Тем временем галерея закончилась, и маленькая процессия вышла на площадку Драконьей башни.
– Интересная машина, – бесстрастно произнёс капрал, кивнув на самовертожабль.
Петрович был несколько рассеян, поэтому ограничился коротким:
– Ага.
Но отметил про себя, что даже сейчас, заинтересовавшись «Бандурой», контролёр не изменил равнодушному тону и произносил слова без эмоций, как говорящий механизм.
– Сам её сделал?
– От носа до кормы, – с законной гордостью ответил инженер. – Сам придумал, сам сделал и каждую гайку самолично затянул.
Авессалом надеялся, что на это заявление обязательно последует нормальная человеческая реакция, что его похвалят, или удивятся, или хотя бы прозвучит холодное: «Молодец»… Но Авессалом ошибся: капрал промолчал.
Разговаривать с контролёрами оказалось так же неприятно, как видеть их чёрные фигуры в Цитадели Разума.
«Вы вообще живые или нет? – подумал про себя Петрович. – Почему вы так себя ведёте?»
После чего открыл люк, выдвинул лестницу, однако подниматься не стал: заметил, что капрал собрался последовать за ним, и поинтересовался:
– Далеко?
– Внутрь, – коротко отозвался тот.
– Внутрь никого не пускаю.
– Почему?
– Не хочу. – Авессалом повернулся, закрыв своей массивной фигурой проход в «Бандуру», и напомнил: – Я – хозяин машины и сам решаю, кто проходит внутрь, а кто – нет.
– Откуда я знаю, что ты будешь там делать? – поинтересовался контролёр.
– А почему ты ДОЛЖЕН знать, что я буду там делать? – удивился Петрович. – Тебя это не касается.
– Касается.
– Я что, пленник? – Инженер вопросительно изогнул бровь, глядя прямо на капрала, но краем глаза заметил, что остальные воины начали неспешно приближаться, положив руки на мечи. Клинки ещё оставались в ножнах, но было очевидно, что контролёры готовы их использовать. – Я – пленник?
– Вы могли заразиться, – бесстрастно ответил капрал.
– Когда?
– Во время посещения Цитадели.
– Если я заразился, то вам же лучше, – рассмеялся Петрович, продолжая внимательно следить за медленными перемещениями контролёров. – Я закроюсь в «Бандуре» и перестану быть опасным для окружающих.
– Нет, – качнул головой капрал.
– Почему?
– Нет.
И в этот момент началась драка.
Первый воин бросился на Авессалома со спины, собираясь запрыгнуть на плечи и не позволить огромному и сильному инженеру оказать сопротивление. Контролёр всё сделал правильно: подкрался, выждал подходящий момент, напал… но окончивший два факультета Петрович был не только умником, но и здоровяком, жители Второго Города до сих пор рассказывали легенды о его студенческих похождениях, поэтому атака у солдата, мягко говоря, не получилась. Он прыгнул, но Петрович увидел отражение в иллюминаторе «Бандуры», чуть повернулся, повёл плечами, и контролёр промахнулся, пролетел мимо Авессалома и врезался головой в крепкий борт самовертожабля. В следующий миг инженер левой рукой схватил капрала, прижал его к себе так, чтобы тот не смог пошевелить руками, а кулаком правой руки заехал в физиономию следующему солдату, поймав его на встречном движении. Удар получился такой силы, что маска треснула, и неудачник кулем рухнул на землю. Четвёртому контролёру досталось локтем по скуле, после чего он отлетел к краю площадки и едва не свалился вниз, а пятому, единственному, который успел выхватить меч, пришлось хуже всего, потому что уклонившийся от выпада Петрович наподдал ему ногой.
После чего Авессалом остановился, передохнул, вытащил из-под мышки извивающегося капрала и поставил перед собой.
– Хочешь что-то сказать?
– Нет, – пискнул тот.
– Не возражаешь, если я отправлюсь по своим делам?
– Нет.
– Вот и хорошо. – Петрович помолчал, после чего медленно и внятно, чтобы напуганный контролёр понял каждое слово, произнёс: – Передай Вузелоку, что он напрасно связался со старухой Гнил. Он проиграет, и я лично вышвырну его из Цитадели Разума. – Авессалом выдержал короткую паузу. – Всё понятно?
– Да, – кивнул капрал. – Передам обязательно.
– И поторопись!
Петрович ловким пинком придал контролёру необходимое ускорение, а сам наконец-то забрался в любимую «Бандуру» и закрыл за собой люк.
* * *
Прыжок в колодец был очень рискованным предприятием. Не смелым, а безрассудным, но выбора у Гаврилы и Полундры не оставалось, и они прыгнули.
Это был шаг отчаяния, который себя полностью оправдал.
Хотя поначалу было страшно.
В какой-то момент Рыча едва не впала в панику, потому что узкое отверстие всё не кончалось и не кончалось, колодец становился всё глубже и глубже, рыжая поняла, что летит в беспросветный мрак неизвестности, вскрикнула… Но к счастью, сумела успокоиться.
«У любого колодца есть дно, – сказала себе Полундра. – Главное – об него не разбиться!»
И она слегка расставила руки и ноги так, чтобы локти и ступни стали тереться о каменные стенки, и сумела приостановить падение, превратив его в очень быстрый спуск. Затем снизу послышалось громкое «Ой!», какой-то треск, протяжное «А-а-а-а…».
И в следующее мгновение рыжая свалилась на Гаврилу.
Падение получилось мягче, чем ожидалось, но всё равно болезненным, особенно для студента, поэтому некоторое время беглецы просто лежали, где упали, охая и вздыхая, затем Полундра приподнялась, попыталась оглядеться, ничего не увидела во тьме, что разливалась вокруг, и тихо спросила:
– Где мы находимся?
– Не знаю, – ответил Гаврила, не делая попытки подняться. – Честное слово, не знаю. Где-то внизу.
– Как это «не знаю»? – удивилась рыжая.
– Я не энциклопедия, – огрызнулся студент.
– А кто говорил, что знает Цитадель как свои пять пальцев?
– Цитадель, а не подземелья, – поправил возмущённую Рычу Гаврила. – В подземельях даже с картой можно заплутать.
– Ты – врун?
– Нет. – Студент поморщился: то ли от боли, то ли от разговора. – На самом деле я хорошо знаю подвалы факультета Волшебства, но так глубоко никогда не забирался. Мы с тобой находимся в самых старых подземельях, расположенных в самом низу. Здесь хранили зерно на случай осады, а колодец – это вентиляция.
– То есть отсюда есть выход? – уточнила Полундра.
Но вредный студент сделал вид, что не услышал, понизил голос и тревожно продолжил:
– А ещё на нижних этажах волшебники прятали ужасных тварей, огромных и злобных, и выпускали их при появлении врагов…
