– Сама обнимаешь, – хрипло сказал он.
– Ну надо же кому-то и тебя спасать, – огрызнулась она, – не все же тебе святым быть. Шагай!
Они еле-еле добрели до Зеркала. Лава поднималась все выше, оставив наверху дымное оконце. Ушли в переход Алмаз и Алекс, убедившись, что ученик и друг в состоянии двигаться. Поколебавшись, шагнул туда и Макс со словами «Я буду удерживать с той стороны».
Щит пошел трещинами.
– Я за тобой, – рвано сказал Мартин, становясь почти вплотную спиной к переходу. – Давай, Вик.
– Вместе, – прошипела она и с силой толкнула его в Зеркало. Почувствовала, как рушится щит, как спину опаляет невыносимым жаром, – и вцепившаяся в волосы рука уволокла ее за собой.
К Мартину Зеркало строить было ближе всего, и они вывалились в его гостиной – и тут же за спиной Вики, чуть не клюнувшей носом пол над плечом Марта, тренькнул и рассыпался переход.
Уставшие и грязные мужчины рассаживались по креслам, Алекс с Алмазом спешно осматривали раненых.
– Где ее высочество Марина Рудлог? – напряженно спросил старший группы боевых магов.
– Марина дома, – простонал фон Съедентент из-под Вики. – Жива.
Виктория приподнялась на локте, посмотрела на лежащего под ней бледного Мартина, села рядом и осторожно прикоснулась к его груди, сканируя. Блакориец растянулся на полу и закрыл глаза, переводя дыхание. Губы его потрескались и пересохли.
– Чуть не сдох, – вполголоса признался он. И аккуратно проскользил рукой по ее плечу, животу, перенес ладонь на спину и кивнул удовлетворенно. – Пожалеешь меня?
– Ты все сделал правильно, – Виктория улыбнулась и убрала черные пряди с его глаз. Мазнула ладонью по губам, стирая сажу, погладила по виску. – Спас нас всех.
Он зажмурился как кот, но она уже вставала.
– Молоко у тебя есть?
– Это надо у Виктора спросить, – пробурчал он. И снова закрыл глаза. Сил подняться не было.
– Я за тоником, – сообщил Тротт как-то нервно, открывая Зеркало.
– У меня есть запасы! – заторможенно проговорил в его сторону Мартин, но инляндец уже исчез. Вики тоже ушла из гостиной – искать дворецкого. В углу комнаты устало отчитывался перед начальством старший группы.
Тротт вернулся через несколько минут, посвежевший и будто даже повеселевший. Деловито присел на корточки рядом с Мартином, расстегнул ему рубашку и начал набирать препарат в шприц.
– Каким садистским огнем горят твои глаза, – натужно прошептал фон Съедентент и тут же дернулся. – Эй! Полегче, медсестричка!
– Полежи еще пять минут, – сказал Макс невозмутимо, вынимая шприц и прикладывая руку к ранке. Та затянулась, и Тротт встал, пошел к отдыхающим боевым магам. Они хорошо сражались и, будучи куда слабее их четверки, опустошены были почти полностью. Конечно, если бы они с друзьями не прикрывали отряд Тандаджи, были бы и убитые.
Один, с рваной раной на спине, лежал неподвижно – с ладоней Алекса текла перламутровая дымка стазиса. Ректор встретил взгляд Макса и покачал головой.
– Думаю, не жилец, – проговорил он одними губами. Свидерский морщился и сжимал зубы. Переживал.
Тротт обошел тех, кто был в сознании, всем поставил уколы. Вернулся к Алексу – тот отмахнулся, – подошел к Алмазу, колдующему над пострадавшим.
– Не лезь, – проворчал старик.
– Будьте разумны, – тихо и настоятельно сказал Тротт. Алмаз недовольно глянул на него, прочитал в глазах ученика, что тот видит, сколько сил он отдал на противостояние с Чернышом, и, ругаясь, протянул руку.
Открылась дверь, вошел Виктор с огромным подносом, полным бутылок молока. Дворецкий окинул взглядом творящееся в гостиной, особое внимание уделив изгаженным ковру и полу, тяжело вздохнул. Придерживающая ему дверь Вики уже завладела одной бутылкой и жадно пила. Схватила вторую, подошла к Мартину и опустилась на колени.
– О-о-о, – простонал блакориец, открывая глаза, – ради этого стоило выплескивать резерв.
– Пей, – беззлобно сказала Виктория, приподнимая его, прислоняя к себе. – Потом поерничаешь.
Он замолк, опираясь на дрожащую ладонь и прижимаясь к плечу Вики. Она одной рукой обнимала, а другой поила его, наблюдая, как он глотает, как останавливается, чтобы сделать передышку. Слабый, словно котенок.
В гостиной началась настоящая молочная вечеринка – вряд ли даже в клубе убежденных алкоголиков с такой жадностью потребляли виски, как здесь и сейчас маги уничтожали запасы молока. Как в группе дошколят, только печенья не хватало. Впрочем, Виктор принес и его и сейчас элегантно обносил всех подносом, собирал пустеющую тару и выдавал добавку. Никто не капризничал. Кроме Макса – он потребовал себе стакан и теперь пил из него.
– Куда вас? – тихо спросил Александр у старшего группы, только что закончившего подробный доклад Тандаджи.
– Сначала в Королевский лазарет, – сказал тот, – если возможно. Нужно разместить тех, кто в стазисе.
Он взглянул на самого тяжелого бойца и покачал головой. Алекс понимающе хлопнул его по плечу.
– Плохо, да. Но чудеса случаются.
Потом открывали переходы в лазарет, и вызванные врачи транспортировали пострадавших. Ушли боевые маги. Ушел Алмаз, наказав Свидерскому зайти как можно скорее – обсудить, что с ним случилось и как искать Черныша по горячим следам.
Друзья остались вчетвером. Обсудили залитый лавой проход в Нижний мир и неудачу темных. Мартин так и лежал на полу, иногда подавая голос, но на середине разговора попросту уснул. Сухой и собранный Тротт и Вики, сидевшая рядом с блакорийцем и периодически сканирующая его, выслушали Алекса.
Свидерский ничего не скрывал. К концу рассказа заглянул Виктор и сообщил, что дети проснулись, позавтракали и просят маму.
Алекс улыбнулся, извинился и ушел.
– Я обещал, – только и сказал он.
Макс закатил глаза.
– Я тоже пойду. Работа не ждет. Вик, ты останешься здесь?
Виктория посмотрела на фон Съедентента и неуверенно кивнула.
– Правильно, – безэмоционально проговорил инляндец. – Тоник, конечно, способствует восстановлению, но от такого перенапряжения могут быть судороги. Не уходи далеко.
Виктория с подозрением посмотрела на друга, но Тротт встретил ее совершенно прозрачным и правдивым взглядом голубых глаз.
– У меня медицинское образование, – напомнила она.
Макс усмехнулся, пожал плечами и ушел в Зеркало.
* * *
Настоятель монастыря, отец Виталий, встретил Александра и девочек с няней радушно, кратко рассказал, что выделил герцогине самый большой домик, который у них имелся, снабдил сменной одеждой, накормил и оставил отдыхать.
Посмотрел на девочек, погладил младшую по голове и благословил на поселение.
