А когда стали рваться снаряды, мы по оврагу стали отходить на гору. Нашли начальство, доложились и оказались в батальонном резерве. Но если посчитать, я на этой машине всего-то и пробыл в пределах 7–10 дней. Это я в третий раз, считай, горел.
– А всего сколько?
– Пять. Но четвертый и пятый разы не особенно запомнились.
После этих боев в Карпатах почти все танки погорели, и нас вывели на отдых. Отдыхали месяца два, пополнились людьми и техникой, правда, получили на роту всего семь машин. По два танка во взводе было. А в декабре нас перебросили на Сандомирский плацдарм, и оттуда 12 января пошли в наступление. Здесь мы успешно воевали: Краков освобождали, много всяких интересных эпизодов было.
Командовал нашим передовым отрядом замкомандира бригады полковник Бутузов. Мы обошли Краков фактически с запада и перекрыли основное шоссе, по которому шло снабжение. Там поселок Забежув, что ли. Взяли его. А километрах в трех оттуда железная дорога. И по ней шел эшелон, который мы, конечно, не могли упустить.
А до Забежува в одном населенном пункте мы решили сориентироваться. У нас уже все отработано было. Только встали, автоматчики быстро проверяют ближнюю округу. Тем более уже появились фаустпатроны, а это для нас опасность агромаднейшая. Из окна, откуда хочешь, могут мотануть, и все…
И вдруг автоматчики приводят двоих в немецкой форме. Как сейчас помню, глубокая ночь, мы стоим на танке командира роты. Взводные и ротный собрались на моторной части, чтобы разобраться, где находимся. Тут этих приводят. А командир взвода автоматчиков тоже с нами находится. Азербайджанец Рафик Афиндиев. Пехотинцы к нему обращаются: «Товарищ командир, мы тут двоих поймали, но они молчат…» Ротный говорит: «А ну-ка садани его автоматом по башке! Только не зашиби!» Тот прикладом ему ба-бах, этот скрутился, а потом закричал. И закричал по-русски… Тут все стало ясно, а мы и не подозревали.
Ротный задает вопрос: «Что будем делать?» Мы молчим, не сообразили еще, ведь очень быстро все произошло. Тут Рафик говорит: «Товарищ командир, я с изменниками на одном танке не поеду!» Ротный махнул рукой, и автоматчикам все стало понятно. И когда их подхватили, вот тут они заорали. Ротный приказал: «Остановитесь!» Спрашивает их: «Откуда вы?» Один говорит: «С Украины!» Что-то начал по-украински рассказывать. А второй русский, с Урала. «И чего вы тут?» – «Да вот, в плену были, а тут ездовыми». Автоматчики подтверждают: «Где мы их взяли, стоят повозки с противотанковыми минами!» Ага, значит, эти сволочи везли мины против нас. Ну, тут их быстренько за сарай, очередь, и все… Были – и нет…
– Насколько характерно такое отношение к пленным?
– Совсем нехарактерно. Вот ротный вроде бывалый офицер, долго воевал, много чего повидал, а тут заколебался. Посоветовался же с нами. Но когда этот Рафик сказал, решение было принято.
– А тогда вы не подумали, может, неправильно поступаем?
– Нет!
– А сейчас как этот эпизод оцениваете?
Поймите, нельзя этот эпизод оценивать с позиции сегодняшнего дня. Семьдесят лет уже прошло, столько всего изменилось, и, конечно, сейчас мы совсем по-другому думаем и оцениваем одни и те же факты. Но тогда это казалось в порядке вещей, поэтому так поступили, и поверьте, никто из нас не переживал. Конечно, может быть, лучше было их сдать куда положено, а там бы они в штрафной свою вину искупили. Но разве у нас было время думать о них, искать возможность отправить в тыл? Мы имели свою задачу и обязаны были ее выполнить. А если стали бы отвлекаться по всяким мелочам, нас бы попросту никто не понял. Поймите, время было такое, что человеческая жизнь ни гроша не стоила… Но вот, кстати, там же, в Кракове, я единственный раз видел на фронте штрафников.
