– А что ты помнишь о своем имени?
– М-м-м… Кажется, у меня был брат, он звал меня «Ал», это было правильно… – Юноша задумался. – Я помню его голос и как он говорит: «Ал, малыш». Еще он громко смеялся и был такой большой… Я всегда смотрел на него снизу. Брат был старше.
– А где сейчас твой брат?
– Не помню. Я вообще пока мало что помню. Тебя вот помню. Мать свою помню. А больше ничего.
– Как это? – удивилась Василиса, глядя с легким испугом.
– Я сам не знаю. – Он пожал плечами. – Знаю только то, что я бы умер, будь иначе. А память потом вернется… Только не уверен, что мне этого хочется.
– Почему? – наивно спросила девушка.
Ален заглянул в ее ясные глаза.
– Я впервые чувствую себя свободным.
Она не стала больше спрашивать, просто поверив ему. Обняла его стройный стан, положила голову на грудь, слушая, как сильно и размеренно бьется сердце. Он был силен. Очень силен. Она чувствовала под руками твердые мышцы. Он был неподатлив, как закаленная сталь, и нежен, как дуновение теплого ветерка. Да еще она прекрасно сознавала, что этот юноша – живая легенда, страшный Зверь войны, воплощение зла… Но девушка была заворожена им, и одновременно ее пугала и восхищала его непохожесть на остальных. Василиса понимала, что впервые за свои неполные семнадцать лет по-настоящему влюбилась, и это новое незнакомое чувство заставляло сердце биться сильнее, а душу лететь к небесам.
Серьезно проголодавшись к обеду, они решили вернуться. Ален израсходовал много сил на свои детские игры, но восстанавливался он быстро и особой усталости не чувствовал.
Сократив себе и девушке путь «серой тропой», Ален за несколько минут, вместо часа ходьбы, оказался у края своего поля. Он бодро прошагал через поле, сад и мамин огород. Василиса держала его под руку и легко шагала рядом.
– Братишка! – Маленький вихрь сбил юношу с ног и запрыгнул сверху. – Где ты был? Я тебя искала-искала… – тараторила Яночка.
– Малышка! – Ален с любовью и нежностью обнял ребенка. – Как я по тебе соскучился!
Посадив девочку к себе на плечи, Ален закружился в танце. Яна заверещала от восторга, подпрыгивая на плечах брата.
Войдя на задний двор, Ален сразу почуял неладное. Спустив девочку с плеч, он нахмурился, остановился, прикрыл глаза.
– Яна, кто это у нас во дворе? – тревожно спросил он.
Девочка ойкнула.
– Там какой-то дядя… большой такой, седой и страшный. Сказал, что он маршал, – старательно выговорила Яночка. – Тебя искал. Только, – она скривилась, – назвал тебя как-то…
– Как?
– Ко-ман-дор… – по слогам выговорила малышка. – Белый ко-ман-дор Ален. Вот!
Ален присел около девочки и ласково улыбнулся.
– Я сейчас пойду к дяде маршалу, а ты за мной не ходи, хорошо, малышка? – Девочка сморщилась и нехотя кивнула. – Маршал будет кричать, возможно, даже попытается меня ударить. – Маленькая сестричка испуганно посмотрела на Алена. – Но ты все равно не ходи. Ни за что не ходи и Василису держи!
Малышка с подозрением поглядела на девушку и ответственно кивнула.
– Вот и умничка. – Он крепко прижал к себе сестренку.
– Я тебя люблю, – сказала она, обнимая его в ответ. – Очень-очень люблю.
– И я тебя люблю. Очень-очень люблю.
Он поднялся с корточек и нежно провел кончиками пальцев по щеке девушки. Многое бы она отдала, если бы те же слова, которые Пламенный только что сказал сестре, он сказал бы и ей…
– Подожди здесь, – попросил он. – И присмотри за моей сестренкой. Я скоро вернусь.
Обеспокоенная Василиса ничего не ответила, но, когда маг обогнул дом, чтобы попасть на передний двор, тенью последовала за ним. Маленькая Яночка скользнула за девушкой, с любопытством и волнением наблюдая за тем, что происходило во дворе. Как и обещала, за братом она не пошла, оставшись за углом дома, откуда было очень удобно смотреть.
Во дворе мать разговаривала с высоким пожилым мужчиной внушительных размеров, но все еще стройным и сильным, как буйвол. Ален из чистого теплого солнечного луча за какие-то несколько мгновений стал воплощенным лезвием мрака. Отметив эту перемену, Василиса невольно вздрогнула.
– Маршал Феникс! – воскликнул он своим привычным тоном с отчетливым звоном стали. – Что привело вас в мою скромную обитель? – с наигранным недоумением поинтересовался маг.
Пожилой мужчина вскинул на юношу холодный взгляд.
– Смир-но! – неожиданно рявкнул он.
Однако парень рявкнул в ответ:
– В отставке я, маршал!
Тот только фыркнул. Ступая очень мягко для своих габаритов, маршал Феникс подошел к застывшему ветерану. Не оборачиваясь, он обратился к Карине:
– Боюсь, госпожа, я вынужден просить вас оставить меня наедине с вашим сыном.
Карина упрямо насупилась.
– Пожалуйста, – добавил седой маршал. – Я не причиню ему зла.
– Иди, Карина, – не отрывая пристального взгляда от маршала, сказал Ален. – Все в порядке. Свои проблемы я сам решу.
Настороженно поглядывая в сторону застывшей пары, женщина ушла в дом.
– Ты что наделал, щенок? – яростно прошипел маршал без всякого вступления. – Ты что о себе возомнил?
– Не больше, чем должен был, – ответил Ален. Сталь в голосе стала еще отчетливей.
– Ты кем себя возомнил, маг? – прорычал старый Феникс, повышая голос. – Имперским судьей? Кто дал тебе право превращать такого ценного воина, как Сын Смерти, в пускающего слюни идиота?
– Но я только лишил его памяти! – воскликнул Ален, но, наткнувшись на бешеный взгляд маршала, добавил: – Видимо, перестарался.
Маршал вздохнул, успокаиваясь, положил широкую ладонь на плечо волшебника. Почти на три головы выше и значительно крупнее юноши, он казался огромным волкодавом рядом с маленьким котенком. Формально маги, магистры и архимаги, даже те, что носили мундир, подчинялись своему военачальнику. На самом же деле – только своим высшим боевым магистрам, которые тоже формально подчинялись военачальникам. А в реальности все они слушались приказов Черного сотника. А его невозможно было заставить подчиняться. С Белым полусотником было ненамного проще.
– Мальчик мой, – гораздо теплее произнес маршал, – прошу тебя, верни то, что забрал.
– Я не могу. – Командор беспомощно качнул головой.
– Ален… – почти прошептал пожилой маршал. – Что я должен сделать, чтобы ты мне помог?
– На войне вы нам были вторым отцом, маршал, – медленно ответил волшебник. – Но даже если бы я мог, даже ради вас, я бы не стал возвращать память Мародеру. И у меня есть на то серьезные причины. Да как же вы не поймете, Феникс? Грант – тварь, заслуживающая смерти! Мародер! Вы же сами всё знаете!
