– Все, Лаврентий, теперь иди.
Когда народный комиссар покинул кабинет, Сталин вызвал секретаря. Дождавшись, пока Поскребышев принесет стакан с чаем и блюдце с лимоном и уйдет, беззвучно прикрыв за собой дверь, сходил в комнату отдыха, вернувшись с бутылкой армянского коньяка. Влив в дегтярно-черный напиток пару чайных ложек алкоголя, унес емкость обратно, беззвучно ступая по ковровым дорожкам мягкими кавказскими сапогами. Выдавив в чай лимон, сделал пару глотков
[3]. И только после этого раскрыл лежащую перед ним папку. Быстро, практически не глядя, перелистнув несколько страниц, нашел нужную. Вчитался в знакомый текст. Снова потянувшись к подстаканнику, задумчиво пробормотал:
– Значит, говорите, пятого марта? Двенадцать лет всего осталось? А затем Никитка придет и все изгадит? Ну, это мы еще поглядим, товарищи потомки, сколько кому осталось и кто кому на смену придет… но не сейчас, попозже. Сейчас вовсе о другом думать нужно. Вязьма, да…
Глава 1
Земля, далекое будущее, за год до описываемых событий
Негромко зашипев герметизаторами, прозрачная крышка медицинского блока плавно поднялась, застопорившись в верхнем положении. Глаза Кобрин, пришедший в себя за несколько секунд до этого, предусмотрительно не раскрывал, помня прошлый раз, когда его выдернули обратно в аварийном режиме и свет до боли в затылке резанул по глазам. Сейчас он, правда, не был точно уверен, что возвращение именно экстренное, в конце концов, ему не угрожали ни немецкие бомбы, ни снаряды. А почему кураторы «Тренажера» не дождались ночи, выдернув прямо сейчас? Ну так мало ли почему… скоро узнает, собственно. Снова до тошноты кружилась голова, и отчаянно хотелось в туалет. Про шершавый, словно наждачная бумага, язык и отвратительный привкус во рту – какое там классическое «кошки нагадили»? Пережравшие накануне слоны дружно испражнились, никак не иначе! – и вспоминать не хотелось.
– Товарищ капитан, как вы себя чувствуете? – Голос показался знакомым, и Сергей решился открыть глаза. Зрение сфокусировалось на прикрытом прозрачной маской лице лаборанта, хоть головокружение от этого лишь усилилось.
«Ничего, сейчас полегчает, – отстраненно подумал Кобрин, ощутив, как по вене прокатилась волна приятного холодка, управляемый компьютером медблок вводил необходимые препараты. – Плавали, знаем».
– Нор…мально. – Слова давались с трудом, подводило пересохшее горло. – Докладываю… где нахожусь, осознаю… все остальное тоже помню… и вас тоже помню, товарищ прапорщик Ветвицкая… глаза у вас красивые, как такие забыть…
– Гхм… прекрасно, – смутилась девушка. – Лежите спокойно, сейчас я сниму датчики системы контроля жизнедеятельности и…
– …мнемопроектор, – подсказал уже практически пришедший в себя Кобрин. – Одного не пойму, отчего горло каждый раз настолько пересыхает?
– Воздух. – Легонько касаясь кожи, медичка избавляла его тело от техногенной паутины множества датчиков. Последним легонько кольнуло предплечье, девушка извлекла внутривенный катетер. – Внутри капсулы поддерживается особая атмосфера с повышенным содержанием кислорода, в которую подаются аэрозоли необходимых для жизнедеятельности препаратов. Некоторые из них могут вызывать сухость слизистых, хоть это и индивидуальное. Подобное нужно для оптимального функционирования вашего мозга и легких. Остальные подробности вас, как я полагаю, не интересуют.
