– Я слышу только твой мерзкий голос, волк дождя.
– Альтис, Альтис… Ты никогда не умел быть истинным демоном… За это тебе всегда доставалось так, что я удивлен, что ты все еще жив. Я не отдам эту добычу. Эти души будут моими.
– Я порву тебе глотку, ты, драный пес! – выкрикнул Коган. – Я бросаю тебе вызов, ободранный щенок!
– Ты? – приподнял бровь бритоголовый вожак. – Ты бросаешь мне вызов, воробей пернатый?
– Я бросаю тебе вызов, – властно прервал поток ругательств бог-волк. – Я бросаю тебе вызов как вожак вожаку. На кону души этих детей. Если победа останется за мной, твоя стая уберется отсюда куда подальше, Хардан.
– Ты опрометчив в поступках, Великий Волк. – Бритоголовый поднялся на ноги. – Тебе не победить меня, Арох Архорт. Тем более сейчас.
– Я буду драться с тобой вместо Ароха, ты, псина вонючая! – снова взъярился Коган. – Я имею право взять вызов за брата!
– Имеешь, воробушек, – ответил Хардан.
– И я имею право! – Это мало походило на голос, скорее, на лай вперемешку с воем, но смысл был вполне понятен.
– Не имеешь! – хором рявкнули боги на снежного волка.
– Имею! – рыкнул тот, окутавшись снежным вихрем, и через миг на том же месте стоял уже не волк.
Мальчик лет двенадцати смерил полным ненависти взглядом вожака стаи Дождя. Ослепительно-белая кольчужная броня обтянула его худое жилистое тело, белым искрились два длинных узких клинка, снежной белизной сияли встрепанные непослушные волосы.
– Дерзкий мальчишка. Опять суешься в дела старших?
– Я такой же мальчишка, как и ты, Хардан! Просто ты стареешь быстрее и быстрее подохнешь, лысый ублюдок. Хочешь, я избавлю тебя от предстоящей старости прямо сейчас?
– Тобою, дерзкий мальчишка, я подзакушу.
– Зубы обломаешь.
Альтис умоляюще взглянул на Марью, и она поняла все без слов.
– На детей ты скалиться умеешь! – вызверился Коган. – Так попробуй на меня, скот паршивый!
Хардан снова повернулся к богу-ястребу, а Марья быстро цапнула мальчишку-волка за ухо и утащила в угол. «Ох, Жулик, попадет же тебе от Ала…» – шепнула она ему.
– Хорошо, искатели, – сказал Хардан. – Будет поединок!
Волки расширили круг, их вожак прошел в середину, скинул плащ, играя мышцами полуголого торса, оскалился двумя рядами острых зубов.
Друзья с усмешкой переглянулись. Они разом обняли рвущегося в бой Когана, хлопнули ослепленного яростью брата по спине и плечам.
– Не подведи нас, дружище, – сказал Траэллита.
– Ты не только наша надежда, Коган, – веско добавил Пламенный.
– Проиграешь – я тебя сам убью, – пригрозил Арох.
– Я же таран, – ответил Коган. – А этот бритоголовый – всего лишь еще не выбитая дверь!
– Скорее, не снесенная стена, – взглянул на волкодлака Арох.
– Да хоть сама Грань!
Друзья расступились, выпуская Когана из круга рук. В глазах бога-ястреба пылала такая ненависть, что становилось страшно.
– Ты не боишься проиграть, воробушек? – усмехнулся Хардан. – Тогда я вдоволь полакомлюсь твоей силой. Я помню ту белокрылую малышку, которую задушили на берегу и выпили ее сладкую душу… Как ее звали? Кажется, Мирна?..
– Не смей осквернять имя моей дочери своим грязным языком, драный пес!
Разъяренный Коган с нереальной скоростью бросился вперед. Рычащие противники заметались в кругу волкодлаков, сцепившись в смертельной схватке, теряя перья, шерсть и разбрызгивая кровь.
Боги и демон переглянулись. Они все хорошо помнили убитого горем Когана, рыдающего над телом десятилетней дочки. Никогда, ни до, ни после того, они не видели, чтобы брат так страдал. И сами они страдали не меньше – ведь дочь бога-ястреба росла у них на руках и всем была родной племянницей. Они опоздали лишь на несколько минут…
– Я найду их, чего бы мне это ни стоило, – сказал тогда Коган, стоя на коленях перед детской могилой. – И упьюсь кровью этих мразей.
– Мы с тобой, брат. – Арох обнял брата.
Пять богов и три демона, молчаливо стоящие в кругу…
Несколько лет они искали убийцу девочки. И когда нашли, волкодлаки стали их вечными врагами. Братья не знали, кто именно из этих тварей убил малютку, и объявили войну всей стае. После нескольких сотен лет беспощадной кровавой травли серых оборотней установилось шаткое перемирие. Но взаимная ненависть никуда не делась. И малейшая стычка оборачивалась жестокой дракой.
Непримиримые враги, сцепившись в рычащий клубок, катались по полу, оставляя за собой кровавые полосы. Они рвали друг друга голыми руками, используя только острые звериные когти, кулаки и зубы. Коган явно одерживал верх. Пятнадцать волков злобно ворчали, но не вмешивались.
Через десять минут все было решено. Бог-ястреб прижал руки кровного врага к полу коленями и целенаправленно душил. Хардан пытался сбросить с себя противника ногами, раз за разом бил коленями в спину и крылья. Высокие сапоги оборотня были увенчаны острыми шипами, изорвавшими плоть бога, но Коган был неумолим.
– Хватит! – обратилась к богам высокая черноволосая женщина с узким лицом.
Стая Дождя обратилась в людей. Похожие друг на друга, в одинаковых серых плащах, они стояли вокруг сражающихся.
– Хватит, мы признаем вашу победу! – повторила волчица. – Отпустите нашего вожака!
Бог-ястреб сильнее сжал пальцы, и бритоголовый вожак захрипел.
– Коган, хватит! – Альтис положил руку на плечо друга и в следующий миг отлетел в противоположный конец зала, с силой врезавшись спиной в стену.
Пламенный сполз на пол, тряхнул головой, приходя в себя после неожиданного удара. Пока Траэллита помогал демону подняться, а Стримбор с Арохом с безопасного расстояния увещевали брата не убивать Хардана именно сейчас, Коган поднялся, держа вожака за горло, и с силой впечатал его в стену. Продолжая душить врага, он прорычал:
– Имя, назови мне имя!
Сделав вид, что не понимает, чего хочет бог-ястреб, Хардан высвободил одну руку и вцепился когтями в его лицо, протыкая пылающий ненавистью карий глаз. Кровь потекла по щеке Когана вместе с остатками глаза, но тот, не изменившись в лице, сломал вожаку пальцы.
– Имя, тварь! Имя! Или я убью тебя прямо сейчас!
– Харг… Харгон!.. – прохрипел оборотень.
Коган разжал стальную хватку пальцев, и волкодлак упал на пол, хрипя и кашляя кровью.
– Харгон сдох семь сотен лет назад, – сказал бог-ястреб. – Где ее душа, ты, драная псина?!
– Они поглотили ее без остатка… – с трудом ответил израненный вожак.
Коган остался недвижим, словно закаменев, а волки, опасливо косясь на него, помогли своему вожаку подняться.
