Я понял, что у бандюганов Фараона что-то пошло не так – в их штабе творилась какая-то суматоха, все стреляли куда-то в сторону и про нас на некоторое время забыли.
– Что там у них? – тяжело дыша, спросил Порох.
Бугай выглянул из укрытия. Долго всматривался вдаль, но ответить так и не смог. Пожал плечами, честно сказал:
– Черт его знает! Бегают чего-то, суетятся.
– Хорошо, есть время передохнуть.
– Надо дальше идти! – запротестовал Бугай. Но Порох его осадил:
– Заткнись! Я сейчас легкие выплюну от такой беготни! Дай отдышаться.
Боец не стал спорить. Зачерпнув ладонью хорошую пригоршню снега, он растер им раскрасневшиеся лицо и шею.
– Из леса куда побежим? – спросил Порох. – Там есть какая-то дорога?
– Не знаю, – ответил Бугай. – Я, как и ты, тут впервые. Спроси лучше его! – кивнул он на Науку. – Это он нас сюда завел, Сусанин хренов!
– Я не виноват, что за вами ваши же братки пришли! – поспешил оправдаться ученый. – А насчет дороги сказать ничего не могу.
– Есть дорога, – ответил я. – В полукилометре севернее леса. Но она давно нехоженая. Так что можно все что угодно там повстречать.
– Мы уже столько гадости и живности разной повстречали, что бояться нам уже нечего! – усмехнулся Наука.
– Хорошо, тогда идем, – кивнул Порох.
Но далеко уйти нам не удалось – путь преградил высокий худощавый тип с автоматом наперевес. Поигрывая спичкой в желтых кривых зубах, бандит ухмыльнулся и наставил на нас оружие.
– Борода, – обреченно выдохнул Бугай.
– Он самый! – еще шире улыбнулся тот. – А ты кого хотел увидеть? Папу римского? – Ухмылка в момент исчезла с его лица, он злобно процедил: – Уйти думали от меня? Не-ет! За вас хороший куш обещан Фараоном. А денежки я люблю! Про стрелка на крыше я сразу смекнул. Со мной такой номер не пройдет! Я калач тертый. Поэтому в обход пошел. Видишь, не прогадал. Чует сердце! Чует…
Договорить Борода не успел – пуля раздробила ему челюсть. Вторая скосила полголовы. Бандит упал в снег.
В недоумении мы переглянулись.
– Кто стрелял? – спросил опешивший Бугай. В ответ мы лишь пожали плечами.
– Лёша! – раздался до боли знакомый женский голос откуда-то сверху, из-за снежных барханов.
Я обернулся, не веря своим ушам.
– Леша! – Валя в сопровождении еще пятерых человек показалась на холме, махая мне руками.
«Жива! Господи, все в порядке с ней!» На душе сразу стало спокойнее, сердце радостно забилось в груди.
Я тоже махнул в ответ, но сразу же понял, что она жестикулирует не просто так – о чем-то хочет меня предупредить.
– Леша! Берегись! Наука – предатель!
И прежде чем смысл сказанного Валей дошел до моего разума, ученый вдруг подскочил к Бугаю, ловко выхватил у того из-за пояса нож и бросился ко мне. Я открыл рот, но не успел произнести ни звука.
Наука зашипел по-змеиному и со всей силы вонзил мне нож в шею.
Вначале я даже не почувствовал боли – только мощный толчок, проникающий стылым холодом куда-то вглубь, к самому горлу, и дальше. Рефлекторно я схватился за рану, чувствуя, как обжигающая кровь брызжет сквозь пальцы.
Меня повело в сторону, я упал в снег. Боль начала наполнять тело, я попытался встать, но не смог – не хватило сил. Прежде чем мой разум погрузился во мрак пустоты, я услышал, как Наука, вынимая из моего горла оружие, с некоторым сожалением произнес:
– Извини, приятель. Так уж вышло. Ничего личного…
Глава 11
Инклюз
В космическом безмолвии плавают звезды. Им миллионы лет. Некоторые из них еще совсем молодые, некоторые уже слишком старые. Но возраст их не волнует, ибо они бессмертны. Они не верят в формы, они живут сутью. Форма когда-нибудь разрушится, взорвется. Останется лишь звездная пыль, из которой возродится новая звезда. И так до бесконечности. Вот что скрывается в их Вселенской тишине, вот о чем они молчат.
В толще нескончаемых веков сокрыта еще одна тайна. Она доступна лишь избранным, поэтому её так сложно – практически невозможно – постичь. Сквозь пелену боли и тумана, сквозь слои реальностей, коих тысячи, проглядываются грани какого-то строения.
Циклопическое творение тех, кто ушел за горизонт, тех, кого не постичь ни разумом, ни сердцем, таит в себе нескончаемый поток энергии. Поток бурлит, кипит, готовый вырваться наружу, он почти неуправляем. И одного только взгляда достаточно, чтобы понять, что в этом потоке сокрыт сакральный смысл всего живого, что есть на Земле.
Строение это, чьи ровные сияющие грани блестят в свете бессмертных звезд, что-то шепчет – не разобрать слов. Этот зов не услышать обычным способом, он словно живет внутри тебя, он притягивает к себе тех, кто избран. Избран ею. Армадой. Для того, чтобы они защитили её, ибо даже у богов есть враги.
Беспомощно барахтаясь в застывающей смоле, словно насекомое, ты не в силах что-либо поделать с этим. Инклюз, навечно вмерзший в янтарь. Но не надо сопротивляться. Так шепчет тебе Армада. Её голос ровный, спокойный, даже убаюкивающий, и ты быстро поддаешься её уговорам.
Расслабься, дай янтарю пропитать каждую клеточку твоего тела. Это поможет. Это спасет.
Сквозь толщу веков слышится колыбельная песня. Её поет тебе сама Армада. Голос её приятен, мягок.
Мы дети камня янтаря,
Что на руках застыл,
Он словно солнце января —
Не греет и остыл.
Но если в ночь в пути застиг
Тяжелый ливень вдруг,
Зажми янтарь, и он на миг
Тепло возьмет от рук.
Гори, янтарь, гори огнем,
А вместе с этим янтарем
Горит душа, не слышно, как
Закалу в сталь пройдет.
Красная боль, вспыхивающая искрами в висках, проходит, становится тепло. Ты открываешь глаза. Ты можешь видеть. Тебе виден каждый атом Вселенной. Ни одна деталь не ускользает от тебя. Теперь ты сам – Вселенная. Армада продолжает:
Сияньем озарит луч мрак,
И будет виден путь.
Янтарь отгонит злых собак,
Поможет жизнь вернуть.
И громоподобным эхом разносится по всей Вселенной: «Янтарь отгонит злых собак… отгонит злых собак… злых собак… злых собак…» И ты вдруг понимаешь – во всем виноваты собаки. В них скрыта суть. Злые собаки. Они послужили оружием в руках предателя. Ты говоришь в пустоту, а пустота слушает тебя, и, в подтверждение твоих слов, молчит.
«Пороха заразила собака, укусив его за руку. Еще была та собака, жуткий симбиоз, убивший Алика. В той деревне, в Вознесенском, там тоже были псарни. Это всё – звенья одной цепи. Наука говорил, что в его обязанности входило кормить собак. Тогда-то он и инфицировал их. Через них эпидемия и распространилась по всей Пади. Но зачем ему это нужно было?»