– Еще как интересуют. Только, пожалуй, не сейчас. Как вы смотрите на то, чтобы как-нибудь вечером прочитать мне небольшую лекцию на эту тему? Просто страсть как науку люблю. Все три закона Ньютона в школе учил и правило буравчика, честно-пречестно! Еще помню температуру кипения воды в зависимости от парциального давления и…
Ветвицкая, не сдержавшись, звонко рассмеялась:
– Это вы меня на свидание, что ли, таким нетривиальным способом приглашаете?
– А допустим, что и приглашаю? Нет, если полный бред несу – так и скажите, с меня сейчас взятки гладки, как предки говорили. Пост-какой-нибудь-там синдром, вам, докторам, виднее. Мозги набекрень, если попросту.
– Какой из меня доктор, – мягко улыбнулась девушка, – всего лишь лаборант и эмэнэс. А с мозгами у вас все в полном порядке, уж поверьте. Но за предложение спасибо. Я подумаю, товарищ капитан. До завтра. Тоже честно-пречестно. Можете подниматься, только медленно.
– Договорились! Только, чур, чтобы без обмана.
– Не обману, не переживайте. Кстати, как все прошло? Надеюсь, не попали к рыцарям круглого стола? – припомнила она сказанную Сергеем перед отправлением шутку.
– Пронесло, – со всей возможной серьезностью ответил он, аккуратно принимая сидячее положение. Головокружение и тошнота потихоньку отступали, зато все сильнее хотелось в туалет. – Придется им пока по старинке воевать.
Перекинув ноги через край «ванны», Кобрин при помощи лаборантки неуклюже выбрался наружу. Что там дальше по плану? Туалет, душ, шкафчик с личными вещами? Угу, именно так – и именно в подобной последовательности. А затем, надо полагать, посещение комнаты оперативных совещаний или личного кабинета начальника академии. И еще неизвестно, что именно он там услышит, зачем-то же его вернули именно так, на глазах у всех командиров. Кстати, интересно, что мужики подумали? Что их командира внезапный удар хватил? Как там в то время говорили, «апоплексический»?
– Все в порядке? – убрав руку, осведомилась девушка.
– Так точно. Разрешите идти, товарищ самый главный медицинский начальник?
– Ступайте уже, товарищ капитан, – смущенно улыбнулась та. – До завтра…
* * *
Спустя полтора часа Кобрин подошел к знакомым дверям. Мысленно собравшись, провел индивидуальным браслетом по окошку приемного датчика. Индикатор, словно поразмыслив пару секунд – «пущать – не пущать», мигнул и загорелся зеленым светом, разрешая доступ.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – кинув ладонь к козырьку форменного кепи, доложился Сергей начальнику академии. – Слушатель Кобрин прибыл для…
– Вольно, капитан. – Генерал Роднин призывно махнул рукой. – Входи, присаживайся на свое законное место. Поговорить нам есть о чем.
– Слушаюсь. – Кобрин двинулся прямиком к знакомому креслу – тому самому, что меньше недели назад Иван Федорович назвал «его любимым». Значит, нечего и стесняться.
– Товарищ полковник нынче в командировке, так что разговор у нас будет с глазу на глаз, так сказать, – дождавшись, пока тот усядется, пробасил Роднин. – Начнем, пожалуй. Волнуешься? Хочешь узнать, отчего тебя столь резко вернули?
– Так точно, – не стал скрывать Сергей.
– Не переживай, все нормально. Это вовсе не экстренная эвакуация, как в прошлый раз. Просто НАМ было необходимо, чтобы полковник Лукьянин потерял память именно на глазах всего своего штаба – перенапрягся человек, бывает. Столько дней на нервах, почти без сна. Меньше вопросов возникнет, нежели в том случае, если б он нормально спать лег, а проснулся уже с непонятно откуда взявшейся амнезией. А так его сразу же в госпиталь отправили, где он в себя благополучно и пришел. Согласись, с точки зрения местных, достаточно подозрительно, когда подобное слишком часто начинает повторяться? Сначала Минаев, теперь Лукьянин. Да и не ты один в прошлом отметился, и другие были. Со схожими, так сказать, симптомами. Незачем нам пока излишнее внимание к себе привлекать.