Когда мы перекрыли эту дорогу и нам приказали войти в Краков, то нашим соседом справа оказалась штрафная рота. Мне бросилось в глаза, что все они были одеты одинаково: телогрейки, ватные брюки, валенки. И у всех винтовки Мосина, только у командиров автоматы.
С криком «Ура!» они ринулись вперед и без особых потерь захватили ближайшие дома, а дальше уж не знаю как. Но шли они бойко, смело и отчаянно, вот такое у меня осталось от них впечатление.
– Но если вернуться к вопросу об отношении к пленным. Некоторые бывшие танкисты признаются, что бывали ситуации, когда захватывали пленных, а девать их некуда, так на них даже патронов не тратили. Просто давили…
– На фронте чего только не случалось, может быть, кто-то где-то и давил, не исключена такая возможность. Но все-таки мне кажется, это неправдоподобно. Немцы же не стадо какое-то, все обученные, непременно начнут разбегаться. А мы, например, когда получали задание, то шли с большими скоростями, отрывались от тыла, и заниматься пленением было просто некогда. Пехота подойдет и разберется с этим. Но, конечно, всякие ситуации случались. Вот, например, незадолго до того, как у меня сожгли пятую машину, случился интересный эпизодик.
Выскочили на перекресток автострады, через него виадук. А немцев на дороге полно, транспорт в основном. Ну, мы их тут быстро начали щелкать. И вдруг среди этого транспорта выскакивает легковой автомобиль. Причем большой, начальствующий. Видно, они шли на высокой скорости и поздно увидели, что оказались среди нас. Резко затормозил, и выходит из него офицер. То ли генерал, то ли полковник, трудно разглядеть. За дверцу держится, окинул взглядом, ротный только крикнул: «Не стрелять! Взять живым!» Но это же мгновение, он окинул взглядом, вдруг выхватывает пистолет – и в рот, выстрел, и падает…
Подбегаем, но он, конечно, мертвый. Голову разнесло… Тут уже определили – полковник. В это время его водитель выскочил из машины, начал кричать страшным голосом и в истерике побежал куда-то. Солдаты его поймали, глаза у него уже раскрылись, и в конце концов пришел в себя. А мы уж подумали, все – лишился разума.
Но у них в машине портфелягу нашли, ротному сразу отдали. Сергей Васильевич его раскрыл, а там карты. Тело полковника сразу на танк, привязали и с этим портфелем отправили в штаб. За эти карты Храмцову вручили орден, и уже позже он нам рассказал, что этот полковник оказался начальником тыла армейского корпуса. (На сайте www.podvignaroda.ru есть наградной лист, по которому командир 2-й танковой роты 1-го батальона 14-й Гвардейской танковой бригады Храмцов С. В. был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени: «При прорыве Висленского плацдарма с 13.01.45, действуя из Квасува на Вислица, гв. ст. лейтенант Храмцов находился в головной походной заставе батальона.
В ночь с 13-го на 14.01.45 при захвате Вислица умело организовал танковую разведку, в результате чего ротой были обнаружены и уничтожены немецкие обозы с амуницией и пушками.
15.01.45 в боях в районе Роцлавица совершил умелый обходной маневр и решительным броском вышел на Орлув, уничтожив при этом 6 фаустпатронов, 3 автомашины, 1 самоходку «артштурм» и до 20 человек немецкой пехоты.
17.01.45, несмотря на упорное сопротивление противника, рота гв. ст. лейтенанта Храмцова на больших скоростях ворвалась в центр м. Белы Костел. Уничтожив и рассеяв до роты немецкой пехоты, 20 фаустпатронов и 2 бронетранспортера, рота вышла на северную окраину м. Забежув. Заметив движение колонны противника, рота огнем из пушек остановила движение по дороге и, захватив до 40 автомашин, ворвалась на восточную окраину м. Забежув.
