Книга Танкисты. Новые интервью, страница 21. Автор книги Артем Драбкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Танкисты. Новые интервью»

Cтраница 21

Ну, здесь началось. Ободрать нормально она его не может, сготовить тоже. Смотрю – зовет меня в палатку.

У нас по Смоленску зайцев очень много. Мы с батей частенько их стреляли. Так что практики хватало. Мать как готовила зайца: если уксус есть – его нужно ночь в нем вымачивать. Мы, бывало, принесем с отцом пару-тройку зайцев – она сготовит. Ночь полежит – так он буквально ползет.

Я его разделал, выпотрошил, и она меня отпустила. Пришел, сижу рядом. Они о чем-то разговаривают. Потом Богданов кричит ей:

– Ну что там, Маша, готово?

– Да, готово, сейчас несу.

Накрывает она нам поляну и потом подает зайца на сковороде, разрезанного на куски. По рюмке приняли и сразу по кусочку зайчатины, пока горячее. Гляжу – оба сморщились и положили назад. Я тоже попробовал – подошва от сапога, а не заяц. И все бы прошло хорошо, но Маша заходит опять с вопросом:

– Ну как вам мой зайчик?

Полковник и генерал смолчали, а я, дурак, ляпнул:

– Да кто ж так зайца делает, его ж в рот не возьмешь.

Она как вспыхнет и бегом. Слышно, как ревет в своей палатке… В общем, у Богданова настроение тоже ни к черту, говорит:

– Ну, что там у вас еще есть?

– Да вот представление на ребят…

– Оставляй. Я их отдам кадровику или сам отправлю дальше.

– Есть, товарищ генерал.

И оставил ему все. Мы уехали, тот начал рассматривать… Хрен нам, а не Герой. И мой комбриг давай писать в Верховный Совет запросы: «Почему не дали Героев?» А те отписываются: «Все на законных основаниях. Вручены ордена Ленина». После войны они с Богдановым в госпитале встретились, и Бриженев ему рубанул:

– Как же ты так мог поступить с ребятами?

И под рюмку выяснилось, что эта Маша увидела в документах на представление мое фото и устроила ему скандал:

– Ты этому хаму хочешь дать «добро»? Тогда все, я ухожу…

И он уступил, написал рядышком: «орден Ленина».

– А как я мог Орлову дать орден Ленина, а остальным Героя? Как ребятам объяснить?

Вот так в жизни бывает. Ну, а моя война закончилась в районе румынской границы в мае 44-го, ровно за год до падения Берлина. И больше я с войной дела не имел, хватит с меня.


– Можно сказать, что вам везло на командиров?

– Да всякое бывало… Под Корсунем, помню, один пехотный комдив пытался подчинить танки себе, угрожал мне пистолетом. Пришлось показать ему трофейный парабеллум. Буквально немного до стрельбы не дошло. Но вот опять же… Он мне потом орден Красного Знамени вручал…

Вообще, это дело можно воспринимать по-разному… У меня однажды был такой случай: я отдыхал в ГДР, в санатории. А директор санатория в свое время воевал в Сталинграде командиром противотанкового орудия. Там он был тяжело ранен, попал в плен, прошел его… перевоспитался и вернулся в ГДР, женился и народил шестерых дочерей. Вот разговорились мы с ним. Спрашиваю его: «Так, наверное, вы мой танк подбили?» А он не растерялся, говорит: «Ну, тогда, наверное, это вы мне ногу перебили».


Интервью и лит. обработка – С. Смоляков.

Ерошенко Владимир Михайлович

– Я родился 8 ноября 1922 года в городе Артемовске Донецкой области. Мой отец был революционером, командиром партизанского отряда в Гражданскую войну, награжден орденом Красного Знамени. В городе пользовался большим почетом и как коммунист работал в различных сферах: был начальником телефонной станции, заместителем начальника узла связи, заместителем директора большого Новошамотного завода имени Серго Орджоникидзе в городе Часов Яр. Перед началом войны являлся начальником транспорта стройки подземного военного завода № 525 в Артемовске, к июню 1941 года все общестроительные работы на котором были закончены. Мама была инженером. В семье также воспитывалась сестра Нона 1934 года рождения.

