– Да, что-то я про Тонкихода слышала, – пытается вспомнить Тамара. – На слуху, как он с бомжами старинные ворота искал, а может быть пещеру.
– Тайный подземный ход хотели найти, – поправляет ее знающий сосед. – Сначала Тонкиход решил проверить сказ про удачливого купца, о котором я вам говорил, что до революции в нашем селении торговал. Стойко живет легенда о то, как он через ход мог перемещаться в другие времена. Вот и решили наши пленники обследовать развалины старого купеческого дома. Сам Борон помогал им откапывать предполагаемый тайный ход, но все напрасно. Ни чего не нашли, кроме обвалившихся подвалов. А слухи уже пошли, что какие-то полоумные бродяги хотят сбежать из нашего времени и ищут ворота, через которые можно исчезнуть отсюда. Хохмачей-то у нас много, им одно удовольствие – над доверчивыми людьми потешиться. И надумали они вместе с борзописцами из городской газеты разыграть пленников.
Митя берет чашку, чтобы сделать глоток чаю и продолжает:
– Невдалеке за городом есть заброшенный завод и там сохранились огромные чугунные ворота. Сочинили они историю про то, что в советское время на заводе орудовала шайка расхитителей. А когда нагрянула туда ЭБХС, ревизорская комиссия с милицией, то все руководство предприятия исчезло. Тамошние рабочие рассказали, что вся проворовавшаяся администрация растворилась, пройдя через чугунные ворота. Так нашим пленникам и объяснили, что это те самые Врата, которые вы ищете. И еще сказали, что проходить через них можно только голыми, потому что одежда будет мешать тонким вибрациям, сосредоточенным в проеме ворот.
– И что, они поверили? – интересуется Пашка.
– Пленники – наивные дети, беззащитные против нашего жестокого разума. Они верят любому слуху, поверили и этой глупости. Тонкиход с Филаретом вместе с Бароном на мотоцикле отправились проверить в действии эти Врата. А организаторы этой гнусной акции за ними следили. Привез бывший милиционер друзей на заброшенный завод, нашли эти чугунные ворота. И решил Тонкиход сам проверить, как действует проход в другие времена, разделся и прошел туда-сюда несколько раз. А корреспонденты его тайно и сфотографировали. Потом в городской газете статья вышла со снимками голого Тонкихода. В ней рассказывается, как известный в городе сумасшедший, возомнивший себя пришельцем из другого времени, организовал новую секту желающих покинуть этот грубый век и уйти в прошлое. Ему приписали пророчество, что скоро случится катастрофа и мир погибнет. Вот он и призывает всех, кто хочет выжить, спасаться в других временах, где жизнь еще спокойна и беззаботна. На снимках видно, как сеанс перехода во времени производился под контролем милиции.
– Разве так можно над беззащитными издеваться? – сетует Тамара.
– Эта скандальная статья наделала много шума. Теперь Тонкихода и Баронова донимают желающие отправиться в другое время, а больше те, кто решил посмеяться над несчастьем пленников, – подмечает сосед, завершая свой странный рассказ о мистических пленниках времени и оставляя слушателей в замешательстве: верить этому или не верить.
Жизнь продолжается
Что нужно для счастья? Оказывается совсем немногое: утро, солнце, предощущение ярких событий наступившего лета. Когда воздух еще девственно чист, не переполнен ароматами поры созревания.
Пашка идет к той части пруда, где его бывшие друзья развернули свое производство. Пустырь, почти что, исчез под частной застройкой. Осталась лишь широкая полоса поляны, как проезжая часть, уходящая через гору к берегу.
И снова, как и в его детстве, мальчишки запускают бумажных змеев в царство вольных ветров. Новых мечтателей влечет все тот же тайный зов неба. Они вырастут и забудут свои детские забавы, но ощущение высоты и свободы навсегда останется с ними.
