Второй танец Люк, как знатнейший из гостей, танцевал с княгиней. Его сиятельство князь кружил в своих объятьях какую-то разряженную фрейлину и так близко склонялся к ней, что ни у кого не оставалось сомнений в характере их отношений. У княгини в том числе. Она один только раз взглянула в сторону мужа – и тут же отвернулась. Глаза ее были пустыми, и не реагировала она ни на сочувственные или злорадные взгляды придворных, ни на выходки супруга. Ее было жалко.
Идеальная жертва.
– Прекрасный оркестр, ваше сиятельство, – тоном знатока проговорил Люк, сходясь с княгиней в сложном движении и приобнимая ее за талию, чтобы сделать поворот. – Пианист особенно хорош.
– Благодарю, – величественно сказала Диана, – рада, что вы оценили.
– Приятно встретить такого же любителя музыки, как я сам, – продолжал Люк, когда вернулся к ней после четырех шагов порознь. – Вы знаете, что эту музыку Оленев написал вместо военного марша, вдохновленный волнующимся морем у берегов Инляндии?
Взгляд княгини потеплел.
– Сейчас такого не создают.
– Соглашусь, – шепнул Люк и сжал ее руку. – Жаль, что боги не дали мне музыкального таланта, я, увы, только ценитель. Я слышал, вы превосходно играете и поете, ваше сиятельство.
Немного тепла, немного похвалы.
– Сносно, – Диана смотрела еще настороженно, но щеки уже окрасились румянцем.
– О, эта величественная скромность! Но, простите мне мою дерзость, как жаль, что титул не дает вам концертировать. У вас удивительно музыкальные пальцы.
И он погладил эти пальцы – действительно длинные и красивые, несмотря на общую сбитость княгини.
– Вы слишком много себе позволяете, не так ли? – несколько удивленно осведомилась его партнерша.
– Я просто очень ценю творческих людей, – не смутился Люк и дернул краешком губ. – В них чувствуются внешняя элегантность и внутренняя страстность. Даже опасность.
– В чем же опасность? – полюбопытствовала Диана.
– Во властителей душ слишком легко влюбиться, – тихо и хрипло сообщил Люк почти ей на ухо, – и остаться с разбитым сердцем, – заключил он и улыбнулся со странным облегчением. Вряд ли ее придется соблазнять. Она и так готова открыться любому, кто проявит хоть немного сочувствия.
Княгиня засмеялась и расслабилась. И превратилась в обычную симпатичную, не задерганную жизнью с развратником женщину.
– Судя по тому, что я о вас слышала, вам это не грозит.
– Кто знает, – сказал он вполне искренне, – кто знает. Надеюсь услышать вашу игру, госпожа княгиня.
– За Орители я подарю вам такую возможность, – милостиво ответила она. – Но потом не жалуйтесь.
– Разве я посмею? – галантно сказал Люк. Музыка кончилась, он отвел Диану к княжеской ложе, поцеловал ей руку, скользнул пальцами по ладони – стоящий там же, в ложе, Альфред Дьерштелохт свел брови, заметив это, – и ушел. Обернулся, якобы ненароком, – и увидел, что блакориец, склонившись сзади над креслом, что-то говорит княгине – и та раздраженно отмахивается, бросая на Люка еще один любопытствующий взгляд.
В середине вечера, когда Люк перетанцевал со всеми оставшимися без пары девушками на балу, выпил немало алкоголя, с усмешкой отбивая атаки то и дело льнущих к нему охотниц, к его светлости подошел один из слуг.
– Его сиятельство князь предлагает пройти с ним в курительную комнату, – сказал он, поклонившись. Люк отставил бокал, кивнул. Конечно, он пройдет. Он этого весь вечер ждал.
Но сначала Дармоншир подошел выразить свое почтение княгине. Оставленная мужем – вопиющее нарушение этикета, – она сидела, выпрямившись, в своей ложе и наблюдала за танцующими.
– Ваше сиятельство, – Люк поклонился, – я вынужден удалиться. Жаль, я надеялся, что вы окажете мне честь и подарите еще один танец.
Она небрежно махнула рукой. Глаза снова были пустыми.
– Идите, герцог. Вас же ждут. Карты и выпивка для мужчин всегда предпочтительнее танцев.
– Я могу нанести вам визит завтра? – поинтересовался он.
– Зачем? – удивилась Диана. – Ах да, послушать мою игру. Лорд Дармоншир, если вам что-то нужно, не стоит тратить время на обходные пути. Озвучьте сейчас.
– При всем почтении, – сказал он с едва уловимой насмешкой, – я не проситель, ваше сиятельство.
Княгиня печально и задумчиво посмотрела на него. Оценивающе даже.
– А кто же вы, ваша светлость?
– Ценитель прекрасного, моя госпожа, – ответил Люк, взял ее руку и поцеловал тонкую ткань перчатки.
– Ну что же, – медленно сказала она – щеки опять розовели, – приходите завтра к одиннадцати. Я музицирую в это время. Слуги вас проводят.
– Благодарю, – сказал Люк и улыбнулся ей. И пошел за терпеливо ожидающим слугой, успев увидеть слабый отблеск ответной улыбки на уставшем лице.
В курительной комнате, темной, небольшой, вокруг черного низкого столика сидели на диванчиках около полутора десятков аристократов. Еще несколько человек виднелись за балконной дверью. Дым стоял столбом.
Тут же были расставлены напитки – пьянка оказалась в самом разгаре.
– Как вам моя супруга? – князь встретил его вопросом. – Мне говорят, вы любезничали с ней.
– Очаровательна, – убежденно ответил Люк. Тут же сидел и блакориец, Альфред Дьерштелохт, – он крутил в пальцах сигарету и слушал что-то рассказывающего ему соседа.
– Пустая корова, – фыркнул князь. Он был очень пьян. Люк едва удержал на лице невозмутимое выражение. Закаменел и блакориец.
– Скорее пышный цветок, – небрежно ответил Дармоншир, принимая от слуги бокал. – Я люблю все цветы, ваше сиятельство.
– Даже такой остролист, как Ангелину Рудлог, – хохотнул Филипп. – Без титулов, Дармоншир. Называйте меня по имени.
– И вы меня, прошу, – согласился Люк. – Принцесса остра, но и свежа, как хороший виски. Для меня удовольствие составлять ей пару.
– Мда, – помрачнел бывший жених. Люк внутренне угорал от пикантности ситуации – избранники Ангелины Рудлог в тесном кругу. – Покурим, Дармоншир? – он махнул рукой в сторону балкона.
– С удовольствием, – согласился Люк, следуя за правителем Форштадта. Мужчины на балконе закончили разговор и удалились по кивку принца.
– Эта Рудлог, – с тоской сказал Лоуренс, выпуская дым. – Вы счастливчик, Дармоншир.
Люк, держа руку в кармане сюртука и зажав сигарету зубами, кивнул и изобразил на лице вполне идиотическое выражение счастья.
– Какая она сейчас? – с пьяной настойчивостью спросил князь, повернувшись к Люку.
Люк подумал.
– Невероятно красива. И холодна как лед.
– Она и тогда такой была. – Рыжий Лоуренс облокотился на перила балкона. Язык его заплетался. – Рядом с ней… понимаешь, Дармоншир… – он стряхнул пепел, но улетела вниз вся сигарета, и принц некоторое время пялился ей вслед. Люк протянул другую.
