Дух наконец оторвался от нее, и герцогиня прижала руку к себе. Ранки противно покалывало, кожа вокруг онемела. Существо облизывалось, и немигающие глаза его горели зеленью.
– С-с-с-слабенькая-я-я-я, – прошелестело оно укоризненно. – Почти бес-с-с-свкус-с-сная-я.
– Ну извини, – прошептала Катя застуженным горлом, – какая есть. Где дети?
Змеептица вдруг вытянулась в тонкую смазанную тень, длинной нитью пронеслась мимо Катерины и остановилась недалеко от одного из домиков. И Катя зашагала туда. Но подойти к зданию не смогла – наткнулась на прозрачную преграду. Зашарила по ней ладонями – внутри ворочался тяжелый голод, рос, грозясь захватить ее всю, в тело хлестала чужая сила, но было ее очень много, так что даже в голове мутилось. В какой-то момент Катерине показалось, что она теряет контроль над собой, – и она с усилием оторвалась от щита. Повернулась к помощнице, и вовремя: та прижалась к земле, расправив крылья, – по всей видимости, собиралась улетать.
– Помоги! – прохрипела герцогиня умоляюще. – Пожалуйста! Не улетай! Мне еще дочек обратно возвращать нужно!
– Нельзя, малысшей нельзя касаться, – тревожно завибрировало существо, – не просшс-с-с-си!
– Ну хоть побудь со мной, – тихо попросила Катя. – Пожалуйста! Помоги пройти туда!
Дух зашипел, замотал головой, прижался к земле, трепеща туманными крыльями.
– Тогда улетай! – с отчаянием крикнула Катерина. – Сама справлюсь!
Змеептица взмыла вверх и исчезла в туманной дымке. Катя зло стряхнула выступившие слезы и прижалась к покалывающему разрядами щиту. В домике светилось несколько окошек. Где-то там были ее девочки.
Она закрыла глаза.
Что можно сделать ради спасения детей? Все что угодно. Даже потерять себя.
Герцогиня вздохнула и отпустила свой голод.
В коттедже, укрытом щитом, в удобном кресле мирно дремал под унылое бормотание телевизора пожилой виталист и темный маг Оливер Брин. Он умел ждать и уже несколько дней терпеливо дожидался выходных – когда к нему должен был попасть Александр Свидерский. Подкупленная горничная в доме Симоновой докладывала, что хозяйка с ректором встречаются, и она не ночевала дома. И были все основания полагать, что в скором времени у них появится источник энергии для инициации новых темных и усиления уже имеющихся. А затем, когда они станут сильнее, в их руки попадет третья Рудлог, с помощью крови которой обязательно получится провести ритуал. Не может не получиться.
Дети Симоновой вели себя тихо – их даже выпускали дважды в день гулять за дом, на берег озера. Коттедж находился на отшибе, вдалеке от пешеходных дорожек, был закрыт мощным щитом, администрация была предупреждена, что соваться к отдыхающим господам магам не нужно. В здании, помимо самого Брина, находилось еще восемь человек – и темные, и классические маги-стихийники, сочувствующие их делу, и нанятые для охраны люди, за звонкую монету не слишком печалящиеся о вопросах морали. Брин был готов платить – слишком дороги были заложники и слишком много оказалось на них поставлено.
Периодически на щит, окружающий временный штаб заговорщиков, натыкались отдыхающие, но это случалось крайне редко – в таких случаях сигналка на запястье темного мага едва ощутимо вибрировала.
Вот и сейчас она задрожала, и Оливер Брин с досадой открыл глаза, потер их, потрогал ворох амулетов на груди. Те молчали – никакой опасности, простое прикосновение. Но все равно нужно было проверить – и темный маг тяжело поднялся из кресла, подошел к окну – чтобы увидеть, как через вспыхивающую защиту просачивается тонкая женская фигура, почти невидимая из-за тумана. Это было настолько невероятно, что Брин застыл на несколько мгновений. Щит не был сломан – сквозь него прошли, словно горячий нож сквозь масло.
Темный недоверчиво покачал головой. Оливер Брин был человеком осторожным, и пусть женщина шаталась, как пьяная, странно встряхивая головой и растерянно озираясь по сторонам, перестраховаться было не лишним. Так же, как и увести детей.
Он на всякий случай активировал тревожную нить – и во дворе один за другим стали открываться Зеркала, через которые выходили маги. Щелкнул пальцами, призывая духов-охранников – когда-то давно Брин стал известен магическому сообществу как создатель амулетов с заключенными в них стихийными духами. Но ловить недобрых духов, подчинять их было делом долгим и опасным, а амулеты были дороги и пользоваться ими могли только маги – так и осталось его открытие практически невостребованным.
В комнату, вызванный нитью, вошел Орин Лерой, друг и соратник Брина. Приблизился к окну.
– Уводить детей? – спросил он тревожно, глядя на улицу.
Один из магов, кажется, Синский – как тут разглядишь в вечном тумане? – приблизился к женщине, что-то начал говорить ей – она так же мотала головой, как припадочная, сжимала ладонью горло – и мужчина нетерпеливо схватил ее за руку.
Женщина подняла голову, оскалилась – блеснули зеленью глаза – и ткнула ладонью в грудь Синского. Тот как-то странно дернулся, скорчился и упал.
– Она из наших? – в голосе Лероя звучало такое же изумление, которое ощущал сам Брин. Они всматривались в нападающую и ничего не могли разглядеть.
В женщину полетели Сети, и она неожиданно быстро присела, загребая ладонью землю – и бросила ее в сторону охранников, что-то отчаянно крича. Поднялась пыль столбом, завыл ветер, опуская видимость почти до нулевой.
– Уводи, – резко скомандовал Брин, махнул рукой и торопливо направился к дверям. За ним тихими тенями вставали из-под пола стихийные духи – белесые топники и ярко-оранжевые огневики, – и было их столько, что Орин Лерой передернул плечами. Целая небольшая армия.
Брин вышел из дверей коттеджа как раз тогда, когда пылевая буря успокоилась. И женщина обнаружилась совсем близко, вполоборота.
– Стоять! Буду стрелять! – крикнул один из охранников, и нападающая, невероятно быстро двигающаяся среди мужчин, отмахнулась, что-то бормоча – и вокруг нее вырос шар будто из затемненного стекла, по поверхности которого с шипением растеклось пламя от Лопастей, выпущенных одним из магов. Видимо, не выдержали нервы. Растеклось и впиталось. Незваная гостья ответила сгустком темной силы, вытягивая нити жизни из бегущих к ней людей – и мужчины падали как подкошенные, иссыхая просто на глазах. Вокруг нее кружился растущий темный кокон, в котором вязли пули и о который с ревом разбивались боевые заклинания, заставляя ее вздрагивать, падать на землю и снова подниматься, вытирая текущую из носа кровь.
Она в очередной раз встала. И наткнулась взглядом на стоящего у порога Брина. И застыла, оскалившись.
– Где. Мои. Дети?! – вибрирущим и низким голосом провыла она.
Он узнал ее и выругался. Теперь понятно, откуда прилетело к ним недавнее сердечное проклятье. Хотя его создать мог любой, обладающий способностями классического мага, но если бы проверили… Как, ну как можно было упустить темную? Сейчас она бы уже была с ними по своей воле. И принцессу, и ректора привела бы сама. А теперь бессмысленный взгляд и дерганые движения говорили только об одном: поздно. Она не сможет удерживать себя. Придется убирать.