У одного щуплого мальчугана, с чубатой головой на тонкой шее, никак не хочет взлетать змей. Тот немного поднявшись, уходит вбок и резко падает. Новая попытка запуска оканчивается тем же результатом. За этими действиями, с вершины горы, внимательно наблюдает коза, что-то непрерывно пережевывая. Ее длинные рога, как боевые пики, устремлены вверх.
– Димка, давай его с разгона подымем! – кричит парень, сидящий на легком мотоцикле и тоже наблюдающий за полетами. – Садись, прокачу.
Друзья съезжают вниз и оттуда начинают разгоняться. Вот они выскакивают наверх. Змей уверенно поднимается. Но вдруг опять уходит вбок и пикирует прямо на козу. Парни этого еще не видят и радостно несутся по зеленой поляне.
Мгновение – и бумажная конструкция уже на рогах, от чего, не ожидавшее такого поворота событий, животное высоко подпрыгивает. Ту же сильно дергает шнурок, привязанный к змею, и, описав в воздухе смертельное сальто-мортале, коза четко приземляется на передние копыта, твердо упершись ими в почву.
В следующий момент крепкая лямка останавливает незадачливого испытателя, он делает такой же воздушный трюк, только задом наперед, падая плашмя в траву. Подымаясь и хлопая глазами от непонимания, как на его шнурке оказалась коза, растерявшийся мальчишка бессознательно тянет на себя своего змея. Носительница злополучных рогов, поняв, что ее заарканили, начинает брыкаться, двигаясь по кругу, наматывая шнур на ловца. В результате такого бега, она скручивает ему руки, сделав пленника беспомощным.
Все, присутствующие при этой сцене, ребята дружно хохочут, подгоняя животное. Плененный снова падает, и теперь уже коза тянет жертву за собой.
На шум и крики выбегает хозяйка козы и, ругая весь белый свет, пытается избавить свою обезумевшую скотинку от обломков воздушного змея и крепко спутанной на рогах веревки.
Пашка, не дожидаясь развязки скандала, спешит к причалу. Вот показывается береговая линия, но уже нет тех, оставшихся в памяти, диких зарослей ольхи. Вместо них сияют всеми красками стройные ряды лодок и яхт. Мачты и разноцветные паруса весело покачиваются, как бы приглашая на водные просторы. Взрослые и дети, громко выражая свой восторг, спешат на этот праздник солнца и воды.
В стороне от лодочной пристани возвышается огромный ангар, обнесенный высоким бетонным забором, закрывая обзор прибрежной полосы. Из этого сооружения доносится производственный шум.
Пашка идет к открытым воротам и свободно проходит на территорию, по всему видно, процветающей компании. Здесь вовсю кипит работа. Прямо под открытым небом лежат пачки железных листов, пластика, фанеры, досок, бруса, штабеля бочек с красителями. Рабочие прямо из куч таскают в ангар-цех листы жести, пиломатериал, катают бочки. Оттуда слышен стук, вой пил, скрежет. В нос бьет запах горящего металла и нитрокраски.
У входа в цех красуются два странных, праздно одетых, субъекта, никак не вписывающихся в рабочую обстановку. Скорее они походят на заезжих артистов, не сущих искусство в массы, чем на рабочих, занятых напряженным трудом.
Спиной к Пашке стоит толстяк в белоснежном костюме и, театрально жестикулируя руками, трясется, повизгивая и похрюкивая, давясь, видимо, от смеха. Напротив его длинный худой актер с большим тонким носом, горизонтально прямыми усами и узкой бородкой. В странной зеленой шляпе с ярким фиолетовым пером он походит на персонажа средневековой комедии. Бросается в глаза его удивительно пластичная и выразительная мимика. Лицедей рассказывает что-то очень смешное. Глаза его, то округляются, то сужаются до щелочек. Лоб, брови, щеки в непрерывном движении, не говоря уже о губах, меняющих форму каждую долю секунды. Даже ноздри участвуют в лепке комических масок.
