– Сначала всё шло так, как мы хотели, – начал печальный рассказ Либер. – Ну, то есть не совсем так: Авессалом не остался в апартаментах и попросил проводить его в машину. Сказал, что забыл зубную щётку.
– Что забыл? – переспросил проректор.
– Зубную щётку.
На мгновение, всего на одно мгновение Либеру показалось, что на бесстрастной маске Вузелока появилось изумлённое выражение.
– Он же соврал! – воскликнул проректор. – Ты понимаешь, что Авессалом соврал?
– К сожалению, меня там не было, а контролёры ему поверили, – уныло объяснил толстяк.
– Твои контролёры – идиоты.
– Да, проректор.
И что на это ответишь? Как ругать того, кто со всем соглашается?
– Рассказывай дальше, – приказал Вузелок, понимая, что ничего изменить нельзя.
– Дальше я завёл разговор с Непревзойдённой и Страусом, почти убедил их, что никакой опасности нет, и только начал выведывать, что они знают, как сообщили о побеге Авессалома.
– Почему он сбежал?
– Не знаю, – развёл руками толстяк. – Капрал Фуск доложил, что инженер вёл себя спокойно, но, подойдя к машине, затеял драку, избил контролёров и улетел.
– То есть они не только идиоты, но и слабаки?
– Получается, – подтвердил Либер.
Толстому доктору было неприятно слышать издевательские замечания, но защищать подчинённых он не собирался. В конце концов, он был не виноват в том, какими получились контролёры.
– Продолжай, – распорядился проректор.
– Авессалом подлетел к балкону, Ириска и Хиша выскочили, я пытался их остановить, началась неразбериха, и Страуса сдуло вниз. Фея бросилась за ним. Сначала я испугался, что она разобьётся, но Ириска сотворила упругий волшебный шар, на котором они и ускакали. – Либер поразмыслил над своими словами и поправился: – В котором они ускакали. – Почесал шею под маской и продолжил: – Сначала шар прыгал по крышам, делая в них дырки, сломал шесть печных труб, разбил два чердачных окна, а потом покатился по улице…
– Их пытались остановить? – поинтересовался проректор.
– Конечно, – подтвердил доктор. – Но шар раскидал наших воинов…
– Почему я не удивлён? – саркастически осведомился Вузелок.
Отвечать на это толстяк не стал. Просто продолжил:
– А потом, когда шар исчез, Непревзойдённая и Страус тоже исчезли, то есть стали невидимыми. – Либер помолчал, обдумывая, чего бы ещё сказать, и закончил: – А потом они, наверное, нашли незапертую дверь и сбежали в подземелье.
– В подземелье нашего факультета? – с обманчивой мягкостью уточнил проректор.
– Да.
– Ты идиот! – взорвался Вузелок. – Дурак! Идиот! Дурак! Мы до сих пор не поймали воров, которые влезли туда ночью, а ты позволил уйти под землю Непревзойдённой! У нас там скоро половина города окажется! А это – самое секретное место Цитадели. Ты это понимаешь?
– Да.
– Самое секретное!
– Да.
– Дурак!
– Да.
– Ты всё испортил!
– Да.
Либер знал, что ошибся, не оправдал надежд, и поэтому ему было очень страшно. Он стоял перед разъярённым Вузелоком и мечтал об одном: отомстить. Поймать хитрую фею и её пернатого сообщника и отомстить! Например, сварить из Страуса суп.
– Где Авессалом? – немного успокоившись, спросил проректор.
– Сидит в «Бандуре».
– А где «Бандура»?
– Висит над Цитаделью.
– Просто висит?
– Кажется, он не знает, что предпринять, – не сдержавшись, хихикнул толстяк. – Ведь Страус и фея под землёй, Авессалом их не видит.
– Не видит… – Вузелок взглянул в окно и отыскал взглядом летающую машину Петровича. Помолчал, задумчиво изучая её, затем вздохнул: как назло, за ночь ветер разогнал тучи, небо над Вторым Городом очистилось, и всё вокруг было залито солнечным светом. День дарил хорошее настроение, однако сейчас безоблачное небо крепко мешало планам проректора.
Ему требовалась тьма.
«И она у меня будет!» – пообещал себе Вузелок.
Через секунду он составил план действий, повернулся к Либеру и уверенно произнёс:
– Отправляйся в подземелье, отыщи Бетти и пришли её ко мне. Сам принимай командование охотой. Найди воров и Непревзойдённую, понял? Вычисти подземелье!
– Слушаюсь!
– И пришли ко мне Бетти!
* * *
Сказать, что Гаврила и Полундра были потрясены, увидев огромное количество зловещих Пятен Плесени, значит не сказать ничего. Туманные сгустки, в которых черпали силу тёмные колдуны, нечасто просачивались в Прелесть и всегда становились верным знаком приближающейся беды. Туманные сгустки говорили, что преподаватели знаменитой Цитадели Разума, средоточия человеческих знаний о Волшебстве, снюхались со злейшим врагом Прелести – с королевой Гнил. И предали свой мир.
Предали всё, что должны были защищать.
– Я думаю, не было никакой чумы, – угрюмо произнесла Рыча.
Факел давно погас, проклятые сгустки мрака слились с темнотой подземелья, но рыжая продолжала смотреть вниз так, словно всё ещё видела уродливые Пятна. И говорила она мрачно, очень-очень мрачно.
– Я думаю, Вузелок и его подручные убили всех, кто отказался принять сторону Плесени, и всех, кто мог им помешать. И объявили их умершими от чумы.
– А ректор? – тихо спросил Гаврила.
– Не знаю…
– Может, они надеются, что Александр Туча перейдёт на их сторону? Для старухи Гнил это станет огромной победой. Ведь если столь сильный и авторитетный волшебник, как Туча, склонит голову перед Тьмой, это станет очень плохим примером для других волшебников Прелести.
Полундра помолчала, после чего уточнила:
– Ректор Александр может так поступить?
– Никогда, – твёрдо ответил студент. – Ректор Туча скорее умрёт, чем предаст Прелесть.
Рыжая кивнула, показав, что верит словам Гаврилы, и заметила:
– Надеюсь, он ещё жив.
«И Буза!» – прошептала про себя Полундра.
* * *
Сумрачный Бубнитель по имени господин Кахир знал, что Вузелок заключил соглашение с королевой Гнил и обязан помогать её посланнику. Бубнитель не сомневался в лояльности Вузелока и потому собирался действовать так, как предложил проректор: сначала перекусить, отдохнуть с дороги, а уж затем отправиться в каталожный отдел Библиотеки искать карточку, в которой будет указано точное место хранения старинного тома.
И сначала всё шло по этому нехитрому плану.
Длинный Кесси проводил господина Кахира в гостевой дом, где они отобедали, ведя неспешный светский разговор обо всём на свете. Доктор в основном спрашивал, объяснив, что жизнь во Втором Городе скучна и он благодарит судьбу за любую возможность услышать о дальних странах. А господин Кахир охотно рассказывал о местах, где ему довелось побывать, о Маринелле и её пиратах.
