– Да! – с энтузиазмом поддержал Хишу Авессалом. – Давай открывать подарок!
– Хороший подарок, – хмыкнула фея. – Два золотых и полтинник серебром, между прочим.
– Значит, там должен быть отличный подарок, – рассмеялся инженер. – Открывай!
– Открывай! – выдохнул Страус.
И девочка открыла.
И сначала не поняла, что увидела, а затем, догадавшись, вытащила из шкатулки забавную голубую панаму и разочарованно протянула:
– Этот стервец продал мне за два золотых шляпку от солнца.
Но, к удивлению Ириски, спутники отнеслись к простенькой панаме с большим уважением.
– Ого! – не удержался Хиша. – Круто.
– Не ожидал от Кучки, – согласился с птицей Петрович.
– Чего не ожидал? – уточнила девочка.
Ей показалось, что друзья вновь принялись дурачиться, однако следующие слова инженера развеяли это опасение.
– Кучка продал тебе шляпу Элегантных, – объяснил Авессалом. – Посмотри, что написано на подкладке.
Ириска послушно посмотрела внутрь и вслух произнесла:
– Шапка-повторялка.
– Ух ты! – щёлкнул клювом Хиша.
– Да что же это такое?! – воскликнула фея.
– Двор Элегантных славится своими шляпками на все случаи жизни так же, как Двор Непревзойдённых славится браслетами, – ответил Петрович. – У них есть шапки-невидимки, шапки-убегалки, шапки-скакалки… а есть шапки-повторялки.
– Что она делает?
– Надев её, ты сможешь обратиться в кого угодно, – ответил Авессалом.
– Даже в меня, – важно добавил Страус. – А для этого нужно очень-очень сильное Волшебство. Сильнейшее!
– Полезная вещь, – сделала вывод Ириска, убирая панаму в карман.
– Ещё бы! – У Хиши вспыхнули глаза. – Давай поиграем? Ты оборотишься в меня, а Петрович будет узнавать, кто из нас кто. Если не узнает – щелбан по его лысому лбу.
– Лоб у всех лысый, птица ты бестолковая, – вздохнул инженер. – У меня лысая голова.
– И по ней щелбан, – согласился Дикий. – Два щелбана, если не узнает.
– А может, тебе щелбан? – спросил Авессалом.
– За что?
– Просто так.
Хиша с опаской посмотрел на металлическую дверцу шкафчика, убедился, что она заперта, и только собрался сказать инженеру какую-то гадость, как фея поинтересовалась:
– Это Второй Город?
И Страус поторопился ответить:
– Да.
– Красивый, правда? – негромко спросил Петрович.
И девочка кивнула:
– Очень.
Они подлетали с юга, с верховьев Каиллы, на самом восходе и видели, как едва поднявшееся солнце бросает первые лучи на верхние окна Ректорской башни. Как ползёт по тёмному камню свет – сверху вниз, – освобождая высоченную башню от мрачной тени ночи. Как серебрится в утренних лучах река и как плывёт по ней окутанный восходом город.
И Цитадель Разума.
Это была первая крепость, которую Ириска увидела в Прелести, и она произвела на девочку необычайно сильное впечатление. Восхитила строгими линиями башен, подчёркнутой суровостью каменных стен и ощущением неприступной надёжности. Но при этом показалась мрачной, как будто давящей на всё вокруг. Показалась не крепостью, а тюрьмой.
А может, не показалось? Может, это было предчувствие?
Впрочем, тогда Ириску занимал совсем другой вопрос.
– Я не чувствую Волшебства! – удивлённо произнесла она, отворачиваясь от Города.
– Как это? – не понял Авессалом.
– Не знаю, – развела руками фея. – Его здесь нет.
– Волшебство есть везде! – безапелляционно заявил Хиша. – Волшебство – часть Прелести. Где Прелесть – там Волшебство!
– Да, – подтвердила Ириска. – Знаю.
– Но я тоже его не чувствую, – закончил Страус.
– Очень странно, – протянул инженер.
– Особенно странно для Второго Города. – Дикий почесал в затылке. – Здесь же обитают колдуны.
– Волшебники, – поправил его Петрович.
– Ну я примерно так и сказал.
– Не так.
– Не придирайся! – Хиша щёлкнул клювом и продолжил: – Если у них нет Волшебства, то что они делают?
– А как может не быть Волшебства? – Ириска до сих пор не могла прийти в себя.
– Кончилось? – предположил Страус.
– Волшебство – не бензин, – напомнил Авессалом. – Волшебство – часть Прелести, оно не может кончиться.
И они с Диким, не сговариваясь, посмотрели на фею, намекая, что девочка должна знать о природе Волшебства больше их.
– Вчера я его чувствовала, – тут же сообщила Ириска. – И ночью тоже.
– А твои браслеты? – прищурился инженер. – Они не разрядились?
– Браслеты! – Фея быстро прикоснулась к одному указательным пальцем и с облегчением выдохнула: – Они полны силы.
– То есть ты можешь их использовать?
– Да. Но если здесь нет Волшебства, они не восстановятся.
– Это понятно, – кивнул Авессалом. – Пока нет Волшебства, Плетения становятся одноразовыми.
– И моя сумка тоже, – поспешил вставить Хиша.
– Мог бы не говорить.
– А я всё равно сказал.
– Не мог промолчать?
– Почему я должен молчать, как рыба об лёд?
– Как кто? – удивился Петрович.
– Ты слышал!
Судя по тону, Страус готов был до конца отстаивать своё право вставлять любые замечания в любое время, но инженер счёл спор бессмысленным, поэтому уступил и вновь повернулся к фее:
– Не тратьте силу понапрасну.
Ириска и Хиша кивнули.
Авессалом убедился, что его поняли, и продолжил распросы:
– Ощущение Волшебства исчезло сразу?
– Постепенно, но очень быстро, – тут же ответила девочка.
– Ты можешь это объяснить?
– Нет. – Ириска вздохнула. – Мы такого не проходили.
– А ты? – Теперь Петрович смотрел на Дикого.
– Мы тоже.
– Что «мы тоже»?
– Не проходили тоже. – Хиша дёрнул крылом.
– Возможно, здесь возникла какая-то аномалия? – предположила Ириска.
Петрович и Дикий посмотрели на неё с уважением.
А через секунду Страус поинтересовался:
– Что такое «аномалия»? – Увидел, что инженер улыбнулся, и объяснил: – Я знаю, просто хочу проверить, правильно ли Ириска использует это сложное слово?
