна была другая тактика. Так, чтобы потом она даже не думала проговориться или раскрыть обстоятельства, при которых состоялся разговор.
Они спустились в маленькую гостиную в покоях графини. Обнаружившаяся здесь же служанка, наполнив чашки чаем и сделав книксен, удалилась. Люк подождал, пока за прислугой закроется дверь, поднялся и пересел на диван, почти вплотную к печально вздыхающей хозяйке дома.
– Джейн, – произнес он проникновенно и взял ее ладонь в руку, мягко сжал. – Благодарю вас за то, что рассказали мне о друге. Пожалуйста, не сердитесь, но вы будто подарили мне встречу с ним. И я позволил себе принести вам ответный подарок. В знак признательности. Пообещайте, – он чуть склонился к ней и скользнул пальцами выше, к локтю, – что не откажетесь.
– Это неправильно, Лукас, – прошептала она, но руку не отодвинула и всем телом потянулась к нему.