До войны я окончил всего-навсего семь классов. Когда я был в первом классе, мы с ребятами зимой пошли на речку, лед только встал, и одна девочка провалилась под него, мальчик пошел ее спасать и тоже провалился. Тогда я пополз по льду, добрался до них, взял за руки и вытащил – глубина была почти по шею. Сам заболел воспалением легких, было подозрение на туберкулез, и я не учился два года, меня отправили в Киев, где в Пуще-Водице в детском санатории лечили туберкулез открытой и закрытой формы. Пролежал там больше года. Так что, когда вернулся домой, уже отстал от графика учебы, и два года у меня из школьной жизни выпали – пришлось догонять.

22 июня 1941 года было прекрасное воскресное утро. Когда поднялись с постели, я пошел в гастроном за печеньем, которое очень любил кушать с маслом. Когда возвращался, смотрю, люди стоят у большого длинного репродуктора на столбе. При этом между собой переговариваются о том, что, по слухам, война началась. Прослушал выступление наркома иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова, возвратился домой и сразу же пошел в горком комсомола города Артемовска, членом которого я уже был. В этот же день создал бригаду из 35 молодых ребят, и мы уехали в колхоз имени Владимира Ильича Ленина на уборку урожая. Занимались в основном подсобной работой – так как автомобили забрали в армию, то мы возили на волах на элеватор урожай зерна. И в один прекрасный день вдруг говорят, что где-то в 3–4 километрах в лесу высадился немецкий десант. Мы, пацанва, и женщины, ведь мужчин мобилизовали, кто с граблями, кто с косой и вилами пошли уничтожать этот десант. Возглавлял нас колхозный сторож, бывший красный партизан, у него имелась берданка. Пришли к этому лесу, осмотрелись, сторож начал рассказывать, как мы должны нападать на врага, и в это время подъехали две грузовые машины – в Артемовске стоял батальон конвойных войск НКВД, прибыли вооруженные солдаты. Нас они, конечно же, отправили по домам со словами: «Давайте уходите, вас как мух немцы побили бы!» Сами начали прочесывать лес, мы же вернулись в колхоз, где работали еще около месяца. Мой отец в первую неделю войны уехал в город Куйбышев, так как было принято решение об эвакуации завода. В августе он вернулся в Артемовск, забрал документацию, монтаж оборудования еще не начинался, его прямо в вагонах отправили в Куйбышев, в два вагона погрузили семьи рабочих, в том числе и нашу, кое-какое мелкое заводское оборудование и даже мебель.

Приехали мы в Куйбышев, где я стал работать на заводе № 525, который изготавливал пулеметы ШКАС и ДШК. Отец оставался начальником транспортного цеха, а мама стала работать инженером-инструментальщиком в отделе главного механика. Я же стал учеником лекальщика – в то время это была очень ценная специальность, при этом очень точная: сначала выучился, получил разряд и только тогда начал работать. Трудился в восстановительной группе, где мы восстанавливали лекала калибров и контркалибров, по которым делалось оружие. Для авиационных пулеметов ШКАС и ДШК малейшая неточность могла привести к осечке в воздухе и стать фатальной для летчика.

Кстати, наш завод первое время стоял буквально на открытом воздухе. Мы разместились на окраине города Куйбышева около станции Безымянка. На этом месте до войны должен был строиться завод по оборудованию для авиационной промышленности и аэродромов. Но проектанты успели лишь заложить фундамент, да еще котельная была сделана. Так что цеха мы строили самостоятельно. Пропускной режим был серьезный, имелась своя охрана, завод был огорожен, мы самостоятельно прямо на открытом воздухе цементировали площадки и ставили станки с крышами на анкерные болты. Так что стены еще только возводились, а станки уже начали работать. Затем к нам эвакуировались заводы из города Тулы, Коврова и подмосковного поселка Венюково, а отдельные цеха и производства – и из Москвы. Всех свели в единый военный завод № 525.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация