—Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставившихся рабов Твоих, братьев наших…
Солдаты обнажили головы и слушали молча. Многие из них были ранены и тоже ждали отправки, сидя на краю платформы. Тяжёлых вынесли на носилках — к счастью, у военных оказался медик, способный оказать первую помощь и, к ещё большему счастью, в ночной бойне он уцелел. Когда Олег дошёл до «…Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь», — портал уже активировался. Маневровый дизелёк подал открытый товарный вагон под погрузку. Из портала снова, как чёртик из табакерки, выскочил Серый, и они с Карасовым отошли подальше — видимо, выяснять отношения. Олег не слышал их беседы, но вид у полковника был самый что ни на есть мрачный. Удивительно, но рана его, похоже, совершенно не беспокоила — он не только не собирался сопровождать своё разбитое войско в портал, но и, кажется, действовал рукой совершенно спокойно, хотя Олег отчётливо помнил, что лапа чудовища буквально насквозь пробила ему плечо. Между тем, солдаты выносили из вокзала тварей, которых всё-таки смогли убить ночью — три буквально превращённых пулями в кружево тела. Их закинули в тот же вагон, правда, без мешков, завернув в полотнище какого-то брезента. Карасов и Серый расстались явно недовольные друг другом, Серый вспрыгнул на подножку тепловоза, и маленький скорбный поезд отбыл за портал. Олег с запозданием подумал, что, наверное, он мог бы уехать с ранеными — отчего-то ему казалось, что никто не стал бы препятствовать этому. И удивился себе — почему эта мысль раньше не пришла ему в голову? Но, пораздумав ещё, он решил: вряд ли это было хорошей идеей — с той стороны его точно не оставят в покое и не отпустят восвояси, уж слишком много ему стало известно. Но и это рассуждение ему пришло после, как самооправдание — значит, внутреннего порыва немедленно сбежать не было? А ведь, казалось бы, после пережитого ужаса он должен был только об этом и мечтать!
Незаметно для себя, Олег, недавно ещё будучи буквально похищенным, теперь стал добровольным участником деятельности остатков импровизированного гарнизона. Бессонная и кошмарная ночь, залитый кровью вокзал, который сейчас наскоро отмывали оставшиеся солдаты, усталость физическая и моральная — все это ввело его в какой-то транс, отключив эмоции. Кровь убитых тварей пахла полынью и миндалём, кровь убитых людей пахла куда хуже…
После отправки раненых портальная установка снова была выключена — шёл цикл накопления и ноющий на высокой ноте маховик снова сотрясал здание неприятной вибрацией. Олег так и не понял, зависел ли расход энергии от времени работы портала или от массы перемещаемых предметов, но явно за один раз доставить все нужное было невозможно. Профессор был предельно мрачен и не отвечал на вопросы — впрочем, удивляться этому не приходилось. Карасов метался по территории, пытаясь наладить хоть какое-то боевое охранение — людей категорически не хватало. Три десятка уцелевших, среди них несколько легкораненых, которые то ли сами не захотели отбыть через портал, то ли им запретил полковник — это все, что было в наличии. К удивлению Олега, полковник оставил при себе Гилаева — и это несмотря на полученные тем в бою тяжёлые раны. Карасов, проявив необычную для него заботливость, лично поил раненого чем-то из фляжки, а когда Олег попытался предложить свою помощь — наорал на него и прогнал прочь.
На вышках не осталось даже трупов — только залитые кровью площадки с изуродованным ограждением. Большая часть пулемётов оказалась серьёзно повреждена — сорванные со станков, с погнутыми стволами и искорёженными затворными коробками, они как будто прошли через камнедробилку. Даже Олегу было понятно, что выставлять новых часовых на площадки бессмысленно — если нападение тварей повторится, то они смогут лишь геройски погибнуть, сделав несколько выстрелов. Поэтому полковник, мучительно ожидающий подкрепления с той стороны, каждые полчаса появлялся на галерее и молча сверлил профессора яростным взглядом — тот бледнел, дёргался, но отвечал лишь отрицательным покачиванием головы. Энергия копилась медленно, и когда научник, наконец, подтвердил готовность, Карасов был уже готов пристрелить его за саботаж. Видимо, это входило в его понимание пресловутой «мотивации персонала».
Маховик снова тоскливо взвыл, меняя обороты, и все в нетерпении повалили на платформу. Воздух в арке дрогнул: из пустоты нарисовалась квадратная зелёная морда маневрового дизеля. Он еле-еле полз, вытягивая из ничего сантиметры здоровенного моторного отсека — видимо, состав за ним был прилично нагружен. Олег снова поразился захватывающей нереальности это картины — тепловоз как будто создавался прямо здесь из ничего, рисуемый в воздухе кистью торопливого художника. Завораживающее зрелище, к которому невозможно остаться равнодушным. Однако ещё не успела показаться кабина машиниста, как что-то явно пошло не так — пространство под аркой подёрнулось на мгновение серым маревом, состав, дёрнувшись, остановился, а потом…
Олегу показалось, что тепловоз взорвался — но, к счастью, это было не так, хотя грохнуло знатно. Закрывшийся портал разрубил маневровую машину поперёк моторного отсека и огромный тепловозный дизель просто разлетелся на куски — лишённый половины опор коленчатый вал выломал шатуны здоровенных поршней, фонтаном ударило в стороны раскалённое масло, струёй пара ринулась в атмосферу охлаждающая жидкость, и лишённая задних колёсных тележек рама осела на рельсы, задрав к небу квадратный нос капота. К счастью, основная часть катаклизма была направлена назад, в сторону портальной арки, и пострадавших почти не оказалось — лишь мелкие ожоги от масляных брызг да шок от неожиданности.
—Проф, какого хуя! — заорал Карасов, кинувшись к вокзалу. — Убью, нахуй, суку!
Олег побежал за ним, надеясь предотвратить кровопролитие, остальные — поддавшись стадному инстинкту, так что уже через минуту на галерее стало очень тесно. Полковник держал профессора левой рукой за ворот, правой уперев ему под подбородок ствол пистолета. Научник, белый как бумага, от страха не мог ничего сказать, и на лице его уже наливался свежий фингал. Олегу показалось, что Карасов больше играет потерю самоконтроля и готовность к немедленному убийству — раз сразу не спустил курок, значит, есть тому причина. Священник относил полковника к той странной и, к счастью, редкой разновидности людей, которым нужен повод чтобы НЕ убить человека. Для убийства им повод не требуется. Тем не менее, ему показалось хорошей идеей подыграть полковнику, дав тому возможность сдать назад без потери лица. Олег кинулся к ним с криком «Прекратите, ради Господа нашего!» и буквально повис на левой руке Карасова — правую он хватать остерёгся, опасаясь случайного выстрела. Полковник нехотя отпустил ворот научника и опустил пистолет. Профессор тряс головой и нервно сглатывал, потирая многообещающий зародыш синяка.
—Так, — зловеще сказал Карасов, — если через пять минут портал снова заработает, у тебя, сука, есть шанс дожить до вечера.
—Я… я не понимаю, что случилось! — испуганно зачастил научник. — Все работало штатно! Я вообще не трогал настройки, даже не подходил к аппаратуре! Установка в режиме, энергии достаточно, портал должен быть открыт! Я просто не знаю, что делать!
—Значит, ты хочешь сказать, что ты нам больше не нужен? — поинтересовался полковник, медленно понимая пистолет.
