– Драгонидум митте.
А после мысленно добавила: «Драго тур мино».
– Замечательно! – просиял Альдамир. – Можно начинать.
Мы вернулись к остальным членам группы и принялись раздавать «разрешения». Вскоре умаявшиеся однокурсники попали в руки слугам и были отправлены в гостевые комнаты. Нам же с близнецом предстояло перво-наперво посетить Владыку.
Покои Сошелиара Скай дэ Роушена находились возле апартаментов Катарины, так что я примерно представляла, куда нам идти. Впрочем, встретившийся на полпути хмурый Альфред доставил нас под ясные очи Владыки гораздо быстрее, используя сеть потайных ходов.
В спальне отца Альдамира было темно и тихо. Плотные шторы не давали солнечным лучам проникнуть в комнату и помешать больному. Маголампы тоже не работали, только свечи на туалетном столике с трудом разгоняли полумрак. В воздухе пахло благовониями и… болью. Я явственно ощущала тяжелый запах болезни, который не могли скрыть никакие другие ароматы.
– Спасибо Предопределению, – в неестественной тишине шепот прозвучал как громкий крик. – Дети! Как я рада, что вы успели!
К нам метнулась тень, которая при дальнейшем осмотре оказалась Катариной. Матушка Альдамира поцеловала сына, а потом бросилась ко мне на грудь.
– Грушенька, дорогая, я так счастлива вас видеть! Мне очень-очень страшно! Я ужасно боялась, что вы не успеете. Спасибо, милая! Спасибо!!!
Всхлипнув, она горько заплакала. Я машинально стала гладить ее по спине и шептать всякие, подобающие случаю, глупости. Говорила, что все будет хорошо, Сошелиар поправится, хотя в глубине души осознавала: вряд ли. Если только случится чудо.
– Сын, – дрожащий голос Владыки прозвучал внезапно. – Подойди.
Близнец, не мешкая, выполнил приказ.
– Ниже.
Что уж говорил сыну Владыка, я не разобрала. Да и не хотела, если честно. Слова умирающего отца должны предназначаться только Альдамиру. Тем неожиданней было услышать другое.
– Агриппина, ты тоже.
Я отстранилась от мгновенно переставшей плакать Катарины и на негнувшихся ногах подошла ближе к кровати. Невольно глянула на Сошелиара и с трудом удержала крик: на подушках лежал мертвец. Бледное восковое лицо, синюшные губы, впалые щеки. От некогда цветущего мужчины остались только яркие желтые глаза. Точно такие же, как у сына.
– Дай руку.
Я послушно протянула ладонь. Холодные пальцы тут же вцепились в мои и сжали. Второй рукой Владыка держал Альдамира.
– Я, Сошелиар Скай дэ Роушен, Владыка Материи, Великий огненный Дракон, избранный Сердцем Торгона, разрешаю своему сыну Альдамиру Скай дэ Роушену взять в жены Агриппину Андреевну Полайкину, человека.
Едва произнеся ритуальную фразу, Владыка закатил глаза и бессильно уронил руки. Пребывая под впечатлением от всего происходящего, я невольно ахнула, подумав, что он отдал Предопределению душу. Но нет, грудь Сошелиара тяжело вздымалась.
Тут из ниоткуда появился герцог Дэр ду Милош, он живо отстранил нас от кровати, сам же склонился над близнецом, щедро делясь с тем энергией. «Лечение» помогло, на лицо Владыки вернулись краски, он задышал ровнее. Вот только донор выглядел, мягко говоря, не очень. Мешки под глазами, испарина, дрожащие ладони. Судя по всему, болезнь Сошелиара ударила по обоим сразу.
– Идите, дети, – устало сказал Дэр ду Милош. – Владыке нужно отдохнуть. Да и вам вечером понадобятся силы.
А затем он потерял к нам интерес, устроившись в кресле подле близнеца.
– Да-да, – подоспела Катарина, беря меня под локоток. – Пойдемте, дорогие мои. У нас мало времени.
Теми же окольными путями добрались до покоев. Близнец удалился к себе через потайную дверь в спальне. Как только мы с леди ду Милау остались вдвоем, она вновь заключила меня в объятья.
– Милая девочка, – прошептала она. – Мне жаль, что все происходит вот так второпях. Без подготовки, без окончательного укрепления связи. Если бы не болезнь Сошелиара, я бы ни за что не позволила так рано заключать ваш с сыном брак.
Я молча кивнула, потому что не могла ничего сказать в ответ.
– Сошелиар мне все рассказал, дорогая, – отстранившись, она посмотрела мне в глаза. – Объяснил причину спешки. Не держите на него зла, мы все заложники долга. И Владыка больше, чем кто бы то ни было. Вы же понимаете, Сердце Торгона не может остановиться. Но если вас потянет к нему, вы просто не сможете сопротивляться.
Я от удивления хлопала глазами. Ничего не понимаю. С чего вдруг меня должно потянуть к Сердцу? Брон, да что такое это Сердце вообще? И почему оно может остановиться? И откуда Катарина знает о нашем с принцем договоре?
– Вы не волнуйтесь, Грушенька, – не замечая моего обалдевшего вида, продолжала частить матушка Альдамира. – Я помогу, расскажу все-все, что знаю, что говорила мне когда-то мама. Пусть и не пригодилось, но я помню каждую мелочь. Помогу подготовиться к церемонии и…
– Погодите, Катарина, – прервала ее. – Я ничегошеньки не понимаю! О чем вы говорите? О Сердце? О браке? Откуда вы узнали, ведь мы с Альдамиром договорились об этом только сегодня.
Леди ду Милау застыла с приоткрытым ртом. Некоторое время она с недоумением смотрела на меня, а потом выдала:
– Грушенька, разве вы ничего не знаете?
– Нет, – помотала я головой.
– Слезы Непроизносимой!!! – всплеснула она руками. – Бедное дитя!!!
Честно говоря, эмоциональная реакция Катарины насторожила. Да что там, напугала. Что такого я не знала, отчего матушка Альдамира теперь смотрит на меня глазами, полными слез?
– Расскажите, мне важно знать, – дав себе мгновение, чтобы собраться, попросила у нее. – Я хочу понять, почему все так жаждут выдать меня замуж.
– Хорошо, – кивнула она. – Только прошу, не перебивай.
– Как скажете, Катарина.
Леди ду Милау глубоко вздохнула и начала повествование:
– Что такое Сердце Торгона, в общем-то, может рассказать только Владыка или наследник, который удостоился чести быть рядом с ним на ритуале. Все остальные знают о нем постольку поскольку. Мне тоже известно немного больше, чем обычным существам, ведь моя Искра – старшая. Та, которая выходила в мир не одну сотню раз. Так вот Сердце – это энергетическая… пусть будет сфера, в которой ждут своего часа наши ипостаси. Новорожденные не обращаются, способность менять облик приходит только после того, как ребенка представят Предопределению, но не только ему. Малыша приносят к Сердцу, и одна из сущностей его избирает. Мальчиков – сущность рода, девочек – любая.
Я внимательно слушала, даже моргать боялась, не желая пропустить ни слова.
– Если, не приведи Предопределение, Сердце останавливается, процесс нарушается. Сущности не могут выходить из сферы, мономорфы не получают вторую ипостась. Они просто-напросто перестают быть мономорфами, превращаются…
