«В коробке с семейными снимками находились фотографии Наташи, и я просматривал их во время разговора с ее матерью.
Увидев их, я поразился и спросил, что это такое, а она пришла в замешательство и отмахнулась, сказав, что это семейные снимки, сделанные Клаудией. До этого она пообещала мне дать какие-нибудь фотографии, и я попросил эти. Она отказала, и тогда я спросил ее: ”Так какие они, безобидные или же нет? Если невинные, тогда я могу их взять?”
Она согласилась, но я видел, что ей стало неловко»
(Из книги «История Наташи Кампуш»)
Впрочем, все это случится несколькими годами позже, а пока на дворе стояла середина 1990-х годов. Наташа Кампуш, как и положено в Австрии, в пять лет пошла в школу. Учеба ей давалась легко, сложности вызывали только устные ответы учителям. Тот момент, когда все взоры одноклассников были обращены на нее, она ненавидела. Только что услышанные слова учителя тут же вылетали из головы, и она в панике начинала лепетать нечто бессвязное. Бригитта продолжала развивать свой бизнес, поэтому после школы бабушка или сестры водили девочку в сад (в Австрии есть сады, в которые дети могут ходить до десяти лет. Это развивающие центры, в которых дети могут поиграть, сделать уроки, посетить различные кружки и секции).
Отношения между Бригиттой и Людвигом после развода перешли в статус холодной войны и гонки вооружений. Полем боя, как это водится, стал общий ребенок. Людвиг старался как можно чаще видеть дочь, но Бригитта чинила ему все новые препятствия. По закону девочка должна была жить с матерью и не чаще, чем раз в неделю, видеть отца. После развода Людвиг, как мог, старался удержаться в обойме. Теперь его бизнес стал связан с довольно частыми поездками в Венгрию. Там он даже купил небольшой дом, а также познакомился с милой женщиной – Бригиттой Вебер. С ней у Людвига завязались такие отношения, какие обычно связывают двух взрослых и очень одиноких людей.
Довольно часто Наташа стала вместе с отцом ездить в Венгрию. Иногда это были рабочие поездки, но чаще простые выходные в уютном доме Коха на границе с Австрией. Наташа обожала эти поездки и все, что было с ними связано. Ей нравился мерный шум автомобильного двигателя и полотно дороги перед глазами, веселый и добрый голос отца, уютный дом с красивой лужайкой. Девочке очень нравилось ухаживать за цветами в саду отца. Бригитта Вебер старалась развлечь девочку и частенько ходила с ней в местные купальни, парки или просто водила девочку по магазинам. Здесь жило и семейство Барчей. Ханнес Барч, друг Людвига, стал первой детской любовью девочки. Двадцатилетний Ханнес был довольно успешным клубным промоутером и устраивал концерты рок-звезд по всей стране. Естественно, он модно выглядел и был знаком со всеми кумирами девочки, это не могло не восхищать ребенка. Ханнес был женат и смеялся над детским восхищением девочки. Когда тобой восхищаются, хочется восхищать. Даже если это соседский ребенок. Ханнес пару раз устраивал девочке походы на концерт и даже знакомил со звездами местного масштаба.
«Для своего возраста она была необыкновенной девочкой. Обычно такие дети меня раздражали, но Наташа была воспитанной, с ней было интересно поговорить. Мы объезжали на велосипедах всю округу. Часто останавливались у футбольной площадки – я был без ума от футбола и постоянно хотел погонять мяч, и она всегда присоединялась ко мне, хотя я и не знаю, нравился ли ей футбол. Но именно такой она и была, всегда хотела во всем поучаствовать.
Мы никогда не брали с собой провизию, перекусить ездили домой, как правило, ко мне, где всегда была моя мама, которую Наташа очень полюбила. Ее же маму в Венгрии я не встречал. Здесь она появлялась с папой. Я знаю, что он был отличным поваром, это точно, особенно касательно хлебобулочных изделий, но мне кажется, что на выходных он предпочитал отдохнуть и держался от всего этого подальше. Было заметно, что он очень любит Наташу, у них сложились великолепные отношения, и он по-настоящему был внимателен к ней и заботился о ней. Когда мы устраивали барбекю, собиралось иногда пять человек, иногда пятнадцать.
Когда Наташа не играла, она обнималась с папой. Думаю, он принимал самое деятельное участие в ее поисках. Он так и не сдался. Все остальные, я уверен, считали, что она никогда не найдется, я сам думал, что больше ее не увижу. А ее папа ни на секунду не сомневался, что однажды найдет свою Наташу»
(Мартин Барч)
Поводов для того, чтобы любить эти наполненные таким количеством удивительных для ребенка событий поездки было предостаточно. Однако мать Наташи относилась к таким поездкам очень неодобрительно и каждый раз обещала, что следующая поездка будет последней. А ведь именно эти короткие путешествия и составляли главную радость жизни девочки. Такие короткие путешествия были настоящим праздником посреди весьма унылых будней девочки.
Каждый день начинался с очередной ссоры с матерью. Девочка отчаянно не хотела идти в школу. В ход шли все возможные уловки: она сказывалась больной, устраивала истерики, умоляла и плакала… Бригитта была непреклонна. Ребенок должен ходить в школу, что тут поделаешь. Каждый день она подвозила девочку к зданию школы, и все видели то, как мама на прощанье целует девочку в щеку. Этот ритуал сохранялся еще с тех времен, когда Наташа только-только научилась ходить. Когда Бригитта отправляла дочку на прогулку с отцом, она обязательно целовала девочку в щеку и желала удачи. По большому счету, это было единственным проявлением любви и нежности, которое она себе позволяла. Наташе сейчас этот ритуал стал казаться неестественным и унизительным. Она отчаянно боролась за право, как и остальные одноклассники, ходить в школу самостоятельно, но ведь остальные дети не писались в постель, а Наташа – маленькая и несамостоятельная. Бригитта день за днем не уставала об этом напоминать. В школе Наташа так и не смогла подружиться с кем-нибудь. Учеба ей давалась легко, а вот все остальное… Занятия превращались в настоящий ад, по окончании которого следовала новая пытка: нужно было идти в сад, где предполагалось, что она будет делать уроки и играть со сверстниками. Лишь по вечерам Наташа была предоставлена сама себе. Это время она проводила перед телевизором или за чтением книг. Часто она шла к соседке, которой приплачивали за то, чтобы она сидела с девочкой, когда матери нет дома. С этой пожилой женщиной девочка легко ладила. Они вместе смотрели любимые детективные сериалы, разговаривали и смеялись. Эта женщина никогда и ни в чем не упрекала ее, никогда не заставляла делать что-то, чего не хочется. С ней Наташе было на удивление легко. С большинством же людей Наташа не могла найти общего языка. Казалось, что ей не интересны люди. Она предпочитала оставаться в стороне от событий, любила слушать разговоры взрослых и частенько выдавала совсем не детские сентенции. От этого она казалась значительно старше своих лет. Большинство окружающих считало ее очень умной, не по годам начитанной девочкой. К тому же девочка никогда не бегала и не устраивала шалостей с другими детьми, из-за врожденной неуклюжести, о которой все время напоминала мама, девочка старалась двигаться как можно медленнее и аккуратнее, правда, чем осторожнее она себя вела, тем быстрее с ней что-нибудь случалось. И все-таки ей удалось убедить мать в том, что она в состоянии сама добираться до школы. Долгие споры и разговоры наконец возымели эффект, и Бригитта уступила. Отныне девочке разрешалось самостоятельно проходить пару кварталов до школы.
