На таких посиделках и ловил Борух краем уха то один, то другой любопытный фактик. Каждый из них сам по себе вроде бы и мелочь, а в общем и целом картина складывалась донельзя странная. Ну, перекинули в соседний военный городок роту армейского спецназа — на учения. И что? Понятно, что дурь — какие, нафиг, учения? Почему здесь? Сроду спецназ ни в каких армейских учениях гарнизонного уровня не участвовал — не тот масштаб. Нешто им, кроме учений, заняться нечем? Однако перекинули, в казармы поселили, а в поле выводить не спешат. Да и не слыхать что-то про учения пока. Сидят эти волки в казармах, от скуки дуреют и с гарнизонными солдатиками сцепляются — пятерых уже в госпиталь увезли. Не спецназовцев, понятное дело. А что с ними сделаешь? Не рядовой состав, плац мести не отправишь, чтобы руки не чесались. Да и командир у них свой — он их, конечно, в марш-броски гоняет, чтобы не застаивались, да, видать, мало…
С одной стороны — странно, конечно, с другой — при нашем долбоебизме и не такое видали. Мало ли кому какая моча в голову ударила… Но фактик к фактику — картина складывалась странная. В областных гарнизонах ещё ничего, а в городских вдруг обновили состав — со срочников на контрактников. Да ещё и ребят завезли опытных, обстрелянных ещё на второй Чеченской. Зачем? Такие кадры в мирное время в дефиците, они в других местах нужны. В городе создали несколько «страшно секретных» складов — настолько засекреченных, что не меньше чем литр надо было уговорить тренированному офицеру, чтобы, выпуча мутные глаза, сказать боевым товарищам: «Только т-с-с! Никому, блядь!» и поднять многозначительно палец к потолку. Завозили на склады, судя по слухам, такие странные штуки, что Борух эти подробности относил на счёт злоупотребления алкоголем. Однако нет же, оглянись, Артём, вокруг — вот оно, бери — не хочу.
А в дальних гарнизонах вдруг начали не по-детски дрючить танкистов. Большой запас соляры подвезли и погнали с консервации старую, аж времён войны технику поднимать. Если не приврали для красочности — чуть ли не Т-34. Мол, решила Родина проинспектировать этот металлолом. И не просто завести-поехать, что само по себе непросто, а боеготовность предъявить. А откуда там той боеготовности взяться? Стали танки с консервации поднимать — большая часть просто не завелась, поскольку с них детали на цветмет давно спиздили, а те, что собрали по принципу «из пяти один», — лучше бы и не заводились — мехводы на них отродясь не ездили, там специфический навык нужен, с рычагами-то этими…
«…Вы это, блядь, товарищи офицеры, себе представляете? Попробовали колонной из городка выехать — ворота нахуй поломали, забор к ебени матери снесли, два фонарных столба повалили, и один танк в речку с моста пизданулся, да так, что по сию пору вытащить не можем. И это бы всё хуйня, да вот блядь, как назло — попалась на пути машина капитана Иванова — знаете его? И хорошая машина — Тойота. Хоть и с правым рулём, а все не „Жигули“. Но, сука, жидковата оказалась японамать — только под гусеницей схрупало. Мехвод, счастливчик, на губе сидит, а капитан ходит, нам мозги ебёт…»
—И вот таких мелочей, Артём, было множество. И все, вроде, ерундовые — типа планового обновления стрелкового оружия на новые образцы или неожиданного завоза нового камуфла почему-то лесной расцветки на гарнизонные склады. Или, вот, учения у желдорвойск — новую ветку посреди степи кладут. Из ниоткуда в никуда, черт знает зачем… не делают же так!
Чушь, мелочь, текучка — если по отдельности их рассматривать. А если вместе — картинка странная.
—И чего странного? — Артём бросил разглядывать непонятные цифры на папках и тоже присел на табурет.
—Такое впечатление было, что мы как будто к чему-то готовимся. И в то же время — как будто и нет. Ну как тебе, гражданскому, объяснить? Вот, представь себе, что ожидаем мы войну с неким супостатом. С Америкой, там, или с Евросоюзом — да хоть и с Китаем. Разведка, скажем, доложила, что нападение неизбежно, Штирлиц какой-нибудь донесение прислал… Значит, начинаем готовиться. Первым делом у нас что? Нет, уже не только самолёты — хотя и без них не обойдётся, — первым делом у нас сейчас ракеты. Что-то уже на боевом дежурстве стоит, а к остальному срочно присоединяют боеголовки, проверяют системы и тоже приводят в боевую готовность. Штабы уходят в подземные бункеры, стратегическая авиация грузит на борт ядрёны бомбы, подлодки расчехляют ракеты и плывут к берегам противника, военные флоты выходят из портов…
—Стоп, стоп — перебил его Артём, — я, конечно, человек гражданский, но однако ж у нас тут ни флотов, ни портов, а ракеты ежели и есть, так их не видно. Как тут узнаешь? Опять же, если вся подготовка в секрете держится, чтобы враги не догадались?
—Тут, писатель, только гражданские не догадаются — и то вряд ли. Потому что первое, что изменится — режим службы офицеров. А ведь почти у всех жены-дети — мигом поймут, что керосином запахло, раз муж на казарменное перешёл. Младшему комсоставу, конечно, могут и не объяснять, из-за чего кипиш, но повышенную боеготовность объявят обязательно. А тут уж и «сарафанное радио» сработает, и уже через день каждая собака будет знать — с кем, почему и какого числа. А тут — тишина. Никакого изменения режима службы! Что-то явно происходит — и никто не в курсе. Ну не бывает так!
—А если, — Артём всегда любил такие загадки, — не война, то что?
—А вот хер его знает, — ответил Борух. — Будь мы к столицам близко, можно было бы про государственный переворот подумать, однако ж от нас туда ни на каком танке не доедешь, хоть на Т-34, хоть на Т-90, сколько солярки не привези.
—Может, антитеррористическая операция?
—Окстись, что это за террористы, которых будут по полю танками гонять? Террористов армия не ловит, на то специальные люди есть…
—Ну и где эти твои специальные люди? — сказал раздражённо Артём. — Где доблестный спецназ и танки наши быстры? И какого хрена тут собаки, а солнца нет?
—Да хер его поймёт, — развёл руками Борух. — Скорее всего, что-то, как всегда, пошло не так… Однако возвращаясь к твоему вопросу об оружии, тут готовились с кем-то воевать. И если готовились встретить его пулемётами, то, наверное, имели к этому какие-то основания.
—Боюсь тебя разочаровать, — скептически пожал плечами Артём, — но такие ребята готовы пулемётами встретить даже Деда Мороза. У них кроме как на пулемёты вообще ни на что фантазии не хватает…
Борух помолчал задумчиво.
—Может ты и прав, но… Давай будем считать, что мне так просто спокойнее, с пулемётом-то. Опять же, пулемёт такая штука — если он ничей лежит, отчего бы не взять? Пусть у нас полежит. Лучше иметь и не нуждаться, чем наоборот.
—Ты мне что-то не договариваешь, да? Чего-то знаешь и молчишь? — рассердился Артём.
—Извини, — пожал плечами Борух, — я тебя меньше суток знаю. Ты вроде нормальный парень, но есть информация, которой лучше оставаться закрытой. Без обид.
—Без обид? Я не хочу сдохнуть из-за твоих военных тайн. Тоже мне, блядь, Мальчиш-Кибальчиш!
—Скорее всего, это вообще не имеет значения, — примирительно сказал Борух. — Давай так: если окажется, что это важно — я тебе всё расскажу, и хер с ней с подпиской. Не обижайся.
